«Характер победителя — это вещь редкая»

В понедельник, 28 апреля, в 15.30 гостем онлайн-конференции на siapress.ru стала пианистка, лауреат международных конкурсов, солистка Московской государственной академической филармонии, член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству, президент Международного молодежного фестиваля искусств «Зеленый шум» Екатерина Мечетина.

В преддверии своего концерта в Сургутской филармонии, который состоится в 19.00, пианистка мирового уровня ответила на вопросы корреспондента "Нового Города" и читателей портала.

Здравствуйте, уважаемые слушатели, зрители и читатели siapress.ru. Сегодня у нас в гостях пианистка, член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству, президент Международного молодежного фестиваля искусств «Зеленый шум» Екатерина Мечетина.

– Добрый день.

О Международном молодежном фестивале искусств «Зеленый шум»

– Здравствуйте! Вчера в Сургутской филармонии состоялось открытиеIIМеждународного молодежного фестиваля искусств «Зеленый шум». Скажите, почему «Зеленый шум» носит формат фестиваля, а не конкурса.

– Знаете, конкурс, конечно, тоже дело хорошее, но там всегда остаются недовольные. Причем доволен там только один человек – тот, который получает премию. В принципе, недостатка в конкурсах мы не замечаем. У нас не было такой задачи, как найти кого-то лучшего. Концепция фестиваля совсем другая – мы берем ребят. Я говорю «ребят», потому что фестиваль молодежный, хотя те исоплнители, которые играли вчера – это уже звезды мирового масштаба. Но пока что они еще очень молоды и их еще можно пригласить в Сургут. Они еще не знают ваш город, поэтому, когда их приглашаешь, у них возникает вопрос: «А где это?» Вчера, когда мы уже после концерта все общались, ребята высказались очень душевно на тему того, что они обещают приехать сюда еще раз, что они всех полюбили и их полюбили тоже. Вы бы видели эту толпу молодых поклонниц из музыкальных училищ за кулисами. Понимаете, в Сургут с удовольствием приезжают люди, которые уже здесь бывали.

На конкурсах все проходит в другой атмосфере – она там более напряженная, а у нас был сплошной праздник. Даже раздумий по этому поводу не было – мы сразу же решили делать фестиваль. Формат трансформировался много. Мы рассматривали один вариант, потом довольно быстро от него отказались и в результате мы пришли к тому, что было на первом «Зеленом шуме»: две категории возрастов. Совсем маленьких мы условно называем либо «Новыми именами» либо Щелкунчиками. То есть, там дети, которым нет еще 15 лет, но они добиваются больших успехов и производят колоссальное впечатление и на любителей, и на профессиональную публику. Приведу простой пример. Нашей целью было пригласить ребят, которые только-только заявляют о себе, но у них уже завтра будет взлет. Отличное подтверждение тому случилось буквально на днях – участница I «Зеленого шума» Венера Гимадиева, солистка Большого театра, получила «Золотую маску». Я, например, счастлива, что мы успели пригласить ее на «Зеленый шум», пока она не была обладательницей этой премии.

– Скажите, а по какому принципу идет отбор участников?

– Я как президент выбираю их сама.

– У вас прослушивания проходят?

– Нет. Я же не просто внутри этой профессии, а являюсь ее неотъемлемой частью. Знаю все, что там происходит и выбираю людей, искусство которых кажется близким мне, и верю, что эти люди могу произвести впечатление на сургутскую публику. Критерии очень простые. Естественно, все это потом обсуждается с руководством Сургутской филармонии. Я ничего не диктую единолично – это совершенно не мой стиль. Я предлагаю, и мы обсуждаем это посредством современных средств связи. Мы смотрим ролики и обсуждаем, что нам подходит, а что нет. Есть инициатива и от сургутской стороны. Приглашение Веры Полозковой – за это я благодарна именно сургутским организаторам. С огромным уважением и интересом к ней отношусь. Безумно сожалею, что должна буду уже улететь к этому времени.

– В этом году фестиваль как-то отличается от прошлого?

– Да, мы сделали какие-то выводы, естественно. Я, как совсем еще молодой организатор фестиваля в плане опыта, и филармония тоже сделала какие-то выводы. Например, в прошлом году на пресс-конференции нам было задано несколько вопросов, скажем так, с намеком. Один из них: «Мы бы очень хотели услышать концерт вокальной и оперной музыки», например. Такое, даже больше камерное, у нас в этом году получилось. Мы пошли навстречу пожеланиям, потому что всегда вокал и вокалисты имеют у публики большой успех и привлекают ее. В этом году у нас будет целый концерт вокальной музыки, в котором будут принимать участие, в том числе и молодые певцы из академии Ларисы Гергиевой. Я считаю, что это высочайший уровень, которого мы достигаем. Еще был задан вопрос, который мы не решили пока, но все в процессе – джазовый концерт. Но я думаю, что Марк Пекарский частично эту проблему решит.

– Уже есть какие-то нововведения на третий фестиваль? Задумки?

