Алексей ШАЛАШОВ: В исполнительском искусстве главное — самореализация

Интересные концертные программы, лучшие российские музыканты и пул мировых звезд в афише – все это уже стало само собой разумеющимся, когда мы говорим о деятельности Московской филармонии – лидера среди отечественных концертных организаций. Секрет успеха – в рыночной стратегии, учитывающей мировой опыт, и постоянном генерировании новых идей и направлений. Не станет исключением и сезон 2014/2015. О том, какие инновации готовит Московская филармония в грядущем сезоне, мы попросили рассказать ее генерального директора, президента Союза концертных организации России Алексея ШАЛАШОВА.
Евгения КРИВИЦКАЯ

– Алексей Алексеевич, вы – всегда в поиске, и когда другой бы на вашем месте «почивал на лаврах», преподносите сюрпризы. Вот и теперь: взялись за «раскрутку» нового зала…

– Идея создания нового концертного зала на Юго-Западе Москвы принадлежит не нам, а Министерству культуры. Это очень важное событие не только для сегодняшнего дня, но и для перспективы развития академической музыкальной жизни Москвы. Я замечаю, что в последние годы возрос интерес публики к классической музыке, случается, что люди не могут купить абонементы на любимых исполнителей, так как в главном зале филармонии они распродаются за 1-2 дня. С другой стороны – есть потребность у исполнителей и оркестров в дополнительных творческих проектах, концертах, выступлениях. Мы ведь все прекрасно понимаем, что в исполнительском искусстве главное – самореализация, возможность соединиться с публикой на профессиональной сцене. Поэтому нужно искать какие-то новые возможности для встречи слушателей с любимыми исполнителями: не случайно музыканты все время ищут новые площадки – но это чаще камерные залы в музеях, клубах… В Москве в последний раз новый концертный зал строился 10 лет назад – я имею в виду Дом музыки. Но и он находится в центре столицы, куда, как и в другие центральные залы, людям с окраин города сегодня все сложнее добираться. Не говоря о том, что возможность парковки становится все проблематичнее.

Большой зал в Олимпийской деревне

– Но ведь в «спальных» районах есть какие-то досуговые комплексы, где, наверное, тоже можно было бы проводить концерты?

– Вы знаете, я абсолютно уверен, что классическая музыка должна звучать в хороших залах с хорошей акустикой. В наше суетливое время мы во многом привыкаем к суррогатам. «Войну и мир» дети читают в кратком изложении. «Маленькую ночную серенаду» мы воспринимаем по звонкам мобильного телефона. Полотна Брейгеля рассматриваем в плохой полиграфии. Должны быть места, если хотите – храмы, где хранятся настоящие, подлинные ценности. Для музыкальной культуры хорошие залы – как музеи для живописи. Люди должны знать: здесь они соприкоснутся с подлинным искусством. Ведь акустика – важнейшая составляющая классического концерта, классической музыки. Если ее нет, если она плохая – и исполнители недовольны, и слушатели не получают настоящего удовольствия. А мы хотим, чтобы зал в Олимпийской деревне публика ассоциировала прежде всего с классической музыкой и академическим искусством. Поэтому особое внимание уделяем проблемам акустики. С самого начала капитальный ремонт проводится на основе проекта и авторского надзора немецкой акустической компании «Мюллер BBM», известной в России. Но, поскольку в этом же здании будет продолжать работать театр, новый зал будет позиционироваться как концертно-театральный комплекс.

– В сознании населения центр – это место, где сосредоточено все самое престижное, все бренды.

– Значит, нужно разбить стереотип мышления, что в центре – первый сорт, а на окраине – второй. Есть опыт Токио. Там на 30 миллионов населения приходится девять симфонических оркестров и еще больше замечательных залов. И гастролирующие коллективы обычно играют несколько концертов в одном из центральных залов и дополнительно – в других районах Большого Токио. Чтобы максимальное количество публики смогло посетить их выступления. Считаю, что единственно правильный путь для Москвы – постепенное расширение географии классической музыки.

– Какую публику вы ждете?

