Гарри Коняев: я играл на многих органах мира, Пицундский — мой любимый

© Sputnik. Илона Хварцкия

Об абхазской части своей творческой биографии и уникальности Пицундского органа рассказал в интервью Sputnik органист Гарри Коняев.

Органист Гарри Коняев рассказал в интервью Sputnik о своей работе в Абхазии и об особенностях звучания Пицундского органа.

Беседовала Астанда Ардзинба.

— Господин Коняев, вы много лет работали в Патриаршем соборе в Пицунде. Именно вы стали первым органистом Абхазской филармонии. Ваши сольные концерты и совместные выступления с Народной артисткой Абхазской АССР певицей Людмилой Логуа запомнились ценителям музыки надолго. Мне бы хотелось поговорить с вами об абхазской части вашей творческой биографии. Часто ли вы вспоминаете работу в Абхазии?

— Годы работы в Абхазии я вспоминаю постоянно, это были самые яркие и счастливые годы моей жизни. Возможность заниматься любимым делом в одном из красивейших мест Абхазии, обретение за эти же годы спутницы жизни, с которой мы прожили совместно 38 лет, рождение детей — как такое можно забыть.

— Вы приехали в республику в 1976 году сразу после окончания Тбилисской консерватории. Чем было вызвано такое решение?

— История с органом — это такая мистическая история. Когда я сейчас смотрю назад на прожитые годы, то понимаю, что все, связанное с органом, в моей жизни происходило случайно. Я по воле случая попал в консерватории в класс органа. Мой брат, преподаватель консерватории по классу камерной музыки, как-то дома спросил меня, не хочу ли я заниматься органом, потому что профессор консерватории набирала новый класс. Я не задумываясь согласился, еще не зная, что это такое. Потом так же по воле случая я приехал в Пицунду. Я закончил консерваторию в 1975 году по классу фортепиано и органа, в этом же году установили орган в Пицунде. Недолго думая, я подал заявку на работу в Пицунде. Этот вопрос довольно долго решался, лишь через полгода министерство культуры утвердило мою кандидатуру.

Я начал работать и вскоре стало очевидно, что мне необходим ассистент. Органный мастер, которому я об этом сказал, посетил пицундскую музыкальную школу и попросил буквально всех педагогов помогать мне во время концертов. Все отказались, моя жена была единственная, кто согласился. Вот так мы с ней встретились, а потом уже и поженились.

— Как проходил процесс становления органной музыки в Абхазии. До сих пор орган оставался новым явлением для жителей и гостей Абхазии, как долго к нему привыкали?

— Орган вошел в культурную жизнь Абхазии очень быстро. В первый же год солисты и коллективы Абхазской филармонии активно подключились и стали проводить концерты. Учитывая, что мы исполняли абхазские народные песни в сопровождении органа и произведения абхазских композиторов в моем собственном переложении, этот процесс был быстрым и естественным.

— Вскоре после вашего приезда в Пицунду в храме ежегодно стали проводиться сентябрьские фестивали классической органной музыки, в которых принимали участие многие известные музыканты. Эта традиция жива и по сей день, но как все начиналось? Рассказывают, что идея проведения фестиваля принадлежала самому Ройзману, действительно ли это так?

— Да, вы правы. Идея проведения первого органного фестиваля, действительно, принадлежала профессору московской консерватории Леониду Исааковичу Ройзману. Хотя можно сказать, что идея витала в воздухе. Орган полюбился всем, Пицунда — это круглогодичный курорт, нельзя сказать, что это маленький городок, там всегда были тысячи туристов. Они с удовольствием приходили на органные концерты, у нас всегда был переполненный зал. Если посмотрите фотографии тех лет, то увидите, что люди стояли даже в проходах. Потому и возникла эта идея. Первый фестиваль прошел настолько успешно, что решили проводить его традиционно каждый год. Приезжали на фестивали самые лучшие органисты Советского Союза, из Армении, Прибалтики, России. Позже, через несколько лет, стали приезжать музыканты и из-за рубежа, в частности, из Германии, Швейцарии, Канады.

— Наверно, особая атмосфера в это время витала в городе?

— Конечно. Это всегда был праздник и для слушателей, и для самих исполнителей, потому что была возможность общаться друг с другом, обмениваться впечатлениями. Я должен сказать, что Пицундский орган, действительно, настолько замечателен, что поиграв на нем однажды, музыканты были готовы приезжать вновь и вновь, что вновь пообщаться с этим инструментом.

— Вы упомянули, что использовали в своем репертуаре народные абхазские мотивы, но что еще входило в ваш репертуар? Каким образом вы его составляли, каким произведениям и композиторам отдавали предпочтение?

