Интервью с Борисом Гильтбургом после концерта лауреатов конкурса имени королевы Елизаветы.

22 декабря в рамках фестиваля «Площадь искусств» состоялся концерт лауреатов конкурса имени королевы Елизаветы. Удивительный концерт, ставший точкой пересечения нескольких знаменательных событий музыкальной жизни нашего города.

Во-первых, сам фестиваль, в этот раз проходит под знаком юбилея Ю. Темирканова. Залы филармонии украшены фото-хроникой жизни маэстро, фотографиями людей, с которыми довелось работать дирижеру. Во-вторых, приехали лауреаты одного из самых престижных конкурсов, что не могло оставить равнодушными любителей музыки.

И, наконец, вместе с другими лауреатами, в Петербург приехал победитель конкурса, пианист, равных которому, пожалуй, в наше время нет. Музыкант, которого давно признали за рубежом, но, который, к сожалению, до сих пор очень редко выступал в России. И в этот вечер ему суждено было покорить сердца многих петербургских зрителей.

- Вы когда-нибудь прежде выступали в Петербурге? Когда поклонникам ждать следующего Вашего визита?

- Я здесь во второй раз, в первый раз приезжал сюда в 2004 году — выступал на фестивале «Музыкальный Олимп». В мае приеду снова, на этот же фестиваль.

- Сегодня, как и всегда, все было сыграно на одном дыхании, Вы ни на минуту не отпускали внимание зрителя. Так играть в наше время могут совсем немногие. Скажите, как Вам это удается, как Вы работаете над концепцией произведения?

- Я попробую объяснить, хотя на самом деле в двух словах этого не опишешь. Для меня в произведении есть рассказ, а каждое исполнение — попытка поведать этот рассказ публике; в английском языке это называется точнее — “storytelling”. Но этот рассказ не является программой, хотя, безусловно, бывает именно программная музыка, например, в военных сонатах Прокофьева, или в "Вальсе" Равеля — в таком случае внемузыкальное повествование усиливает происходящее на сцене. Но, как правило, для меня произведение — как самостоятельно существующий мир, а рассказ — не облечённый в слова, а абстрактный, интуитивный, обращающийся напрямую к воображению. Мне кажется, именно поэтому музыка может иметь такое воздействие на нас, слушателей — мы её часто воспринимаем не головой, а душой или сердцем.

Нельзя сказать, что в одном и том же произведении всегда сложится один и тот же рассказ — даже сегодня на концерте был элемент импровизации. Да и каждый из нас, наверное, слышит в музыке что-то своё – важно лишь, чтобы исполнение задействовало воображение слушателей. Публика была замечательная, такая отдача шла от неё... Это было необыкновенно! Тишина, устанавливающаяся в зале, живая, тёплая — как звуковое ложе для нас, на которое можно опереться, от которого можно оттолкнуться. Естественно, этот контакт с публикой тоже вносит свои изменения в исполнение.

- Понравилось ли Вам выступать с оркестром Филармонии?

- Безусловно, я получил громадное удовольствие, работая с этим коллективом. Ещё на репетиции на меня произвела впечатление скорость реакции, то, как они с одного жеста все понимают. А затем – мощнейший, глубокий звук без йоты агрессии, единство звучания, и, конечно, понимание музыки Рахманинова на клеточном уровне. У меня много дисков с записями филармонического оркестра под руководством Мравинского, я вырос на них, и до сегодняшнего дня считаю многие из них непревзойдёнными.

- Ваши хобби как-то взаимосвязаны с тем, как Вы играете, с Вашей интерпретацией?

- Нет, что касается фото, скорее нет, хотя я искал точки пересечения. Это абсолютно разные сферы деятельности, разные мировоззрения. Иностранные языки — в большей степени, благодаря переводам, которые я делаю, поскольку и там так же присутствуют ритм, рифма, что роднит язык с музыкой. Очень полезным стало написание статей для израильского журнала, на иврите. Много дало ведение блога, в котором я пишу о музыкальных произведениях: когда нужно что-то сформулировать и объяснить, многое проясняется, прежде всего, для себя самого.

- А каким образом Вы находите в произведении это повествование, “story” - анализируя по частям или больше опираясь на интуицию?

- Честно говоря, я иду больше от интуиции, чем от анализа. Самое важное – ничего не навязывать своего, извне. Всё уже заложено в партитуре, нужно только быть готовым пойти за музыкой, последовать ей. Что-то находишь во время занятий, многое – лишь на сцене, во время выступления. Слышишь в какой-то момент ключевые детали, которые подсказывают, как надо прочитать. Иногда подсказка совсем маленькая; как, например, в каденции первой части: там шесть раз настойчиво повторяется мотив «до-диез — ре», а потом, на седьмой раз вместо до-диез вдруг появляется до бекар - как будто жёсткий камень превратился во что-то мягкое, растаял на глазах. Вот из таких "мелочей" может сложится концепция. Но и крупными направлениями, естественно, тоже нужно мыслить... В любом случае, нужно всегда быть открытым для новых событий в прочтении произведения.

Беседу вела Фищук С.