– Конечно, прежде всего жителей близлежащих районов, но надеюсь также увидеть у нас любителей музыки из Подмосковья. Особенно – детей. Ведь родителям с маленькими слушателями часто трудно приезжать в центр из отдаленных районов. Новый зал будет оснащен парковкой – это важная бытовая деталь на фоне нашего разговора о высоком искусстве. Около зала Чайковского зачастую невозможно припарковать машину, что затрудняет для многих москвичей и жителей Подмосковья приобщение к музыкальной жизни. Отсутствие больших платных парковок в центре – общая проблема, не только концертных залов, но и театров. Из-за этого мы теряем часть публики.

– Новый зал предполагает отдельный штат администрации?

– Только персонал для проведения концертов: кассиры, билетеры, гардеробщики. Расширять число программных директоров пока не планируем. Ведь там будут выступать те же коллективы, солисты, что и на других филармонических площадках. Зал будет включен в общефилармонические информационную и билетную системы.

– Каков режим проведения мероприятий в первом сезоне?

– Зал начнет работать в конце ноября. Сейчас идет капитальный ремонт. Как любой новый зал его надо будет какое-то время «обживать», что-то «доводить до ума». Думаю, наиболее интенсивная деятельность развернется в конце декабря. Сейчас сформировано и продается двадцать абонементов по три концерта, осенью выпустим еще несколько.

– Мы все ратуем за строительство новых залов по всей России. И вот они, наконец, открываются и… начинаются проблемы с их функционированием, наполнением публикой, планированием... Что вы пожелали бы своим коллегам в регионах?

– Речь скорее идет не о пожеланиях, так как сегодня в большинстве филармоний России работают высокопрофессиональные директора. К тому же – прекрасно знающие специфику своих регионов. Каждую ситуацию надо рассматривать отдельно. Многие города показали, что можно добиться эффективной деятельности концертных залов. Но в некоторых российских филармониях исходят не из потребностей публики, а из потребностей большого количества творческих коллективов, которые хотят себя реализовывать, что понятно. А в результате, если зал не сформировал достаточную аудиторию – минимальные сборы, имиджевые потери. На концерте нет ощущения важности происходящего события. Регулятором и заказчиком репертуара должен быть только концертный зал, а не исполнитель. Но важно, чтобы те, кто являются регуляторами репертуара, были не только хорошими продавцами, но и миссионерами, несущими свои культурные идеи, я бы даже сказал – идеалы. Главное – самим верить в них и добиваться, чтобы поверили все остальные.

– Идеи, как правило, связаны с представлением нового имени или программы?

– Точнее, это всегда разумное сочетание исполнителя и репертуара. Если это уже известный исполнитель, то он завоевал право сыграть более сложную программу, и слушатели будут ему за это благодарны. Если музыкант еще малоизвестный, правильнее сосредоточиться на формировании его аудитории, а не популяризации новых сочинений. Репертуарное и исполнительское предложение должно формировать вкусы, внедрять новые имена, новые музыкальные языки и наряду с этим привлекать, удовлетворять потребности аудитории в любимой музыке. Но самое главное – музыка должна переводить человека в другое состояние. Например, при организации программы известного зарубежного артиста – если сделать просто набор пьес, «хитов», то концерт как музыкальное, художественное событие может «не состояться». Программа должна иметь художественный смысл и драматургию. И таких нюансов много… Конечно, важно привлечь публику на концерт. Но не менее важно, чтобы музыка оставалась в нас после концерта. Если мы вышли из зала и сразу забыли ее, значит что-то не так…

Со Святославом Бэлзой и Родионом Щедриным

– Как вы считаете – нужна ли координация действий между концертными залами в крупных городах, чтобы не дублировались программы, артисты? Или не стоит опасаться конкуренции?

