Концерт Родиона Замуруева и этикет в органном зале

Слушать музыку — это, без сомнения, один из самых экстравагантных способов тратить деньги. Маурисио Кагель, композитор

Известный в России и Мире скрипач Родион Замуруев выступил на сцене Зала Органной и камерной музыки имени А. Ф. Дебольской 28 августа.

Скрипач исполнил произведения Феликса Мендельсона-Бартольди: Концерт для скрипки с оркестром ми минор, Увертюру «Гебриды, или Фингалова пещера», Симфонию № 1 до минор.

Нахождение на выступлении оркестра могу назвать душевной релаксацией. В нашем обществе сегодня так мало мест, где человек может отключиться от суеты, которая его окружает, от шумов вокруг, заглушающих даже собственные мысли. Посещение симфонического оркестра и возможность услышать скрипичного виртуоза мирового уровня это прекрасная возможность подключиться к возвышенному, в миру духовной музыки как говорил композитор Йозеф Гайдн «Что имею, то и отдаю.
Когда думаю о Боге, сердце моё наполняется такой радостью, что ноты текут ручьём».

В связи с нашим походом в органный зал у моего друга возникли вопросы, ответы на которые думаю станут интересны и нашим читателям.

Зачем оркестру дирижер, если у каждого музыканта есть своя нотная партия?

Слово «дирижер» про­изошло из французского языка и обознача­ет «управлять, направлять, руководить».
Конечно, каждый музыкант в отдельности уже является профессионалом и может безошибочно исполнить свою партию. Но задача дирижер такова — он должен вдохновить весь оркестр, передать его участникам свою энергию и харизму, чтобы получился не какой-то шум, а настоящая музыка! Оркестр — это инструмент, можно сказать, а дирижер на нем играет. Дирижер показывает оркестру жестом и взглядом где надо играть тихо, а где громко, к примеру. Интересно то, что один и тот же оркестр с разными дирижёрами будет звучать абсолютно по-иному.
Музыка, можно сказать, это не то, что написано в партитуре, и даже не то, что играют оркестранты, а это то, что за всем этим лежит. Именно дирижёр должен из нот и звуков создать нечто такое, что будет заставлять слушателей испытывать сильные эмоции.
Бывают оркестры и без дирижёра, это называется ансамблем. Здесь каждый музыкант должен слышать каждого коллегу, выстраивая музыку в общий замысел. С оркестром это просто невозможно, в оркестре очень много музыкантов, и они все слишком разные.
Хороший дирижер может заставить плохой оркестр играть так хорошо, как никогда до этого. Плохой дирижер способен развалить даже то, что было не так плохо. По-настоящему профессиональный дирижер сумеет создать уровень исполнения оркестра если не хороший, то по крайне мере приличный.

Музыкант становится дирижером, когда он доходит до определенного момента в своем развитии и когда ему хочется руководить процессом создания музыки, а также если у него возникают идеи трансформировать свои представления о музыке на других людей. Тем не менее, оркестр без дирижера возможен, но в этом случае он, скорее всего, будет существовать как ансамбль.

Каким должен быть внешний вид при походе в органный зал?

Безусловно музыка заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением, и это уважение вполне пристало продемонстрировать, в том числе и одеждой. Концерт для меня — праздничное событие, такое же, как поход в оперу или театр, а для торжественных поводов я выбираю соответствующий костюм. Не слишком пафосный, но и не такой, в котором можно смотреть телевизор или пойти на рынок. Не говоря уже о том, что шорты и футболка в официальном концертном зале показались бы некоторым нарушением приличий. Но если концерт проходит в торговом помещении или фабричном цеху, что случается всё чаще, любая одежда будет к месту.
И всё же почему бы, собственно, готовясь к прекрасному, неординарному событию, не подойти к платяному шкафу и не подобрать соответствующую случаю одежду: пиджак, платье или костюм? Тем самым вы продемонстрируете самим себе, что предвкушаете грядущее событие. Не стоит забывать: музыканты со сцены обращают внимание на то, как одета публика.
Но повторю ещё раз: специальных предписаний, как одеваться, собираясь на концерт, не существует, а потому каждый волен следовать своему индивидуальному вкусу.

Солистом вечера был скрипач Родион Замуруев и наверняка у некоторых возникает вопрос как должен появляться на сцене именно солист?

Есть интересная параллель солиста с гладиаторами в Древнем Риме. Скрипка, конечно, не меч, и кровь не льётся, но ситуация всё же в чём-то аналогична: под аплодисменты публики актёр выходит на сцену, все напряжённо ждут, как он будет биться, он играет так, словно от этого зависит его жизнь, и в конце представления палец поднимают вверх — или опускают вниз.
Сравнение с гладиатором показалось мне забавным, но всё же изрядным преувеличением. Само собой солисты слегка нервничают. В конце концов игра перед большой публикой под слепящими лучами прожекторов, выход через весь оркестр, поклон аплодирующей публике, занять своё место впереди и напряжённо ожидать первого знака дирижёра — все это незабываемое ощущение для солистов.

