Михаил Ганварг: «Петербургская консерватория — это флагман нашего искусства»

Со времени выхода прошлого номера нашей газеты, в котором рубрика «Юбилей» в очередной раз была посвящена 150-летию первой русской консерватории, крупных «информационных поводов» случилось как минимум два. В Петербургской консерватории прошел 40-й смотр-конкурс вокалистов-выпускников музыкальных вузов России и состоялся хореографический вечер «Танец без границ», посвященный Всемирному дню танца.Консерватория готовится к 150-летию, наращивая темпы событий. Что ожидается в юбилейном учебном году — этот вопрос стал одним из главных в беседе с Михаилом Гантваргом.

Концертирующий скрипач и педагог Михаил Гантварг на посту ректора менее года. И так уж вышло, что журналистский интерес к Михаилу Ханоновичу все это время был связан преимущественно с проблемами прославленного вуза. Ремонт, в котором нуждается здание, крыша, которая протекала годами (наконец, перестала), деньги, которые то выделяли, то не выделяли вузу на решение особенно острых в этом смысле вопросов, — все это едва ли не заслонило главное событие. А оно заключается в том, что консерватория уже вступила в свой юбилейный год и, по-хорошему, ей давно пора принимать поздравления. Тем более что учебный процесс идет успешно — об этом свидетельствуют, например, достижения студентов-духовиков, скрипачей и музыковедов на разнообразных конкурсах нынешнего года. И все же проблемные темы беседа не обошла.
— Михаил Ханонович, в каком внешнем облике Санкт-Петербургская консерватория предстанет в сентябрьские дни празднования юбилея, ведь, как всем известно, знаменитый вуз давно требует ремонта? И что именно ожидается в сентябре?
— Прежде всего, скажу, что юбилейным станет весь следующий учебный год. А начнутся празднования 19 сентября — практически ровно через 150 лет со дня открытия Санкт-Петербургской консерватории. В этот день, как мы ожидаем, состоится большое торжественное заседание, на котором будет присутствовать министр культуры и, может быть, приедет премьер-министр, и, конечно, будет концерт: его откроет Юрий Хатуевич Темирканов — выпускник нашей консерватории.
Вообще, в течение года у нас запланированы концерты многих наших выдающихся выпускников. К счастью, со всеми ними у меня хорошие личные творческие контакты, многолетние уже, — и с Валерием Гергиевым, и с Юрием Темиркановым, и с Марисом Янсонсом, с которыми я много играл. Мы дружим, общаемся, поэтому подготовка к юбилею идет в под знаком"договорно-дружеского контакта«. Понятно, что все эти знаменитые музыканты любят нашу консерваторию — свою консерваторию! — и всячески готовы поучаствовать в праздновании юбилея. Участниками торжеств станут и маститые исполнители, такие как Григорий Соколов, и более молодые — это, например, лауреат XIII Конкурса Чайковского Мирослав Култышев. Кроме того, естественно, будут задействованы все лучшие сегодняшние силы консерватории. Пройдут отчетные концерты каждой кафедры, студенты режиссерского факультета и балетмейстеры готовят свои спектакли и балеты, которые представят на сцене Театра консерватории — одним словом, год ожидается очень насыщенным и очень ярким в творческом отношении. А что касается финансов и помощи министерства культуры, то пока мы пользуемся не самым большим вниманием. Но надеемся, что в конечном итоге финансирование пойдет, и мы сможем потратить эти деньги на то, чтобы провести реконструкцию консерватории, которой исполняется вот уже 150 лет, а ее даже не ремонтировали никогда.
— Каков масштаб ожидаемой реконструкции, на что она будет направлена в первую очередь?