— Я с самого начала старался максимально расширять репертуар, за счет всех эпох, не отдавая предпочтение какой-то одной эпохе. Хотя у меня, конечно, есть любимые композиторы и, в первую очередь, Иоганн Себастьян Бах, которого я играю в каждом концерте. Я старался дать людям возможность познакомиться с историей органной музыки. У меня даже был цикл в те годы из семи программ «История органной музыки». В первую программу вошли первые, дошедшие до нас произведения Леонино Перутино, а в последней уже произведения современности, в то время XX века. Я исполнял также 18 программ, это был цикл всех произведений Баха, приуроченный к году Баха. В течение полутора — двух лет эти 18 программ поочередно были исполнены.

— Мы упомянули в первом вопросе о певице Людмиле Логуа, а с кем еще из абхазских артистов вам приходилось работать?

— Я выступал вместе со всеми солистами Абхазской филармонии, в частности Народный артист Абхазии Борис Амичба, пианистка Алла Отырба, Государственная капелла Абхазии и Камерный оркестр Абхазии.

— Что наиболее запомнилось вам во время работы в Абхазии?

— В первую очередь, запомнились приезды известных органистов. Пицунда была популярным курортом, концерты проводились круглый год, даже зимой, приезжали органисты из самых разных стран. Это общение для меня, молодого музыканта, было очень важно. На концертах одних исполнителей я учился тому, как можно сделать лучше, у других учился тому, что не надо делать. Запомнились эти годы, в первую очередь, этим, ну, и тем, что была возможность много выступать, ездить на гастроли. С Людмилой Логуа мы выступали в знаменитом Домском соборе в Кельне и в других городах. Это была очень активная творческая жизнь. Я для меня было важно, что я занимался любимым делом. Я только играл концерты, я не преподавал, не занимался научной деятельностью. Это постоянное общение с коллегами и публикой. Публика у нас была замечательная. Летом недалеко от Пицунды был лагерь МГУ, куда приезжали студенты, профессоры, доценты. Для них мы проводили специальные концерты в 9 часов вечера, их привозили на специальном катере. Это было незабываемо, потому что публика была идеальная, во время концерта можно было услышать, как муха летит.

— Когда и по какой причине вы уехали из Абхазии?

— Причина понятна, это грузино-абхазская война, которая разрушила нормальное течение жизни, не стало работы. Нам пришлось переехать в Екатеринбург, где я проработал три года солистом-органистом в местной филармонии. Ранее я подал ходатайство о переезде в Германию, потому что у меня немецкие корни, и переехал туда вместе с семьей.

— Возникает ли желание вновь приехать, прикоснуться к своему инструменту?

— Я с женой каждый год приезжаю в Пицунду. У меня есть возможность там выступать. За это я очень благодарен Народной артистке Абхазии Марине Шамба, которая сейчас занимается организацией концертов и которая очень чутко смотрит за состоянием инструмента. Должен сказать, он сейчас в отличном состоянии.

— С годами он не стал звучать по-другому?

— Он сейчас лучше стал звучать, потому что был период после войны, когда инструмент несколько лет бездействовал, многие детали были испорчены, но Марине удалось сделать капитальный ремонт. Вызвали немецкую фирму, которая его устанавливала, специалисты привели инструмент в порядок. Раз в два года ей удается эту фирму приглашать, и они постоянно его держат под контролем. Сейчас там обновили новый пульт, за которым органист играет, его усовершенствовали, и он стал намного удобнее. Орган звучит превосходно.

— Звучит ли орган в Пицунде в принципе как-то особенно? Что отличает его звучание от звучаний других органов в мире?

— Я играл на очень многих органах мира, но орган Пицунды для меня особенно любимый. Уникальный инструмент. Его уникальность в богатстве тембров, звуковых красок. Там есть так называемые регистры, каждый из которых индивидуален и звучит характерно и заполняет помещение. Орган дает возможность исполнять музыку любых эпох, он так сконструирован, что можно и старинную музыку играть, и романтическую, и современную, любую. Кроме того, в храме замечательная акустика, которая идеально подходит для этого органного звучания. Также очень удачно его расположение. Орган расположен сбоку от алтарной части, публика сидит буквально в нескольких метрах от исполнителя и имеет возможность наблюдать процесс. Немаловажно, что играть на нем также удобно благодаря новому пульту и всем электронным усовершенствованиям. В частности, там есть так называемые запоминающие устройства, где можно набрать набор регистров, выбрать краски, и потом за счет переключения только одной кнопки можно менять звучание.

— В этом году в Абхазии отмечают юбилейную дату. Именно 1 ноября 1975 году в Патриаршем храме в Пицунде состоялся первый концерт органной музыки, открывший совершенно новую страницу в музыкальной жизни страны. Чтобы вы пожелали своим абхазским коллегам в этот знаменательный день?

— Этот инструмент — редкая жемчужина, которой владеет Абхазия. В юбилейный день я желаю своим абхазским коллегам и друзьям, и всему абхазскому народу, чтоб Пицундский орган и в следующие десятилетия нес людям радость и утешение, любовь и добро.

За помощь в подготовке интервью благодарим редакцию Sputnik Германия.
Sputnik Абхазия: sputnik-abkhazia.ru