Фестиваль камерной музыки «Возвращение» прошел в восемнадцатый раз в неизменном формате

Новшеством, однако, стало спонсорское участие в фестивале благодарной аудитории

Хотя фестиваль «Возвращение» официально является абонементом номер 120 Московской филармонии, средства на его проведение организаторам приходится искать самостоятельно. С самого первого фестиваля, когда слово «возвращение» стало означать приезд музыканта, окопавшегося в Европе, на январскую побывку в родную Москву, участники выступают бесплатно, но деньги все равно нужны, а с былыми спонсорами пришлось проститься. Поэтому был организован краудфандинг, сигнал к которому подал композитор Леонид Десятников, по-свойски обратившийся с интернет-воззванием к тем из соотечественников, кто в тяжелые новогодние дни способен изменить таким национальным ценностям, как «бухло, жирные тортики и рок-н-ролл», сняться с места, посетить фестиваль и даже внести в его пользу посильную копейку. Подобный ролик записала печальная красавица Евгения Брик, однажды участвовавшая в «Возвращении» в качестве чтицы, и другие медийные фигуры.

В итоге нужная сумма была собрана, а фестивальная аудитория еще больше сплотилась: на концертах, которые в этом году вновь проходили в Рахманиновском зале филармонии (Малый ремонтируют, избавляя его от своеобразной музыки кресел), яблоку негде было упасть, а концертные программы демонстрировали доблестную верность принципам, продекламированным основателями «Возвращения» — скрипачом Романом Минцем и гобоистом Дмитрием Булгаковым — семнадцать лет назад и доселе не подвергнутым ревизии.

Как и все прошлые годы, каждая программа была посвящена отдельной теме. Первая называлась «Шостакович», хотя музыка названного композитора в ней не звучала, зато вполне уместными были и Бах (разве без его «Хорошо темперированного клавира» Шостакович написал бы свои Двадцать четыре прелюдии и фуги, после сочинения которых гений оставил в доме творчества «Иваново» двадцать четыре пустые чекушки?), и Уствольская с Вайнбергом (композиторы, выросшие в орбите Шостаковича), и даже Свиридов (композитор, вовремя из этой орбиты выбравшийся).

Второй концерт назывался «Автоцитаты» — таковые нашлись в творчестве Бетховена, Метнера, Айвза, Тавенера и нашей современницы Елены Лангер.

Третий носил заголовок «Эффект Вертера» по имени героя Гете, чью книгу в свое время пытались запретить из-за возросшего процента самоубийств. Одним из юношей, кого впечатлил роман Гете, был Иоганнес Брамс, и суицидальные настроения нашли отражение в его Третьем фортепианном квартете до минор. Состав его исполнителей был символичен: к ветеранам фестиваля Роману Минцу (скрипка), Тимуру Якубову (альт) и Екатерине Апекишевой (рояль) примкнула впервые принимающая участие в «Возвращении» Анастасия Кобекина — дочь известного композитора, успевшая, подобно ее старшим коллегам, поучиться искусству исполнения Брамса в ведущих вузах Германии. Молодая виолончелистка превосходно переняла дух ансамблевого партнерства-то главное, чем вдохновляет «Возвращение», — а ее соло в медленной части прозвучало серьезно и зрело. Остальные номера программы словно сгруппировались вокруг этого квартета Брамса. Благодаря идеальному дуэту Марии Федотовой (флейта) и Якова Кацнельсона (фортепиано) — трудно поверить, что партнеры впервые выступали вместе, — среди этих опусов выделились Интродукция и вариации для флейты и фортепиано Шуберта: они написаны на тему песни «Засохшие цветы», герой которой жалуется на то, как надоела ему жизнь. Из эпохи барокко приехали английские певцы — сопрано Анна Дэннис и новый участник, контратенор Уильям Тауэрс, впечатливший долгим дыханием — пока он тянул одну ноту, можно было прожить целую жизнь и, подобно композитору Джону Дауленду, возжелать вечного сна. Из эпохи авангарда прибыл опус Льва Орнштейна. У этого композитора были особые отношения с пространством и временем: он родился на Полтавщине, а умер в штате Висконсин, прожив 109 лет. Что касается его пьесы «Самоубийство в самолете» (1913), то не успела пианистка Ксения Башмет поиграть и пяти секунд, изображая работу двигателя, как ее ассистенту уже пришлось перевернуть страницу нот. В пьесе Анри Томази «Быть или не быть» для бас-тромбона и еще трех тромбонов (солировал Аркадий Старков) за секунду до конца звучит цитата из знаменитой пьесы Айвза «Вопрос, оставшийся без ответа», разъясняя нам, что таковым вопросом у Айвза был именно гамлетовский вопрос. Но самым остроумным ходом составителей программы стало включение в нее жестоких романсов, чьи персонажи решились наложить на себя руки: Ансамбль Дмитрия Покровского спел песни «Окрасился месяц багрянцем», «Сын прокурора» и другие шедевры городского жанра в специфически деревенской полифонической манере. К сожалению, участницы ансамбля иногда путались в тексте — такого на фестивале «Возвращение» не бывает никогда.

Завершился фестиваль, как обычно, «Концертом по заявкам», в котором были и «Гассенхауэр-трио» Бетховена — его изумительно тонко сыграли аргентинская пианистка Ингрид Флитер, кларнетист Антон Дресслер и виолончелист Борис Андрианов, и редкая жемчужина французской музыки Септет Сен-Санса с трубой (бесподобно звучал Владислав Лаврик), и угрюмый «Марш-бросок» Дэвида Лэнга (дирижировал Филипп Чижевский), и снова прекрасный Брамс — Вариации на тему Гайдна для фортепиано, на которых согласно играли Александр Кобрин и Фредерик д’Ориа Николя, и многое другое. Последним номером программы стало сочинение на актуальную тему — Amao omi («Война бессмысленна») Гии Канчели в переложении Кузьмы Бодрова. Типичное по стилю, с многозначительными паузами, сочинение Канчели сопровождала аннотация автора, в которой он советует глядеть «на происходящее в мире словно из космоса. Уверен: бессмысленность наших разногласий станет очевидна любому…» — и с этим точно не поспоришь.

Петр Поспелов

Эта публикация основана на статье «Народная филармония» из газеты «Ведомости» от 14.01.2015,№ 3 (3749).

www.vedomosti.ru