Классическая музыка как дань воображению

Хотелось бы верить, что для поклонников музыкальной индустрии ее классическая составляющая не является тайной за семью печатями. На деле оказывается, что большинство людей, гордо величающих себя "меломанами", даже не пробовали подойти к своей страсти с этой стороны. К сожалению, фразой: "А зря", - здесь не поможешь. И дабы преобразить ее в нечто более стоящее, стоит рассказать о скрипачке Полине Борисовой, которая выступила 21 ноября в зале камерной музыки Рязанской областной филармонии.

Фото: Ная Ершова

Начало творческого вечера получилось сумбурным. Примерно половина пришедших толпились в проходах зала, смущенно признаваясь, что они здесь впервые и в закоулках здания, атмосфера которого так и навевает романтические флюиды прошлого, без помощи профессионала не разберутся.

Три звонка. Все на своих местах. На сцене появляется девушка, разрушившая былое почти зимнее сказочное настроение летней свежестью образа: тонкий стан и горящие глаза, платье цвета июльского небосклона. Первые аккорды сонаты для скрипки и фортепиано №3 ре минор Иоганнеса Брамса будто по щелчку включили воображение собравшихся. Вступительное слово ведущей, поведавшей об истории произведения, связанной с влюбленностью автора в жену Роберта Шумана, задало вектор восприятия. Зрители теперь знали, чего им ждать. Четыре части расскажут об истории любви: зарождении чувства, представлении возлюбленной, смятении и беспокойстве женщины, услышавшей признание в любви, и горечи отказа. То ли от столь ясного объяснения, то ли от бесконечной прелести сонаты и исполнения, история будто книга с картинками открылась перед взором публики: момент признания в любви был сыгран настолько четко, что представительницы прекрасного пола, сидящие в зале вдруг чувствовали, что в руках Полины Борисовой не скрипка, а струны их собственной души, погруженной в море сомнений, раздумий и желания.

И если пришедшие дамы отвечали на каждую ноту эмоцией, то проследить реакции души представителей сильного пола было несколько сложнее. Каменные лица сильнейших переживаний не выдавали и лишь иногда можно было заметить мужчин, прикрывающих глаза, чтобы прочувствовать всю палитру эмоций как можно сильнее. Здесь, возможно из-за принадлежности автора материала к противоположному полу, понять все было не так-то просто. Герой сонаты смешивал горечь отказа с какой-то светлой и немного наигранной надеждой на безоблачное будущее героини. Мрачное повествование сменялось искрами света, но конечного цвета этой истории распознать так и не получилось.

Соната Брамса сменилась каприсом №24 Никколо Паганини. В предисловии этого произведения определения были более размытыми. "О силе духа, о борьбе и о нежности" зрители, возможно, имели другое представление, несомненно менее яркое.

Мелодии Паганини обретали в воображении не целостные картины, а абстракцию различных оттенков и форм. Например, момент, который казалось щекотал слух пришедших, приобретал форму прямой линии лилового цвета, иногда встревоженной будто пульс умирающего. Дальше Паганини дарил ему жизни, где холодный лиловый сменялся только "горячими" оттенками, разлетающимися и переплетающимися. Подобное, почти огненное путешествие по закоулкам воображения, держало в напряжении весь зал.

Паганини сменил Барток, с помощью таланта Полины Борисовой представивший народные мелодии различных стран и привнесший в изначально скованный классикой зал минутки незатейливой радости сельских жителей и их грубоватое веселье с помощью "Шести румынских танцев". Интересно, что во время третьего выхода Барток и Полина Борисова разделили любовь публики. Исполнительница, скрываемая до этого под тенью фамилий, смогла добавить в произведения нотку собственных чувств, ощущаемых до самого конца вечера.

Фото: Ная Ершова

Итак, открывшиеся друг другу скрипачка и слушатель пустились в путешествие вместе с мелодиями для широкой публики отдаленно напоминающими цыганские мотивы, открывающие фантазии незабываемые пейзажи. Потерявшись в загадочном лесу слушатели вдруг оказывались в поле, заполненном лучами солнца и там, средь высокой травы, они запрыгивали на быстрого жеребца и мчались вдаль, иногда явственно ощущая ласку ветра на своем лице. Те, кто поддавались своему воображению в полной мере, в определенный момент, средь природы могли очутиться в автомобиле, представляющем странный симбиоз безудержных плясок и скорости. Другие же просто чувствовали то безудержное, грубоватое веселье все же значительно отличающееся от современных представлений об удовольствии.

В неком эйфорическом состоянии слушатели были скинуты в пучину глубоких переживаний человека, бросившего вызов судьбе, кои приобрели музыкальную форму благодаря финскому композитору Яну Сибелиусу в концерте для скрипки с оркестром ре минор.

Музыкальная форма повествования все же открывала перед слушателями книгу или спектакль. Отчетливо был виден герой, будто сидящий за столом и повествующий о своей жизни. Автор произведения кажется ставит его под черту дуэли и оставляет наедине со своими раздумьями в ночь перед страшной предначертанной казнью. Герой настолько раскрывается перед зрителями при помощи звуков, что каждый сидящий в зале оказывается втянутым в его историю.

Фото: Ная Ершова

Чувства восхищения тем неутомимым потоком мелодий густо смешивались эмоциональной сумятицей, которую создала в каждом из пришедших Полина Борисова. И вдруг со струн вспыхивает концертная фантазия «Цыганка» Мориса Равеля. В хорошо знакомые мелодии наряду с мистикой прорывается чувство реальности, отталкиваемое ожиданием более сказочного настроения.

Полина одарила благодарных слушателей еще несколькими композициями, исполненными на бис и растворилась, оставив публике ощущения, полные весенних красок и романтических настроений.

Фото: Ная Ершова

http://geometria.ru