– Каждый зал обычно ведет свою собственную концертную политику. В Японии, например, в афише одного зала может фигурировать исполнение какого-то одного сочинения пятнадцать и даже двадцать раз в сезон, и это убедительно обосновывается: аудитория очень большая, ходит один-два раза в год, и чтобы все смогли послушать это сочинение, его надо сыграть двадцать раз. Если аудитория у зала небольшая, то репертуар должен быть более ротируемый и разнообразный. Общих рецептов не существует.
Что касается конкуренции – то она должна быть как в любом деле. Но в целом мы работаем друг на друга. Ведь если расширяется аудитория зала Чайковского, то это значит – расширяется аудитория академической музыки. Придя первый раз в филармонию, слушатель, если ему понравится, если его что-то «зацепит», возможно, захочет потом узнать, что играют в Большом зале консерватории или в Доме музыки…

– Когда вы приглашаете иностранного исполнителя, есть ли у вас пункт в договоре, что он не может в течение определенного периода выступать в Москве?

– Конечно. Это обычная практика. На Западе агенты-профессионалы деловые взаимоотношения по-другому себе и не представляют.
Возвращаясь к предыдущему вопросу: координация между залами, вероятно, может существовать и в каких-то определенных проектах, и когда речь идет об отдельных артистах. Ну, например, мы первые привезли в Россию «Les arts florissants» Уильяма Кристи. Они приезжали по приглашению филармонии трижды. Теперь у них появился балетный проект «Рамо – мэтр танца», для которого нужна театральная площадка, и они выбрали Новую сцену Большого театра. Руководство Большого театра спросило, как мы отнесемся к выступлению у них артистов, которых мы продвигаем в Москве. Разумеется, мы только поддержали приезд Кристи в Большой. Вместе с тем мы запланировали выступление «Les arts florissants» на вторую половину сезона 2014/2015 с концертной программой. Думаю, оба проекта вызовут большой интерес у слушателей.

– Сейчас профессиональное сообщество обсуждает информацию, прошедшую в газетах, что через год будет новая система присуждения грантов. Прокомментируйте, пожалуйста, как вы видите решение этого вопроса?

– Я присутствовал на отдельных обсуждениях этой проблемы. Думаю, что Министерство культуры найдет возможность сохранить финансирование для нынешних грантополучателей и в то же время создать конкурсный механизм для расширения этого списка. Критерием для присуждения грантов новым претендентам, в том числе региональным коллективам, должен стать комплекс достижений, сравнимый с тем, что демонстрируют сейчас ведущие театры, оркестры, хоры, уже получающие финансовую дотацию. Речь идет о таких показателях, как объем выступлений и в России, и за рубежом, значительное количество слушателей, большой репертуар и многое другое. Параметры определить несложно. Если же возвращаться к трактовке самого понятия «грант», то сегодня коллективы получают эту финансовую помощь за высокий качественный уровень. Новые гранты должны стать в большей степени проектными, и это будут просто другие гранты. Возможно, надо дифференцировать эти два подхода…

– Согласитесь, что сейчас грант, безусловно, является очень важным условием стабильной жизнедеятельности коллективов. И решение президента в начале 2000-х создать систему грантов спасло сферу музыкальной культуры от распада.

– Конечно. Мы все помним времена, когда музыканты уходили в частный извоз, работали в ларьках, а многие вообще покидали страну. Когда появились гранты, то ситуация стабилизировалась, сейчас зарплаты в «грантовых» оркестрах сопоставимы со ставками в зарубежных коллективах. Это прекрасно, так как остановило отток наших лучших музыкальных сил на Запад.

С министром культуры РФ Владимиром Мединским на открытии Виртуального зала Московской филармонии
Фото Ирины Шымчак

– В своих интервью вы анонсировали еще один проект нового сезона – Всероссийский виртуальный зал.

– Это – важнейший просветительский проект для музыкальной культуры России. Идея эта не нова, виртуальные концертные залы уже работают в Московской и Свердловской филармониях. Более того – Свердловская филармония транслирует свои концерты во многие малые города области. Но такую масштабную и целостную форму, как создание единого филармонического пространства страны, этой идее придал министр культуры Владимир Мединский. Благодаря поддержке министерства виртуальные залы будут созданы во многих городах России.