– Идеи есть. Просто невозможно было по итогам первого фестиваля все воплотить во втором. Хорошей музыки очень много, и ее не может вместить в себя один фестиваль, но если мы будем верить в то, что фестиваль станет традиционным (а уже есть повод на это надеяться, поскольку он идет уже второй раз), то мы будем уже прислушиваться и к обратной связи. Я вчера видела и мне даже самой хотели предложить анкету слушателя, – мне пришлось сказать, что я не совсем слушатель, – но ведется постоянная аналитика обратной связи и это очень важно и современно.

– А что такого осталось за рамками второго фестиваля, что перейдет в третий?

– Я говорю, что это может быть джазовый концерт. Потом, молодых музыкантов ведь очень много. Они подрастают и появляются. Я, как преподаватель Московской консерватории тоже могу за этим немного следить, хотя бы в своей узкой фортепьянной сфере. Также приходят ко мне новые знакомства, новые связи. Я сейчас думаю про Марка Пекарского и вспоминаю немного о его коллегах. Есть замечательный ансамбльMarimba Plus. Они очень популярны и я им очень симпатизирую, но они уже немного старше, чем наш обычный формат. Вы знаете, на самом деле ведь молодых музыкантов очень много. Я с большим удовольствием вспоминаю прошлогодний концерт, который нам помог организовать Юрий Шишкин. Это два прекрасных итальянских музыканта, которые играли на сцене филармонии на бандонеоне и гитаре – Марио Стефано Пьетродарки и Лука Лучини. Чудесные просто музыканты! И для меня они тоже были открытием, потому что Юрий Шишкин их пригласил, как один из экспертов фестиваля. У нас все так устроено – если мы человеку доверяем, то он нам может тоже что-то предлагать.

– Вы играете на фортепьяно с четырех лет, не было ли желания научиться играть еще на каком-нибудь музыкальном инструменте?

– Не скажу, что я прям играю с четырех лет, а учусь скорее (смеется). Учиться у нас можно всю жизнь, но четыре года для меня – совершенно незапамятный возраст. Там речь шла только об обучении, хоть концертная жизнь у меня началась уже с пяти лет.

Да, был такой период. Когда мне было лет 11, я поближе познакомилась с девочкой-скрипачкой, с которой я вместе играла в камерном ансамбле. Мне невероятно тоже захотелось играть на скрипке, но время было уже немного упущено. Я попросила, чтобы мне принесли скрипку, и я, как человек с музыкальным слухом, смогла там что-то подобрать. Мой папа (виолончелист) сказал, что, наверное, не на тот инструмент они меня отдали – слишком уж хорошо получалось для никогда не учившегося человека(улыбается). Но мой выбор уже был сделан. Конечно же, все инструменты хороши. Скрипку я до сих пор продолжаю любить и восхищаться ею, но уже со стороны, а роялю верна и не жалею об этом.

– А за орган не приходилось садиться?

– Нет, к сожалению (или не к счастью). Вот за клавесин приходилось. Это уже немного родственные инструменты. А орган, он настолько сложен, там все совсем по-другому: другие принципы, другое звукоизвлечение. Может быть, было бы интересно, но как-то не сложилось. На клавесине я даже раз выступала в составе «Виртуозов Москвы». Так уж вышло.

О преподавательской деятельности

– Почему музыканты в какой-то период времени начинают заниматься преподавательской деятельностью? Вот вы тоже пят лет назад пришли к этому.

– Да, я именно к этому пришла. Пять лет назад у меня была позиция, что это не мое: мне это рано, либо вообще неинтересно. То есть, на тот период времени я и в себе-то толком не могла разобраться, хотя я из семьи преподавателей и родители мне время от времени задавали вопрос: «А не интересно ли было бы мне попробовать»? А я всегда говорила: «Играть, играть, играть! Преподавание – это не мое или это будет совсем нескоро». Конечно, есть такие великие музыканты, которые совсем отрицают для себя этот путь. Или они занимаются этим в режиме мастер-классов, что не может считаться постоянным профессиональным занятием в этой сфере деятельности. Например, великий русский пианист Святослав Рихтерникогда не преподавал. Денис Мацуев тоже к этому не стремится. Но у него такой концертный график, что я удивляюсь тому, когда он успевает вообще просто отдыхать. У меня, как, наверное, все хорошее в жизни приходит случайно, просто так случилось. Не зависимо от моего желания случилось так, что на летней школе в Суздале нужно было заменить профессора, который не успевал приехать, потому что сидел на вступительных экзаменах. Меня попросили всего лишь подменить его на неделю. Потом произошла череда событий, благодаря чему я оказалась ассистентом в классе этого самого профессора. У нас в консерватории такая система, что любой вновь приходящий преподаватель обязательно должен побыть ассистентом. Это такая школа жизни. Сейчас в этом статусе я и нахожусь, но, может быть, настанет скоро время двигаться дальше. Хотя, конечно, очень сложно брать на себя ответственность за собственных студентов, когда ведешь такую гастрольную деятельность. Я, например, в текущий месяц совсем не появляюсь в Москве. Какие тут студенты могут быть? Это пока еще только в статусе ассистента можно пребывать. И я чувствую вину перед ними, хотя они могут общаться с человеком, который ведет непосредственную жизнь на сцене.