В связи в предыдущим вопросом мне подумалось, что прообраз солиста и оркестра находит отклик и в наших жизнях. Мы все живем в общесте как в оркестре, но не каждый из нас является солистом.
Молодых талантов, стремящихся к тому, чтобы их открыли, сейчас предостаточно. В последние годы на непрерывно сокращающийся рынок хлынула целая волна музыкантов, которые ведут настоящие бои за внимание к себе, возможность выступления, ангажемент. Никогда ещё не было столько молодых скрипачей и пианистов, как сегодня, и все рассчитывают получить шанс и войти в мировую элиту. Большинству из них раньше или позже приходится расстаться со своей мечтой.
В оркестрах тоже сидят скрипачи, мечтавшие стать новыми Менухиными или Мильштейнами, виолончелисты — Ростроповичами или Йо-Йо Ма, трубачи — такими же звёздами, как Морис Андре или Уинтон Марсалис. Но в какой-то момент приходится смириться с мыслью, что ничего такого у них не получится — по причине недостаточного для сольной карьеры таланта, или просто потому, что не повезло, они не оказались в нужный момент в нужном месте и не сыграли перед нужными людьми. И когда в качестве альтернативы им достаётся место в оркестре, это ни в коем случае не должно рассматриваться в негативном ключе. Напротив, работа в оркестре становится для многих осуществлением творческой мечты, тем более что они частенько сочетают эту службу с подработкой в камерных ансамблях или дают уроки игры на своих инструментах. Быть по-настоящему хорошим оркестровым музыкантом — это целое искусство. Я думаю, большинство солистов и двух минут не продержались бы, играя в оркестре.

Так и каждый из нас может провести аналогию в своей жизни, не каждому суждено стать «первой скрипкой», но научиться «играть свою партию в общественном оркестре» следует начиться.

А кроме технического совершенства и художественного содержания солисту нужно чтобы добиться успеха: любознательность, вдохновение и готовность рисковать. Не останавливаться и не удовлетворяться тем, что знаешь, а всегда искать новое, неизвестное, даже если ты не уверен, что это сразу окупится. А инертность и боязнь риска неотвратимо ведут в тупик.
«Талант от Бога, но он ничто без участия человека».
Антонио Страдивари, скрипичный мастер.

Поклоны солиста на сцене

Глубокие поклоны могут произвести впечатление чрезмерного усердия, едва заметный кивок головой воспримут как признак высокомерия. Идеальный поклон оказывается где-то посередине: элегантно, скромно, с уважением. Следует избегать всего экзальтированного, театрального, например, посылать воздушные поцелуи или прижимать руку к сердцу. А также судорожно хвататься рукой за рояль, как это часто делают, кланяясь, пианисты. Во всяком случае, знаменитый Паганини был склонен к утрированному поведению на сцене. Но в остальном он был во всех отношениях неординарной личностью и, без сомнения, величайшим скрипачом всех времён.

Родион Замуруев на мой взгляд вел себя очень сромно, когда зал аплодировал ему. Он пожимал руку дирижеру, тем самым показывая, что сам он на концерте не главный, поднимал, подаренные букеты вверх, кланялся и очень поспешной походкой удалялся за кулисы.

Надо ли закрывать глаза во время исполнения музыки?

В отдельных случаях — да, но я всё же думаю, что взгляд на музыканта и его инструмент тоже не помешает. В моём понимании воспринимать музыку — значит слушать и видеть, даже несмотря на то, что лица некоторых музыкантов отнюдь не ласкают глаз.

Когда можно аплодировать оркестру?

Интересный и важный вопрос, касающийся этикета в органном зале.

На пятничном концерте сочинский симфонический оркестр исполнял Симфонию № 1 до минор Феликса Мендельсона-Бартольди, состоящую из 4 частей. И после первой части случился конфуз. Едва отзвучал последний аккорд первой части, как некоторые зрители вне себя от радости захлопали в ладоши и тем самым вызвали на себя злобное шипение, да ещё ледяное молчание и неодобрительные взгляды со всех сторон.
Помню себя на месте этих людей, чувствуешь себя очень неловко.
Люди проявили любовь к классической музыке и получили такой ушат холодной воды лишь потому, что неписаное правило разрешает аплодировать только в конце симфонии, а не после каждой части. Шокировало бы Мендельсона такое спонтанное выражение чувств? Не думаю. Мне кажется, он скорее обрадовался бы тому, что его Симфония была воспринята человеком XXI века с таким энтузиазмом.
И разве помешал музыкантам этот импульсивный всплеск восхищения, пусть даже не предписанный этикетом? Я бы точно не испытал дурных чувств, скорее наоборот. На концертах в Италии, да и в других странах, часто награждают аплодисментами уже после первой части, и каждый раз музыканты переживают удивительное ощущение.

Аплодисменты — самый приятный шум, если не считать музыки.

Изучала вопрос корреспондент SOCHI 4 LIVE Скоробогочева Катерина

sochi4live.com