Денис Громов: «Не надо разбираться в музыке. Музыку надо слушать»

Денис Громов — известный российский музыкант, победитель и лауреат нескольких международных конкурсов. Родился в 1974 году в Сочи, окончил детскую музыкальную школу имени И. Шмелева и Сочинское училище искусств. Затем учился в Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского.

С 1992 по 2000 год пианист был солистом Сочинской филармонии, затем переехал в Москву. Однако родной город Денис не забывает, в январе в Сочи состоится очередной его концерт. Во время недавнего своего приезда музыкант дал эксклюзивное интервью «МК» на Кубани».
— Денис, расскажите, как вы начали заниматься музыкой?
— Я вырос в такой обстановке, что иных вариантов просто не было. Мой отец Вячеслав Громов — заслуженный артист России, чтец, режиссер. Мама, Нина Громова, — музыкант, больше 40 лет работает в музыкальной школе, ветеран труда, заслуженный работник культуры Кубани. В музыкальную школу я пошел с 7 лет по классу фортепьяно. А в возрасте 12 лет впервые услышал орган — это было состояние шока. От музыки, от невероятного счастья… Тогда у меня появилась мечта стать органистом. И ради этого я стал заниматься серьезно. Это было четкое и осознанное решение.
— И в итоге выбрали фортепиано?
— Все течет, все изменяется! Пришло ощущение, что я пианист и должен быть пианистом. Орган дал мне очень многое — по эстетике, по какой-то внутренней философии. Но это не мое. Это более сложный, ирреальный мир, куда надо уйти абсолютно полностью. Органное искусство — отдельная культура жизни. Этот инструмент требует исключительной отдачи. И еще — это все-таки западная культура, западная философия. Органная музыка — большей частью старинная музыка, это прежде всего Иоганн Себастьян Бах, но до Баха нужно очень долго расти. Точнее, Баху нужно отдать всю жизнь. Я знаю очень немногих артистов, которые могут себе это позволить.
— Но ведь сейчас есть масса попыток приблизить орган к нашему времени, придать этой музыке современное звучание.
— Да, есть и романтические произведения для органа, но… на мой взгляд, этот инструмент требует какого-то иного отношения.
— Может, вы не стали органистом, потому что слишком любите жизнь?
— Да, очень люблю, и мне иногда это даже немножко мешает. Фортепиано все-таки более жизненно, это более легкий доступ к инструменту, более тесное общение с ним. Где вы можете сыграть на органе? Только в зале, и не в каждом городе. А я за свой инструмент могу сесть где угодно: в фойе, в небольшом помещении. На всю жизнь запомнилась одна забавная ситуация: я играл на каком-то корпоративе. Стоит охранник, слушает, как я исполняю Шопена. И вдруг говорит: «Вы очень здорово играете, но все-таки это музыка очень земная». Я опешил. А он продолжает: «У меня жена — артистка оркестра. И знаете, что я вам скажу? Вот есть Бах, все остальное — одни чувства и эмоции. И никакого отношения к возвышенному это не имеет!» Начинаю с пеной у рта доказывать ему обратное, и вдруг осекаюсь. Потому что у человека свое отношение. Очень утрированное, но он где-то в чем-то прав! Вот он верит в то, что Бах — гениальный человек, который ушел к Богу, а все остальное — земное, грешное. Это смятение, гнев, ненависть, любовь, радость… Другое дело, что композиторы-романтики облекли все это в чудную, совершенную форму.
— Многие ли из ваших слушателей разбираются в классической музыке?
— Что значит — разбираться? Я всю свою жизнь недолюб¬ливал некоторых музыковедов, историков музыки и лекторов, которые пытались буквально трактовать сущность музыки, и в такой момент хочется уйти и просто ее послушать. Потому что только особо одаренные люди, которые в себе чувствуют некое артистическое и творческое начало, могут попытаться передать музыку словами. К счастью, такие личности есть и спасибо за их вклад в просветительскую деятельность! Самое распространенное заблуждение — это то, что слушателям в классической музыке надо как-то разбираться, что-то в ней осознавать, что-то о ней знать. Многие отказываются идти на концерт, говоря: «Я в этом ничего не понимаю!» Не надо ничего понимать. Просто остановись, не беги никуда и слушай, вернее, найди время услышать музыку.
