Александр Колотурский: «Свердловская филармония впервые выступит с Хворостовским в Вене»

Разговор о том, как Московской филармонии удалось за один день заработать 88 млн, и может ли Свердловская филармония повторить этот опыт.

Александр Колотурский, директор Свердловской государственной академической филармонии

Екатерина Дегай: Александр Николаевич, добрый день.

Александр Колотурский: Добрый день.

ЕД: Хочу поговорить с вами о феномене моды на классическое искусство. На выставку Серова в Москве стояли сумасшедшие очереди; в начале февраля за одни сутки было выручено 88 миллионов рублей с продажи абонементов в Московскую филармонию. Что происходит?

АК: Во-первых, всё больше и больше людей начинают понимать, что классическая музыка имеет большое значение в жизни человека, что жизнь определяют не только деньги, но и духовная сфера, которая помогает эти же деньги и зарабатывать.

ЕД: Но люди всегда это знали и понимали! Но при этом очереди мы такой не видели.

АК: Нет, это миф. Наверное, качественно стала работать Московская филармония. Наверное, интересные программы, люди, встречи, формы и так далее. Это подогревает интерес. Мы тоже так работаем.

ЕД: Денис Мацуев, комментируя ситуацию с абонементами в Московскую филармонию, сказал, что на самом деле так происходит уже последние несколько лет, и он не понимает, с чем связано удивление всех журналистов. И добавил, что, видимо, люди наелись музыкальным фаст-фудом и почувствовали вкус к качественной музыке.

АК: Я бы очень хотел, чтобы так и было (улыбается). Но у меня есть некоторые сомнения. Во-первых, в Москве зал побольше — 1500 мест, и людей там несколько миллионов, а у нас маленький зал на 700 мест. Конечно, у нас есть ограниченные возможности частого проведения ярких творческих проектов. Екатеринбургу давно нужен концертный зал — тогда можно было бы об этом говорить.

С другой стороны, такой ажиотаж, наверное, возник ещё и из-за экономики. Все стали понимать, что при такой волатильности рубля цены могут быстро меняться. Московская филармония прямо сказала — и мы так же говорим: «Дорогие друзья, это ваше вложение в будущую духовную жизнь. Вы сейчас купили, и эти цены остаются независимо ни от чего».

Мы даже договорились с Московской филармонией… Дело в том, что они первый раз начали продажу так рано; обычно они продавали абонементы в середине и конце марта. Мы тоже стараемся продавать их раньше. В этом году у нас первый старт был 29 февраля, но основной старт — 10 марта, в 0:00 часов, как и в Московской филармонии.

ЕД: В этом есть определённый символизм.

АК: Посмотрим, посмотрим. Но мы уже договорились, что в следующем году мы объявим одномоментный старт продаж билетов в России. Сколько филармоний будут готовы к этому — те и будут участвовать. Мы надеемся, что мы-то будем готовы.

ЕД: Я видела фотографии того, сколько людей 29 февраля было возле касс. Это можно сравнить с распродажами в «чёрную пятницу».

Фото:

АК: Совершенно точно. Это такие специальные абонементы для людей, которые очень любят филармонию и могут позволить себе ходить на концерты днём. Для них — специальная цена. У нас всего 2400 абонементов, и они расходятся за три часа. Люди их либо заказывают через интернет, а потом забирают, либо сразу покупают, либо стоят в очереди в кассе. Вот это — ажиотаж, настоящий ажиотаж. Мы к этому уже как-то привыкли; так происходит уже лет десять.

ЕД: Может быть, этот ажиотаж связан ещё и с экономической ситуацией. Это же возможность существенно сэкономить.

АК: Да. Посещение по абонементу дешевле, чем концерт. Разница в ценах билетов — от 10% до 50%. И чем ближе концерт, тем дороже билет.

ЕД: Причём туда включены и концерты настоящих звёзд.

АК: В этом году, скажу честно, мы впервые боялись, что цена будет очень высокой. У нас есть очень дорогой абонемент, который мы никогда не продавали по такой цене. Но это только звёздные концерты. Посмотрим, поймут ли люди, что билеты-то будут значительно дороже.

ЕД: Дорогой — это сколько?

АК: Где-то восемь тысяч. Там Владимир Спиваков, Башмет и ещё кто-то третий.

ЕД: Наверное, это экономически целесообразно и для самой филармонии. Для вас это способ получить экономическую подушку: деньги сейчас, а артисты потом.

АК: Нет, и деньги сейчас, и артисты сейчас. Дело в том, что мы всё входим в мировое концертное пространство. Мы должны как минимум за два года подписывать контракты. Сейчас мы этого не делаем, мы ещё боимся и подписываем контракты за год, максимум — за полтора. Если это российские музыканты, то мы с ними мы ещё можем разговаривать на рубли. А если это зарубежные музыканты, то тут разговариваются на другую валюту. Продажа заранее позволяет сразу конвертировать деньги и рассчитываться авансами. Это важно для филармонии, потому что мы должны подписать контракты, ещё ничего не продав, но уже зная. Иначе мы банкроты.

Нам раньше задавали вопрос: «Что вы делаете с деньгами, которые мы отдаём вам раньше концерта?». Хорошо, вы их раньше отдаёте. Никто же не сказал, что я этими деньгами заплатил за тот концерт, который будет через полтора года. С другой стороны, это позволяет грамотно и надёжно планировать, иначе в Екатеринбурге не будет ничего из классического искусства.