– Говорят, что дети, которые занимаются музыкой, они другие и их сразу же видно. Не преувеличенно ли это?

– Это истина. Прокомментировать, конечно, можно. Дело в том, что ведутся исследования, а не то, что мы так любим музыку и хотим, чтобы все ей учились. Все подтверждается научными исследованиями нейропсихологии, нейрофизиологов, которые говорят о том, что мелкая моторика, особенно в раннем возрасте (а то, что мы делаем за инструментом – это мелкая моторика и есть), очень активизирует умственные возможности ребенка. Музыка здесь универсальна – это непросто какой-то конструктор, который ребенок сидит и разбирает, развивая себе мелкую моторику. Тут сразу же идет развитие и в физиологии, и в эмоциональной сфере, потому что музыка – это искусство эмоций, это новый язык. Никто не спорит, что хорошо ребенку изучать иностранный язык. Музыка – это такой же язык, просто это другая сигнальная система и овладеть этой системой для ребенка очень важно. Почему? Может быть потому, что, на мой взгляд, в школе сейчас недостаточно уделяется внимания этому. Большой упор идет на технические дисциплины, которые, безусловно, тоже важны. Но что у нас развивает эмоциональную сферу? Изобразительное искусство, конечно же. В школе оно есть, но в ограниченных пределах. Конечно же, литература. Честь и хвала тем людям, во главе с президентом, которые возвращают сочинения в школы. Это просто замечательная тенденция, которая, я надеюсь, будет расти и шириться. Тотальный диктант – это тоже совершенно прекрасная инициатива. Но возвращаясь к эмоциональной сфере надо сказать, что так, как музыка ее развивает, наверное, ничто с этим не сравнится. Недаром подростки любых времен всегда увлекались какой-то музыкой, пусть и не всегда академической. Тем не менее, обучаясь игре на музыкальном инструменте, человек получает свободу. Он может и не станет увлекаться академической музыкой. Но свои навыки он сможет применить и в более современной музыке. Но это я касаюсь небольших аспектов, которые могут быть полезны. Развивается усидчивость, развивается способность ставить себе цели и достигать их, развивается способность не бояться публичных выступлений. Это будет полезно в любой профессии, ведь человек становится более коммуникабельным. Есть такой профессор в Гнесинке Дина Кирнарская, она написала коротенькую статью – десять пунктов, почему каждый ребенок должен учиться музыке. Это так убедительно, так здорово сказано. Если ваш ребенок, допустим, станет специалистом по связям с общественностью, то это пригодится. Если ваш ребенок станет каким-то техническим специалистом, то это все пригодится, потому что мышление тоже структурируется. Я об этом долго могу говорить, поэтому, может, мы с вами еще какие-то вопросы успеем обсудить…

Об опыте Венесуэлы в адаптации трудных подростков посредством занятия музыкой

– Нужно ли в России вводить программу обязательного владения музыкальным инструментом? Я знаю, что в Италии такое уже практикуется.

– Мне, если честно, об этом не известно…

– Я просто делала в прошлом году интервью с Марио Стефано Пьетродарки…

– Это как раз тот человек, о котором я говорила…

– Это он мне рассказал об этой практике, что у них такое уже есть.

– Это очень здорово, и нам можно только порадоваться за Италию, хотя, где, если не у них, где музыкальная культура на бытовом уровне. Там, когда выходили оперы великих композиторов 19 века, не успевали проходить премьеры, а народ уже напевал, как мы сейчас назвали бы, шлягеры. Если Марио так сказал, то, я ему верю, и это очень здорово. На самом деле, это требует перестройки отношения к музыкальной культуре, но я, будучи оптимистом и понимая, как все это сложно, думаю, что большинство интеллигентных и образованных людей понимают, что без музыкальной культуры мы просто никуда не пойдем. Я бы мечтала, чтобы уроки музыки в школе превратились из формальности в что-то такое, что было бы интересно детям. И тенденция, которая сейчас проводится Всероссийским хоровым обществом, позиционирует хоровую музыку, как присущую русской культуре. Мне кажется очень интересным, что это возрождается, потому что в хоре петь интересно. Это во всех смыслах хорошо. Дети чувствуют некую общность, которая возникает благодаря выступлениям в ансамбле.