— Зачем?
— У меня в свое время был друг-шахматист. Как-то я его вытащил на свой концерт. Он долго отказывался: «Не могу, у меня партия завтра», но все-таки пришел. Первое, что он мне сказал после концерта: «Я задачу не мог решить три дня — я ее решил!» Что это? Маленькое чудо. О чем он думал? О музыке? Нет, о своем, свои задачи решал. А музыка стала живым, естественным катализатором. Я не верю, что это просто совпадение. Людям надо ходить на концерты не для того, чтобы что-то осознавать, понимать или, того хуже, что-то потом изображать из себя: «Я вот слушал Шумана, а вы знаете, о чем эта музыка?» Да ни о чем! О своем думайте, о жизни, любви, проблемах — они решатся… И в этом — роль абсолютно любого искусства: вам станет легче жить! Хотя бы какое-то время вы никуда не будете спешить. И не будете думать о кухне, форс-мажоре на работе или техосмотре. Именно этого сейчас людям и не хватает — просто куда-то пойти, не спеша.
— Для чего же тогда музыкальное образование нужно?
— А для чего знать свой язык? Свою литературу? Я вам точно не смогу ответить на этот вопрос. Но кто-то сказал, что «интеллигентом является тот человек, которому до всего есть дело». Тоже одна из точек зрения! Что музыка, что живопись, что литература — человек должен все изучать. Чтобы быть сформировавшейся личностью, знать, как вести себя на уровне ощущения жизни. Об этом говорят: «Как сердце тебе подскажет…» Искусство учит общаться, учит здравому отношению друг к другу. Человеческие чувства — гнев, любовь, радость — надо изучать в литературе, драматическом театре, музыке. На лучших примерах, в лучших проявлениях.
— Но есть же, кроме искусства, общее образование?
— Сейчас все идет к тому, что ничего не надо знать. Нас всех обрубают. Оставляют одну дорожку. Где же наше знаменитое «среднее образование»? Когда люди в 60 лет знали все — от формул по физике до стихов Пушкина и шли в оперный театр, зная, в каком действии какая ария будет исполнена... И при этом не были профессионалами и учились в самой обычной школе, причем бесплатно и без репетиторов.
— Современные люди не так уж часто ходят в театр, на концерты. Почему?
— А они живут? Я вот с другом одним два года встретиться не могу: если у меня получается выкроить время, ему некогда. У всех сумасшедший график, постоянный цейтнот, все куда-то бегут, спят по 5—6 часов и даже когда отпуск два дня — куда-то летят… Когда человек занимается бизнесом или работает на двух-трех работах — он не живет. Он выживает. У молодежи уже вообще все по-другому. Они живут в наушниках, спят с планшетниками. А всем хочется радости, хочется быть счастливыми.
— На концертах видите людей счастливыми?
— Вот! Вот та роль, которую я должен выполнять. Это вам скажет любой артист — великий и невеликий, талантливый и неталантливый. Счастье, когда ты в зал приходишь, играешь и видишь, что люди откликаются твоими же эмоциями. Это чудо закончилось, ты ушел, остался один — и вот тут начинается новый этап, к чему-то готовиться, какие-то новые проекты... А потом — взять и опять вынести все людям.
— Много отдаешь при этом?
— Отдаешь все. Все, что чувствуешь. Это трудно описать словами. Знаете, о чем я иногда думаю, когда стою на сцене? Вот этого я никогда не скажу! Этого не должен знать никто. Потому что у каждого артиста есть своя тайна.
— Что вы пожелали бы своим слушателям?
— Если человек может хотя бы иногда делать то, что ему интересно, — это уже удача. А я желаю каждому постоянно делать то, что он любит — а остальное иногда!