ЕД: Раз мы затронули тему контрактов со звёздами: пришлось ли какие-то из них пересмотреть, отпали ли какие-то контракты?

АК: Да, отпали. В июне должен был быть концерт нашего соотечественника Бориса Белкина, который живёт в Голландии. Год с лишним тому назад был подписан контракт. Мы вынуждены были ему позвонить и сказать: «Если ты согласен в тех рублёвых ценах, в которых мы договаривались, получается, что ты должен получать в два раза меньше». Некоторые люди соглашаются, кто-то — нет. Он не согласился.

ЕД: Видов абонементов очень много — 45. В них довольно сложно сориентироваться, поэтому попрошу вас назвать три, которые нравятся больше всего лично вам.

АК: Наша филармония — единственная, которая имеет три системы абонементов. 45, о которых мы говорим, это одна система.

Ещё у нас есть единственная в стране и в мире система личного филармонического абонемента, когда человек может сам составить себе абонемент на полгода. Это выгодно и экономически, потому что там скидки на 30–40%.

Третья система — «суперабонемент», когда человек на полгода покупает себе место. Либо на все концерты, либо выборочно — там пять вариантов.

Если выбирать из 45 абонементов три, то есть несколько, которые я бы с удовольствием посетил. Для начала, это очень интересный абонемент главного дирижёра, впервые появившийся в этом году. У нас появился главный приглашённый дирижёр молодёжного симфонического оркестра Александр Рудин, и мы дали ему право сделать свой абонемент, где он не просто концептуально показывает своё творчество, но будет ещё и говорить. Мы уже заходим на другую кухню: он будет концептуально раскрывать публике каждый концерт. Будет три абонемента с такими разговорными жанрами: органный, Варгафтик с оркестром и Рудин.

Если говорить о третьем направлении, то мы впервые создали абонемент с разных ракурсов: «Русские сезоны в Париже». Их делал Дягилев, и для него писали музыку многие композиторы. Мы решили: давайте мы покажем людям, какая музыка звучала именно по заказу Дягилева. В этом абонементе представлены три поколения дирижёров российской школы: молодое, среднее (Дмитрий Лисс) и старшее (Александр Лазарев).

И последнее — абонементы ораториального жанра. Там будут и реквиемы, и месса Прокофьева к 20-летию Октября — монументальные, большие произведения.

ЕД: Затронем гастрольную деятельность. Вы только что вернулись из Нанта; в этом году у вас будет несколько интереснейших проектов — гастроли с Хворостовским, уникальный концерт в Париже 12 июня. Расскажите.

АК: В этом году у нас шесть выездов оркестра за рубеж. Такого ещё никогда не было. Видимо, сошлись звёзды нашей работы, имиджа и творческого уровня оркестра. Во-первых, Хворостовский дал согласие провести тур в Австрии и Германии с нашим оркестром. Мы будем в Вене, будем в Будапеште. В Вене у нас будет первый концерт, там мы ещё ни разу не выступали. Это Мекка, и для нас очень ответственно.

Концерт в Париже 12 июня для нас был неожиданностью, потому что нам позвонили и сказали: «Мы вам предлагаем». Это не просто концерт, но мероприятие, которое показывает мощь, показывает, что представляет собой Россия в культуре и искусстве. Мы впервые защищаем честь России на таком уровне. В 2005 году мы приняли стратегию: войти в мировое концертное пространство, оркестром и концертным залом представлять не только Урал и Екатеринбург, а Россию. Концерт в Париже — первый шаг.

Смотрите также:

ЕД: Как у вас обстоят дела с концертной площадкой? Сдвинулось ли дело с мёртвой точки?

АК: С мёртвой точки сдвинулось. Я встречался с губернатором, с председателем правительства, и нас услышали. Сейчас стоит задача в течение нескольких месяцев решить наконец вопрос с землёй. Это даст возможность разговаривать о проекте.

ЕД: Это будут частные или государственные деньги?

АК: Я считаю — и, может, вы мне скажете, что я неправ, — что сегодня на один источник денег зал не построить. Только всем миром. То, что мы сейчас строим артистическо-репетиционный комплекс — первый пример совместного финансирования, где есть благотворительные деньги, есть 700 тысяч заработанных денег, которые отдал коллектив, и есть государственные деньги, потому что правительство решило нам помочь и достроить это дело. Конечно, это не те деньги и не те объёмы, но это делает филармония, а я считаю, что это должен делать весь город. У нас полтора миллиона населения: по 100 рублей сдали — и всё. Раньше в России так и строили.

ЕД: Скоро 8 марта. Абонемент мог бы быть прекрасным подарком. Что вы подарите супруге? Или, может быть, хотите поздравить наших зрительниц?

АК: Дорогие женщины… ну что можно сказать. Вы — всё. Без вас — ничего. И мы — всё для вас. Если вы немножко для нас, это тоже хорошо. Поэтому вам счастья, праздничного настроения, улыбок и чтобы всё было хорошо в семье. Семья — это очень важно. А с супругой мы вдвоём куда-нибудь сходим. Я, наверное, плохой человек: почему-то покупаю подарки вместе с супругой, а не отдельно.

malina.am