Могу сказать про опыт такой небольшой страны относительно России, как Венесуэла. Там, казалось бы, нет таких больших музыкальных традиций, как в нашей стране, но они 40 лет назад придумали программу адаптации трудных подростков посредством занятия музыкой. Они создали по всей стране 40 000 оркестров: в каждом городке, в каждой школе, в каждом детском доме. Ребят объединяли в оркестры и уберегали от дурного влияния улицы. Результаты этой программы удивительны и по снижению преступности в стране и по тому, что оркестр, который возглавляет выпускник этой программы Густав Дудамель (очень известное имя в музыкальной культуре). Он происходит из очень простой семьи, но эта программа позволила и ему самому стать звездой в академической музыке, и собрать оркестр из таких же ребят. Оркестр невероятно темпераментный. Когда они играют свою музыку, хочется вскочить и приветствовать их стоя. Это, собственно, и происходит по всему миру. Это очень интересная практика. Я думаю, что музыка, действительно, и облагораживает и прививает совсем другие ценности, отличные от ценностей улицы.

О музыкальном слухе

– У нас вопрос есть с сайта. «Не знаю, есть ли у меня музыкальный слух или медведь на ухо наступил. Вот как определить?»

– Хочу сразу же обнадежить – не бывает такого, чтобы у человека не было музыкального слуха. Иначе человек не слушал бы песни по радио или телевидению, не мог бы отличить одну мелодию от другой. Никому такие люди не встречались, если, конечно, не идет речь о потере слуха на медицинском уровне. Я подозреваю, что это не тот случай. Слух – это такая вещь, которая развивается. Конечно, было бы лучше сделать это в детстве, но никто не ставит человеку таких рамок, что если исполнилось ему некое количество лет и все, он может ставить на себе крест. Если человек просто хочет проверить, есть ли у него слух (а может у него уже прекрасный слух есть, но он о нем не знает), то можно попросить музыкантов помочь. Прийти, например, в филармонию, после концерта зайти за кулисы и честно попросить проверить ваш слух. Я думаю, что все открыты, и никто не откажется помочь человеку, который искренне интересуется этим. Но если у человека есть интерес к музыке, если он любит петь, но слух неразвит, то он, скорее всего, он есть. И, еще раз повторюсь, нет людей без музыкального слуха.

Я очень уважаю такого человека, как Дмитрий Петров (на канале «Культура» он ведет передачу «Полиглот», то есть обучает желающих иностранным языкам). Я читала его интервью, поскольку сама была участником «Полиглота» в испанском языке. Его спросили: «А есть ли человек, который полностью лишен данных к изучению иностранных языков?» И он ответил: «Ну, свой, родной язык вы же смогли освоить?!» Мне кажется, что с музыкальным слухом идет что-то похожее – если человек слышит мелодии, если он отличает гимн России от «Калинки-Малинки», то значит, что слух у него уже есть.

О встрече с великими композиторами прошлого

– Еще у нас вопрос на сайте от Андрея Максимого. «С кем из великих композиторов прошлого вы бы хотели поговорить и о чем бы спросили его?»

– Если это тот Андрей Максимов, о котором я думаю, а это известный и замечательный журналист. Думаю, что вы тоже его знаете и спасибо ему за вопрос. Я думаю, что если бы мне каким-то чудом довелось оказаться в одном помещении с Рахманиновым или Шопеном, то я бы так застеснялась… Я просто благоговею перед этими людьми. Думаю, что, правда, моим первым чувством было бы огромное смущение. Я бы ловила каждое их слово, нежели посметь с чем-то к ним обратиться. С другой стороны, если счистить эту толщу времен, я понимаю, что это были гениальные, но все-таки люди. Я бы их спросила о том, что было для них самым сложным, когда они были молодыми. С чем они боролись в самих себе, что они преодолевали и что они считают своей победой на пути к их становлению. Это первое, что мне пришло в голову. Хотя, это такой замечательный вопрос от такого прекрасного журналиста. Правда. Он заставляет задуматься. Может быть, сегодня на репетиции перед концертом я подумаю над тем, что бы я спросила у Рахманинова, если бы увидела его в процессе работы над Второй сонатой.

О работе Совета при Президенте РФ по культуре и искусству

– Так как вы член Совета при Президенте РФ по культуре и искусству, я хочу узнать, как работает этот Совет?

– Хороший тоже вопрос. Между прочим, его часто задают люди, потому что, действительно, наша работа не всегда освещена, и мы не всегда работаем в прямом эфире. Хотя, когда к нам приходит президент, глава нашего Совета, то, конечно, наше заседание транслируется, и люди могут увидеть нашу основную часть работы. Но, помимо, этого существуют и закрытые заседания. Мы поделились на комиссии. Например, я являюсь членом комиссии по образованию, поскольку меня в последнее время это интересует, и я стараюсь следить за последними тенденциями в этой сфере. Вот так мы обсуждаем какие-то самые насущные проблемы. В последний месяц у нас шла работа над важным документом. Скоро, кстати, начнется его общественное обсуждение, поэтому заинтересованным людям надо следить за этим. Скоро все появится на доступных ресурсах. Документ называется «Основы государственной культурной политики» – не больше и не меньше. На мой взгляд, это такая концепция, своего рода даже культурная конституция. Может, это слово очень громкое и ко многому обязывающее, но нам давно нужно было выяснить, куда мы идем. И вот совместным созданием этого документа, работой над ним, мы попытались выяснить, куда же мы движемся, в чем наша сила, что нам нужно улучшать. Каждый из нас имел возможность внести свои пожелания, что я лично и сделала посредством внесения комментариев к тексту, который был нам роздан. Недавно я видела в новостях, что советник президента Владимир Ильич Толстой уже представил окончательный проект, потому что президент его все равно должен будет утверждать. Он уже представил Владимиру Владимировичу то, над чем мы работали и вот уже скоро должно начаться общественное обсуждение. Вот такая у нас работа.