Для меня нет сомнений, что это чрезвычайно важное дело. Возвращаясь к началу нашего разговора о важнейшей задаче филармоний – формировании аудитории: абсолютно уверен, что Всероссийский виртуальный зал – самое мощное, самое действенное средство для решения этой задачи. В большинстве маленьких городов нет концертных залов, или нет оркестров, высокого уровня солистов, нет средств, чтобы регулярно приглашать именитых артистов. Зачастую афиша региональной филармонии за сезон даже элементарно не включает набор классических шедевров. Годами могут не звучать симфонии Чайковского или Бетховена, популярная фортепианная классика. Более того, по телевидению люди также этого не увидят, не везде есть вещание радиостанции «Орфей» или прием телеканала «Меццо»... Получается, что большинство российских жителей выключено из современного музыкального контекста.

Виртуальные залы могли бы заполнить эти лакуны. Люди смогут услышать редкие произведения, музыку современных композиторов, исполнителей, которые по каким-то причинам не могут приехать в тот или иной город… Для этого мы предлагаем накопленный за последние сезоны солидный архив съемок программ, проходивших в Концертном зале имени Чайковского. Выбирайте, что хотите. Мы сформируем, «запакуем», побеспокоимся, чтобы все программы открылись на любом видеооборудовании. Весь контент – бесплатно. Взамен региональные филармонии должны сформировать сезон такого виртуального зала: что будет показано в октябре, ноябре, и так далее. И, конечно, реально провести эти показы для населения. А Министерство культуры России готово финансово поддержать создание таких залов. Так что посредством виртуальных концертных залов филармонии получают возможность не только оказывать населению услуги по показу концертов академической музыки, но и вести просветительскую работу, участвовать в системе воспитания и образования.

– Давайте продолжим обсуждение «видеотемы» вот в каком аспекте. Сейчас активно развивается формат концерта с использованием внемузыкальных выразительных средств: кино, видеоряд. Как вы относитесь к этому направлению?

– Считаю, что академический концерт в его чистом виде должен сохраниться – классическая музыка требует большого сосредоточения и погружения. Навязывание пусть даже очень талантливых ассоциаций через видеоряд – это некое ограничение. Хотя у нас есть серия проектов с видеорядом – циклы для детей и юношества Жанны Дозорцевой, Светланы Виноградовой, абонемент «Музыка кино».

– А еще есть «Сказки с оркестром» для самых маленьких слушателей, где иногда бывает скучновато и затянуто: артист читает сказку, оркестр играет музыку… Будете ли вы модернизировать эту программу?

– Во-первых, здесь многое зависит от того, какой артист читает сказку, и какую именно. У Дмитрия Назарова, или Юрия Стоянова, или Павла Любимцева скучать не приходится. Безусловно, это направление должно развиваться. Но нужно ли детям давать видеоряд? И какой? Концертный зал – больше для ушей, чем для глаз. Думаю, надо развивать «Сказки с оркестром» в сценическом направлении, создавая мизансцены, где история рассказывается «в лицах». Признаюсь, что «Сказки с оркестром» появились как воспоминание «из детства». Хорошо помню замечательные радиопостановки, где сказки читались в сопровождении симфонической музыки.

Наши филармонические «Сказки» – это попытка проникнуть в подсознание ребенка, заронить «бациллу» интереса к симфоническому оркестру – чтобы из неосознанных впечатлений потом родилась тяга к классической музыке.

– Владимир Познер всегда в конце своей передачи задает вопросы из «Анкеты Марселя Пруста». На самом деле его вопросы часто не имеют никакого отношения к оригиналу этой анкеты, а являются поводом придать портрету известного собеседника – деятеля культуры – «человеческие» черты, проверить его самооценку. Я предлагаю вам дать блиц-ответы на вопросы из реальной анкеты, на которую более 100 лет назад отвечал Пруст.

– Давайте попробуем…

– Главная черта вашего характера?

– Очень не люблю давать интервью.

– Каким талантом вы хотели бы обладать?

– Многими. Например, знать целый ряд иностранных языков, чтобы уметь читать или слушать оперу, сразу понимая ее содержание в оригинале.

– Что такое счастье?

– Когда нет несчастья.

– Что вы больше всего цените в друзьях?

– То, что они мои друзья.

Беседовала Евгения Кривицкая
Музыкальная жизнь №7-8, 2014
http://mus-mag.ru