— Мы очень надеемся, что консерватория обновится, потому что у нас накопилось действительно много проблем. Самая животрепещущая — это состояние нашей библиотеки. Библиотека консерватории обладает совершенно феноменальным фондом рукописей, включая, например, рукописи Вагнера и даже Бетховена, но все ее богатства, к огромному сожалению, хранятся в неподобающем виде. Консерватории элементарно не хватает помещений — и хранилищ, и классов для занятий. Кроме того, необходимо обновить парк роялей, потому что все рояли старенькие, и к тому же, очень жестко эксплуатируются, ведь занятия в консерватории идут практически в три смены: с 6 утра до 12 ночи. Чтобы решить все наши проблемы, необходимо очень многое сделать. Лично для меня ситуация осложнена тем, что я был назначен ректором только в ноябре и, как с корабля на бал, должен был сразу войти в широкий круг вопросов, связанных с празднованием юбилея консерватории. Конечно, такие масштабные, грандиозные мероприятия надо готовить два-три года минимум. А из-за непрерывных в последнее время смен ректоров, когда каждый из них что-то начинал и не успевал закончить, а потом приходил другой и действовал с нуля, пользы делу было мало.
— Согласна с вами. Скажите, пожалуйста, чтобы уже закрыть болезненную тему, — установлены ли сроки начала реконструкции?
- Вы понимаете, для того, чтобы ее начать, нам необходимо получить деньги хотя бы на проектные работы. Ничего нельзя реконструировать без проектов, которые должны быть утверждены. Кроме того, Петербургская консерватория — это историческое здание, это памятник, и нам, для того чтобы, как говорится, забить в стену гвоздь, нужно получать разрешения ГИОПа, государственной инспекции по охране памятников. То, что консерватория признана памятником, это счастье. В самом деле, это замечательный памятник. Но она функционирует, она работает вот уже полтора века. Я хочу подчеркнуть: несмотря ни на что, творческий потенциал консерватории все время был высочайший. Наши воспитанники побеждали и побеждают на исполнительских конкурсах и смотрах научных работ — все это непрерывно совершается вопреки тому, что условия нашего обитания оставляют желать много лучшего. Мы с надеждой смотрим в будущее и полагаем, что максимум через пять лет, которые может занять грядущая реконструкция, консерватория предстанет в обновленном состоянии и будет еще очень долго оставаться флагманом нашего искусства, чем она, по сути, всегда и была.
— Интересно, какой период в истории Петербургской консерватории вам представляется самым замечательным?
- С Петербургской консерваторией связана вся моя жизнь. Конечно, каждому человеку кажется, что лучшее время его жизни это время молодости, когда все представляется замечательным, и в этом я совершенно не отделяю себя от всех других людей.
— Тогда расскажите о времени своей учебы в консерватории?
- Я поступил в консерваторию в 1966 году. В 1967-м я уже получил звание лауреата Международного конкурса скрипачей им. Паганини в Генуе. Потом, в 1969-м, стал лауреатом Всесоюзного конкурса. И, конечно, в то время мне казалось, — а это, правда, так и было, — что наша консерватория чрезвычайно высоко котируется. Потому что наши выпускники тех лет Владимир Атлантов и Елена Образцова получили первые премии на Конкурсе Чайковского, как и наш замечательный виолончелист, ныне покойный, к сожалению, Борис Прегаменщиков; Ирина Петровна Богачева, и ныне работающая у нас, стала победительницей Международного конкурса вокалистов в Рио-де-Жанейро — примеры можно продолжить. Жизнь консерватории была наполнена очень яркими событиями. Для меня это был замечательный период, когда я учился сначала в консерватории, потом в аспирантуре и сразу после ее окончания начал преподавать. С той поры вот так и преподаю, и концертирую.
— Когда у нас вспоминают годы учебы в консерватории, нередко вспоминают и об особом отеческом отношении профессоров к ученикам — о занятиях дома, о большом времени, проведенном с педагогом вне класса — на концертах или в театре и так далее. У вас были такие отношения с вашими учителями?
— Конечно, конечно были. По сравнению с тем временем сейчас совсем другая жизнь, очень многое изменилось. Например — получение новой информации. Сегодня трудно себе представить, чтобы студенты собрались где-то, достали бы какую-то виниловую пластинку и слушали бы записи Владимира Горовица или кого-то еще из великих исполнителей. Потому что сейчас у всех есть компьютер, и можно зайти на YouTube и послушать и даже посмотреть почти все, что угодно. Во время, когда я учился, мы все были лишены этого удобства — я думаю, к счастью. Потому что мы больше времени общались друг с другом и с нашими профессорами, иногда в неформальной обстановке, когда наши профессора приглашали нас всех к себе домой — на какие-то праздники, дни рождения, — и общение происходило почти по-семейному.

— Каково ваше представление о будущем Петербургской консерватории — и с точки зрения ее внешнего облика и модернизации, и в плане того, как протекает учебный процесс? Что вам видится как идеал?

— Я довольно много концертирую, езжу по миру, бываю в различных музыкальных заведениях Европы и Азии и могу сказать одно: я всегда завидую инфраструктуре этих высших учебных заведений — тому, как в них все организовано, какие там стоят рояли, какие стулья, какие классы для занятий, — но не наполнению учебного процесса. По наполнению наша консерватория вместе с Московской консерваторией является авангардной в мировом значении. Петербургская и Московская консерватории — это консерватории «номер один» в мире, потому что нигде нет такого качества музыкального образования. Конечно, это еще отголоски советского устройства системы музыкального образования, которая было замечательной, и никто против этого ничего не скажет. Сейчас, когда нас пытаются затянуть в Болонское соглашение, я считаю, что мы убиваем курицу, которая несла золотые яйца. Не надо нам идти на поводу у Запада. Напротив, надо постараться убедить европейских коллег принять нашу систему, потом что она лучше. Итак, мой идеал консерватория — это наполнение наше, а инфраструктура по модели, скажем, там азиатской, чтобы все было выстроено, чтобы все блестело и сияло. Но надеюсь, что нам скоро удастся обновиться, и Санкт-Петербургская консерватория будет соответствовать уровню XXI века.

— Спасибо за беседу!

Бугрова Ольга
gazetaigraem.ru