Есть еще и приятная часть работы – мы присуждаем, то есть, даем рекомендацию. Официальная формулировка такова, что мы на Совете обсуждаем и решаем, кого бы мы рекомендовали президенту в этом году на вручение президентских и иных премий в сфере культуры. Я считаю эту работу очень важной. Сложно, конечно, нас собрать всех в одно время, потому что все люди очень занятые. Профессии многих тоже связаны с гастрольной деятельностью, но мы регулярно собираемся.

– В Совете, по-моему, около 60 человек?

– Да.

– Понятно, что члены Совета не могу располагать всей информацией, которая имеется в регионах. А как тогда решать проблемы на местах?

– А вы знаете, у нас в Совете все же географически представлено много регионов. И даже я, не смотря на то, что москвичка, стараюсь, поскольку постоянно бываю на гастролях в разных регионах, вникать в ситуации на местах. Могу сказать, что за последние двое суток я была и в Москве, и во Владивостоке, и в Сургуте. Лично меня это впечатлило. Конечно, я стараюсь лично узнавать, а что же происходит и делать какие-то свои наблюдения и выводы из этого. Очень важно для меня общение с людьми, работающими в сфере образования. Я уже сказала, что нахожусь в этой комиссии, и я интересуюсь всем, что касается аттестаций и изменений в сфере дополнительного образования. Часто бывают какие-то жалобы, которые часто называются перегибами на местах. Мы никуда пока что от этого не делись. Не бывает все идеально и наша задача заключается еще и в том, чтобы эти проблемы на местах собирать и рассказывать о них на Совете.

Иногда приходится и приятные вещи делать. Помню, как года полтора назад я донесла до наших коллег, что по итогам Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов за 2011 год российские участники по неофициальному командному зачету, олимпийским языком выражаясь, заняли первое место. Это вызвало редкую на нашем Совете реакцию аплодисментов. Так что и приятные события мы тоже обсуждаем.

– В последнее время стало модно писать онлайн-петиции. Они действительно могут повлиять на какое-то решение или они просто привлекают внимание?

– Знаете, мне довольно трудно ответить на этот вопрос, потому что, насколько я знаю, петицию может написать любой. Сколько голосов она привлечет – это сегодня сфера технологий общения с людьми. Безусловно, самые яркие из этих петиций каким-то образом отслеживаются. Так, чтобы мы вынесли какую-то петицию на обсуждение в Совете, такого на прямом действии не бывает. Но если людей что-то волнует, то это так или иначе все равно обсуждается. Конечно, с приходом эры интернета, очень многое изменилось. Я не хочу сравнивать с тем, как это было раньше. Сейчас свобода слова очень велика, потому что любой человек может выразиться и у этого есть как свои плюсы, так и свои минусы.

– Какие интересные предложения поступали президенту за последнее время?

– Я не пресс-секретарь президента. Я не могу вам на такой вопрос ответить.

– В Совете именно?

– Например, идея Всероссийского хорового общества родилась именно на нашем Совете. Идея состоит в том, чтобы обратили внимание на такой объект, как вилла Сергея Рахманинова в Швейцарии под названием «Сенар» (эту идею, которая положительно была воспринята президентом, высказал Денис Мацуев). Сейчас идут какие-то технические процессы для того, чтобы Россия приобрела это национальное, на мой взгляд, достояние. Это могло бы стать сразу же национальным достоянием в Европе. Это место для всех музыкантов, и тех, кто любит русскую музыку, было бы уж точно святым. Я привела в пример два интересных предложения из близкой мне сферы, но очень много предложений поступает из театрального мира, из мира изобразительных искусств, из мира литературы. Кстати, я говорила о том, что возвращаются сочинения – это тоже происходило на Совете. И многие интересующиеся могли это видеть в прямом эфире.

– У меня немного такой глобальный вопрос: как закладывается государственный бюджет в сфере культуры?

– Нет ответа. Я не экономист, поэтому не знаю. Я только знаю, что майские указы (когда в мае 2012 года президент выпустил целую серию указов) содержат в себе указ, об увеличении заработанной платы работникам в сфере культуры. И спасибо за такой указ, потому что ситуация была уже совсем критической. Она до сих пор не везде стала простой и легкой, но движение есть. Особенно в Год культуры мы обострили свое внимание не только к финансовым вопросам в сфере культуры, хотя они очень важны и мы без них не можем никуда двигаться, но и приходит понимание того, что культура – стратегический ресурс развития нашего государства. Это словосочетание «стратегический ресурс» и от президента много раз звучало, поэтому есть повод испытывать некий оптимизм.

