Копельман-квартет подарил воронежцам вечер камерной музыки

Четыре выдающихся российских музыканта, чьи пути сошлись в Лондоне и вывели квартет в лучшие камерные ансамбли мира, выступили в Воронеже в рамках III Платоновского фестиваля.

Все четверо застали "золотой век" Московской консерватории. Трое - отдали по 20 лет жизни главным коллективам страны: Михаил Копельман был первой скрипкой Квартета имени Бородина, альтист Игорь Сулыга и виолончелист Михаил Мильман играли в оркестре "Виртуозы Москвы". Скрипач Борис Кушнир вместе с Сулыгой некогда основал Московский струнный квартет и работал с Шостаковичем над его последними произведениями для такого состава, почти три десятилетия преподает в Венской консерватории.

Образованный в 2002-м, их Копельман-квартет играет в крупнейших концертных залах Европы и сотрудничает со многими ведущими солистами - двое из которых, Миша Майский и Юлиан Рахлин, также стали в этом году гостями Платоновского фестиваля.

Воронежцы услышали струнный квартет № 13 ("Розамунда") Шуберта, квартеты Кшиштофа Пендерецкого и Кароля Шимановского, а на "десерт" выпросили Чайковского со Стравинским. Расходилась публика в задумчивости - как обычно и бывает после концертов камерной музыки.

- Квартеты пишутся для небольшого круга слушателей, - напомнил Михаил Копельман. - Изначально такие сочинения играли в интимном кругу - в домах меценатов и аристократов. Сегодня, впрочем, камерную музыку часто исполняют на огромных площадках. Например, с Токийским квартетом мне приходилось играть в зале на 30 тысяч мест. Но больших залов с великолепной акустикой немного. К счастью, в Европе сохранились прекрасные старые помещения, созданные специально для исполнения камерных произведений: например, лондонский Вигмор-холл или зал венского Концертхауса.

Увы, культура восприятия такой музыки постепенно исчезает. Камерные общества, действовавшие во многих городах Старого Света, по словам Копельмана, увядают: старое поколение уходит, а молодежь взрастить не удалось. Не везде сохраняется традиция устраивать музыкальные вечера, на которых играть камерную музыку могли как профессионалы, так и аматеры. А ведь подобные вечера проводились во многих странах, включая Россию. С другой стороны, в Голландии есть целые фестивали, объединяющие музыкантов-мастеров и любителей. В Штатах подход иной: серии камерных концертов зачастую организуют в университетах, где есть музыкальные факультеты. Вход для студентов - независимо от направления подготовки - бесплатный (правда, посещаемость стимулируют, начисляя за "культпоходы" дополнительные баллы). И эти просветительские проекты, по всей видимости, приносят плоды. Игорь Сулыга рассказал, что сталкивался в США с тонкими ценителями музыки в неожиданных компаниях:

- Однажды ко мне там подошел молодой человек и заговорил о том, как Шостакович в одном из своих произведений использовал кусок из Малера. Я поразился - вы, спрашиваю, такой узкий специалист по теории музыки? А он - да нет, математик. Аналогичный случай произошел в академической среде - меня стали пытать, как мы в "Виртуозах Москвы" добивались столь качественного звука: как я проводил смычком по струнам, как шла вибрация… Эти знатоки тоже меня потрясли. На поверку оказались нефтяниками.

Между тем, в собственно музыкальном мире, в иерархии его героев стало сложно разбираться и специалистам.

- Идет смена поколений. В коллективы, которые считались самыми-самыми (как, скажем, квартет Бородина или старый состав Итальянского квартета), приходят новые музыканты с новым мироощущением. Звучание меняется. В США два квартета - имени Вермеера и Гварнери - в результате вообще перестали существовать. При этом появилось невероятное количество "молодых" квартетов. Настоящее нашествие. И разобраться в них сложно, - отметил Михаил Копельман. - Чтобы достичь слаженности в игре, музыканты должны играть одним составом много лет. Но в наше время ценности немного сместились. То, что мы делаем, называется уже бизнесом (и такому пониманию способствуют менеджеры и критики), настоящая музыка сильно страдает. Главное, что утеряно, - индивидуальность исполнителей. Все как-то нивелировалось. Впрочем, не только в музыке.

Татьяна Ткачева — Российская газета