"Дон Жуан": шлягер как открытие

Концертное исполнение оперы «Дон Жуан» в Зале имени Чайковского (Московская филармония) — вечер из цикла «Оперные шедевры» Автор: Майя Крылова

Фото: пресс-служба Московской филармонии

Название абонемента в тот день было вдвойне актуальным. Потому что высший класс тут — не только музыка Моцарта, но и уровень ее интерпретации.

Куратор проекта, музыковед и креативный организатор Михаил Фихтенгольц (с нового сезона он — директор Оперы Цюриха), несмотря на занятость в Европе, многие годы проводит циклы оперных вечеров в Москве, Они всегда отличаются тщательным отбором певцов и музыкантов. Но кастинг нынешнего «Дон Жуана» был особо выдающимся. За дирижерским пультом стоял Стефано Монтанари. С виду — то ли хипстер, то ли метросексуал: кожаные брюки, сапоги, серьга в ухе, вязаная кофта и по перстню на каждом пальце. Кажется, что, если и играть ему музыку, то современную. И непременно — отвязную. Или альтернативный джаз в ночном клубе. Но Монтанари известен как специалист по музыке восемнадцатого века, причем аутентичной. Именно поэтому его Моцарт был стремителен, упруг и полон задорной энергии, словно накачанный до упора воздушный шарик. (Кстати, джаз на концерте все равно вспоминался). С Камерным оркестром России под управлением Монтанари было понятно, почему «Дон Жуан» имеет подзаголовок «Веселая драма». Неудержимая «витальность» и отчаянный азарт трактовки (жизнь — рулетка, дарующая выигрыш тем, кто готов рисковать, но можно и проиграться вдрызг) удивительным образом соединялся с утонченным академизмом — в смысле красоты и пластичности звука, проработанности нюансов партитуры. Кроме того, Монтанари (взяв в зубы дирижерскую палочку) играл в речитативах на хаммерклавире и топал сапогом, изображая роковую поступь каменной статуи. В общем, не давал скучать ни секунды. При этом ни на секунду не забывая о главном — сплаве неуемного лукавства и философической серьезности, из которых соткана музыка «Дон Жуана».

Фото: пресс-служба Московской филармонии

Певцы не уступали оркестру. Международная вокальная команда, которую собрали на этот вечер, подарила несколько часов меломанского счастья. И, что удивительно, в этот вечер было шесть дебютов. Все, кроме Дон Жуана (Даниэл Окулич) и Лепорелло (Андреас Вольф), пели свои партии впервые, но голоса так точно подобраны, что ансамбли по звучанию близки к идеалу. Каждый певец по отдельности тоже был праздником, а великолепие вокала подпиралось отменным актерством. Змеиный яд и медовая сладость, источаемые голосом и манерами Дон Жуана. Красоты рулад влюбленного и смиренного дона Оттавио (Алексей Неклюдов). Хитроватая наглость прохиндея Лепорелло (Андреас Вольф). Безупречно ровный баритон благородного простака Мазетто (Морган Пирс). Яркое кокетство «простодушной» Церлины, крестьянки себе-на-уме (Софи Юнкер). Праведный гнев двух женщин, жертв соблазнителя, когда разномастные эмоции переполняют душу, а исправить ничего уже нельзя (Генриэтта Бонде-Хансен и Лорен Снуффер в партиях донны Анны и донны Эльвиры). И так жаль, что хор ансамбля «Интрада» в этой опере поет немного: коллектив, которым руководит Екатерина Антоненко, всегда прекрасен.

Актерская игра, которой с наслаждением (и чувством меры) предавались солисты, фактически превратила концертное исполнение почти в спектакль. В нем было уместно все. Гримасы, смешки и ужимки, поджатые в гневе рты и радостные, до ушей, улыбки, подмигивания и тычки. И смартфон в руках Лепорелло, где зафиксирован донжуанский список дон Жуана, приводящий в стопор донну Эльвиру. Кстати, все детали общения на сцене певцы фактически придумали сами. Причем учли особенности конкретного зрительного зала: Командор (Николай Казанский), например, поет свои грозные реплики с высокого бокового портика. А перед отправкой Дон Жуана в ад тот же персонаж появляется в партере из главного прохода, идет к сцене, грешник непроизвольно пятится, а публика, как зритель «ужастика», купается в чувстве страха.

Фото: прресс-служба Московской филармонии

В финале купировали финальный морализаторский ансамбль, который обычно распевают преуспевшие мстители. Это решение дирижера. Монтанари считает, что ансамбль, появившийся в венской постановке, а не на премьере в Праге, призван сгладить шок от сцены с Командором и изначально не был задуман Моцартом, который затем решил пойти на уступку венской публике.

Главное в этом проекте — снятие векового почтительного глянца, этого «вот нетленная классика гения, которую не трогай», что превращает живое искусство в идола. Подобную задачу — продуть много раз слышанный «хит» свежим ветром — в разных странах решают удачные театральные постановки. В концертном исполнении сделать такое гораздо трудней. И когда умирающий герой упал к ногам безжалостного мстителя с того света, а аплодисменты затопили зал, было время осознать, что мы слушали одно из лучших исполнений «Дон Жуана» за многие годы.

Источник: www.rewizor.ru