О качествах, которые должны быть присущи музыканту

– Есть на сайте вопрос от Валерия: «Какими качествами должен обладать классический музыкант, чтобы стать известным? Красота имеет значение?»

– Большинство классических музыкантов, которые выступают на большой сцене – мужчины. Поэтому имеет значение красота или нет – очень трудно ответить на этот вопрос. Но в чем-то наш зритель прав. Я, конечно, тоже много об этом думаю, как музыкант-исполнитель, который выходит на сцену и, как правило, должен невербально общаться с людьми. Потому что тот энергообмен, который возникает между исполнителем и слушателем, он либо возникает, либо нет. Это просто вопрос энергетики артиста. И я в последнее время пытаюсь привести это в лаконичную форму и пришла к тому выводу, что артист должен уметь в себя влюблять. Как он этого достигнет? Это только известно ему одному. Артист должен обладать обаянием, причем известно, что оно бывает как положительное, так и отрицательное. Известны артисты с отрицательным обаянием, да они не из классических сфер искусства, но их много.

Какие качества нужны для того, чтобы стать известным? Упорство! С самого детства, потому что если в этом возрасте что-то упустишь, потому будет очень трудно наверстывать. Тут большая задача и у родителей, и у учителей. Не секрет, что нас всех заставляют учиться на определенном этапе. И Моцарта заставляли, и Паганини, как гласит легенда – коленями на горох. Не знаю, так этот или нет. На определенном этапе родители и учителя должны заставлять, но главное, чтобы не перегнули палку, а то ребенок совсем уйдет из музыки. Есть еще набор самых разных качеств, например, самодисциплина. Никуда без нее нельзя в нашей профессии. Когда тебя перестают заставлять, ты должен это делать сам. Даже когда очень хочется валяться на диване и читать книжку, ты должен понимать, что программа сама собой не выучится, и никакое интеллектуальное развитие посредством книги не позволит пальцам бежать так, как они должны бежать. Еще нужна вера в себя, но в пределах разумного. Есть у этого качества другая грань, которая приводит к звездной болезни – вещь совершенно нам ненужная и вредная. Но вера в себя должна быть, потому что если сам артист не верит в то, что он делает это хорошо, то заставить поверить в это публику будет очень трудно. Нельзя идти на поводу у того, кто пытается сбить артиста, потому что в начале пути ругают, как правило, за то, что в итоге может стать фирменным знаком. Вы знаете, очень много совпадений должно произойти в одном человеке, в одно время и в одном месте. Как сказал Наполеон: «Характер – это судьба». У артиста тоже самое. Знаете, в свое время я читала книги по спортивной психологии, и они содержат в себе довольно много параллелей с психологией музыкального конкурсанта. Там говорится о том, что характер этот воспитывается в совсем несознательном возрасте. Характер победителя – это вещь редкая. И более ценная, чем более редкая. Поэтому характер очень сказывается и в артистической судьбе особенно.

– А как определить, талантлив ты или нет?

– Нет, самому это определить нельзя. Я убеждена, что талант, он прорывается, он сам чувствуется. Поэтому если человек чувствует, что он не может не писать стихи, значит, есть у него к этому какие-то данные. А уж являются эти данные талантом или нет – это могут определить только доброжелательные профессионалы. Почему мы, собственно, всему должны учиться у очень сведущих и очень грамотных людей именно для того, чтобы иметь адекватную, непредвзятую оценку. Нам очень трудно взглянуть на себя объективно. Это очень трудно сделать даже опытным артистам. Иной раз ты выходишь со сцены и не знаешь, удался концерт или нет? Конечно, все приходит с опытом, но когда ты только начинаешь свою практику, очень важна поддержка со стороны знающих, компетентных и, подчеркну, доброжелательных людей. Потому что нет ничего легче, чем убить веру в себя в еще совсем молодом человеке, который еще не имеет твердых ориентиров внутри себя.

Об ассоциациях с «Сургутом»

– У нас вопрос поступил от Светы. Она спрашивает, когда вы слышите название города Сургута, какие первые ассоциации у вас возникают в голове? Какие люди встают перед глазами?

– Хороший, отличный вопрос. Спасибо, Света! Ну, теперь это исключительно «Зеленый шум». У меня уже стоит параллель «Сургут – Зеленый шум». Но теперь вопрос стоит намного шире, потому что не было бы «Зеленого шума», если бы не было наших давних дружеских отношений и контактов с Сургутом. Дело в том, что впервые я приехала сюда еще в конце 90-х годов, еще будучи студенткой. Приехала я по линии «Новых имен» с сольным концертом в училище. И тут я начала знакомиться с сургутскими музыкантами, и в первую очередь, с преподавателями. Я не могу не упомянуть замечательного человека, одного из тех, на ком держится культура в городе – Ольгу Дмитриевну Пилецкую, которая в «Зеленом шуме» является художественным руководителем. То есть, мы с ней обсуждаем все творческие вопросы. Мы за столько лет, конечно, стали уже большими друзьями. Наверное, ее личность возникает у меня в первую очередь, когда я думаю о Сургуте. Но за столько лет здесь я уже стольких людей полюбила и считаю своими друзьями. Директор филармонии Яков Семенович Черняк, который, собственно, и был инициатором того, чтобы фестиваль проводился, когда даже названия «Зеленый шум» не было, когда мы еще не до конца выработали концепцию. Еще многие педагоги Сургута, многие дети, с которыми мы встречаемся и здесь, и на мастер-классах в Суздале. Есть мальчик, наверное, хорошо в Сургуте известный – Никита Коровин. Теперь он стал уже москвичом, учится в Центральной специальной музыкальной школе. Я за ним очень слежу, и мы буквально скоро увидим его на «шуме». Думаю, что он мне еще раз докажет, что он еще немного вырос, потому что когда ребенка видишь буквально раз в год, раз в полгода, то его успехи гораздо более заметны, чем если ты наблюдаешь за ним каждую неделю.

Сургут для меня – территория энергии, какой-то сверкающей энергии. И кстати, название «Зеленый шум» было придумано сургутскими людьми. Честь и хвала им за такое название, за красивый и веселый сайт (любой человек может зайти на www.greennoise.ru и посмотреть, какой это прекрасный сайт). Слово «энергия» к нему очень применимо. Опять же, какой прекрасный логотип. Какая сейчас идет медиаистория вокруг этого всего. Вот вчера в филармонии всех встречали с зелеными зонтиками – нашим фирменным знаком. Про «шум» становится известно во всей стране. Даже когда я приезжаю в другие города, то меня начинают спрашивать: «А как шум?» То есть, мы становимся известными, и Сургут становится известным. Я очень хочу, чтобы, в том числе и благодаря «Зеленому шуму», о Сургуте говорили, как о точке на культурной карте России. Правда, очень хочется, чтобы люди знали о том, какие здесь живут энтузиасты, как они хотят сделать свой город богаче, интереснее и лучше в культурном плане. Об этом свидетельствует то, какое количество выпускников музыкального колледжа стали поступать в центральные вузы. Это очень большое количество и Сургуту уже есть чем гордиться в искусстве.

О подготовке к концертам

– В завершении нашей онлайн-конференции мне бы хотелось поговорить о вашем сегодняшнем концерте. Сегодня вы исполните произведения Мориса Равеля и Сергея Рахманинова. Скажите, вы к концертам морально готовитесь за несколько дней или за несколько часов? Как у вас происходит подготовка?

– Знаете, я бы сказала, что за несколько месяцев. Все устроено так: я являюсь солисткой Московской консерватории, и у меня ежегодно бывает большой сольный концерт в большом зале Московской консерватории. Это, наверное, самая ответственная и престижная площадка для российского музыканта. Музыкальная программа определяется примерно за год. То есть, уже сейчас я знаю программу своего концерта, который состоится 9 января 2015 года. Сейчас я не готовлюсь к нему морально, хотя был важен этап придумывания программы. Выбирать те сочинения, которые я захочу исполнить в будущем – это не так уж легко. Ну, через год еще ладно, а если через два? Тут совсем уже трудно предугадать, куда повернутся мои интересы. Но это нормально. Мы же должны быть дисциплинированными артистами и заранее предугадывать даже свои желания. Эмоциональная подготовка к концерту начинается в тот момент, когда я впервые открываю ноты. Может быть, еще даже не закончится нынешний сезон (он заканчивается 25 июля), и я думаю, что в июне, когда уже стихнет основная волна, я возьму эти новые ноты и начну учить программу, чтобы уйти в отпуск с чистой совестью, чтобы знать, что я хотя бы немного подучила программу. А потом первая половина сезона, она вся посвящена тому, чтобы по нарастающей готовиться к 9 января. Попутно идет обыгрывание, то есть, я езжу по разным концертам, по разным городам и эту программу начинаю играть. Потом, когда проходит пик (московский концерт) я нахожусь в самой приятной фазе. Собственно, сейчас, когда уже самое ответственное позади, я играю программу, вошедшую уже в мою душу и плоть, в разных местах. Сейчас я ее провезла по Дальнему Востоку. У меня был тур: Улан-Удэ, Чета, Хабаровск и Владивосток. Из Владивостока через Москву я прилетела в Сургут и уже сегодня представлю ее здесь. Если говорить локально, то подготовка к концерту – это два, три часа. Если глобально – то это несколько месяцев.

– А за несколько минут до концерта волнение есть?

– Волнение такое – скорее бы уже выйти, подготовить себя морально к встрече с этой музыкой, которая никогда не надоедает. Мы сегодня, кстати, приняли решение провести концерт не очень обычного формата. Просто обычно артист выходит, не говорит ни слова, садится за рояль и играет. А сегодня, поскольку я знаю, что в зале будет много молодежи и даже детей, мы с коллегами решили провести концерт в форме беседы. Я бы хотела высказаться не как музыковед, не об истории создания этих произведений, а скорее эмоционально о тех чувствах, которые музыка во мне будит. Я хочу рассказать, что она во мне будит. Не буду раскрывать все свои эмоциональные секреты, потому что рискую, действительно, чрезмерно увлечься, потому что очень трудно от разговоров переключиться на музыку. Тем не менее, какие-то музыкальные ассоциации я постараюсь публике поведать, потому что благодаря этому им, может быть, станет проще слушать.

– Все-таки читатели нас не отпускают…

– Очень хорошо. Это значит, что мы им интересны.

– Они продолжают задавать свои вопросы. Алекс задает вопрос: «Как вам удается сочетать чуткую культуру с причастностью к брутальному режиму?»

– Что есть «брутальный режим» я не совсем понимаю?

– Наверное, это ваш гастрольный режим, я так понимаю.

– Я так понимаю, что этот молодой или не очень молодой человек, подразумевал немного другое, но будем думать, что это был именно гастрольный режим. Знаю, о чем говорит этот человек, но я не разделяю его позицию и данной терминологией пользоваться не хочу. А как чуткую культуру удается сочетать с бытом и реалиями нашей жизни? Я, если честно, сейчас не вспомню точный источник этой цитаты, но это явно что-то из православной культуры. Она звучит так: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». Начать нужно с себя и нести ответственность за себя. Нести ответственность за окружающих невозможно и не нужно. А нести ответственность за свои действия, делать все максимально честно, не идя на перекор с собственными убеждениями, не поддаваясь на провокации, не идя в сферы, в которых ты не являешься компетентным. Вот и вся ответственность: отвечай за свое дело, делай все хорошо, чтобы не было потом стыдно. Вот, наверное, и весь ответ. Максимально попыталась ответить, как могла.

О здании Сургутской филармонии

– Еще вопрос с сайта: «С тех пор, как у филармонии появилось собственное здание, сделала ли она рывок или это простое, естественное развитие?»

– И так, и так. Хотя, до того, как у филармонии появилось собственное здание я, будучи хорошо знакома с Сургутом, не имела представления о том, чем филармония занимается. Потому что здание очень сильно определяет художественную сторону бытия филармонии. Я хорошо помню открытие и презентацию рояля, который специально был приобретен. Понимаете, тут сразу же возможности расширяются, повышается самосознание и сотрудников филармонии, появляется возможность расширить свои горизонты. И «шума» бы не было, если бы не было этого здания. Какое замечательное было открытие Года культуры 5 февраля! Я тоже была одним из гостей этого праздничного события. Поэтому, конечно, это рывок. Но, с другой стороны, все требует обновления, поэтому это стало естественным развитием Сургутской филармонии. Еще я хочу сказать самых добрых и теплых слов о сургутском оркестре. Может быть, не все знают, но на пространстве от Екатеринбурга до Новосибирска это единственный оркестр. Поэтому это надо ценить и уважать. Даже с точки зрения профессионала я скажу, что этот оркестр быстрыми шагами движется вперед. Художественный руководитель Денис Кирпанев с ними работает вдумчиво, мне кажется, он умеет их заразить энтузиазмом. Вчера из-за кулис наблюдала оркестр. Мы с ними практически год не виделись. Я стояла со стороны спин группы скрипок и даже там видно, насколько они внимательны, как они находятся во взаимодействии и с солистом, и с дирижером. Очень приятно было слышать потом от оркестрантов, что к ним приехали такие музыканты (они говорили про наших вчерашних солистов Нарека Ахназаряна и Никиту Борисоглебского). Знаете, это необыкновенно приятно. Я ведь все-таки имею какое-то отношение к тому, чтобы Нарек и Никита появились в Сургуте. Было очень приятно, когда они вчера сказали, что вернутся. Филармонии могу пожелать только процветания. Здание очень красивое, играть в нем приятно, уютно. Надо его только наполнять, что мы, собственно, и делаем.

– Я вижу, что время нашей онлайн-конференции подходит к концу. Мы приглашаем всех зрителей сегодня на фортепьянный концерт Екатерины Мечетиной, который состоится в 19 часов в Сургутской филармонии. Екатерина, спасибо вам за интервью.

– Спасибо вам и всем нашим читателям и зрителям, которые задавали вопросы. Очень приятно, что такой имеет отклик наша беседа. Тех, кто сегодня в городе, жду на своем сольном концерте, а те, кто не в городе, просто следите за обновлениями «Зеленого шума», потому что те артисты, которые здесь участвуют, могут приехать и в ваш город, а может, они там уже и живут. Знаете, у нас география очень широкая. Будут участники и из Канады, из Армении был вчера участник. У нас большая география и у нас все очень интересно.

– Мы желаем удачи Вам и «Зеленому шуму». А вам, дорогие зрители, спасибо, что были с нами.