muzkarta.ru | музкарта.рф «Музыкальная карта»: академическая музыка Поддержать проект
Выберите регион, страну
Предстоящие мероприятия
Читайте на эту же тему
25 июня 2018
13 июня 2018
13 июня 2018
"Musica Viva" — 30 на 40
Добавлено 14 июня 2018 волонтер
Оркестр «Musica Viva"и его художественный руководитель, виолончелист Александр Рудин в преддверии двойного юбилея Автор: Елена Алексеева
В своем интервью Александр Рудин, дирижер и художественный руководитель Московского камерного оркестра «Musica Viva"рассказал о предстоящем 40-м юбилейном сезоне оркестра, 30-летии своего присутствия в коллективе, а также поделился своими мыслями музыканта и человека.
Программы концертов «Musica Viva"изобилуют самыми различными сочинениями от эпохи барокко до современности. Некоторые произведения были впервые исполнены в России коллективом «Musica Viva». Сегодня за оркестром и его художественным руководителем Александром Рудиным закрепилась репутация открывателей российскому слушателю неизвестных страниц музыки прошлого, незаслуженно забытых и покрытых пылью веков сочинений. Обладая глубиной знаний, тонким музыкальным вкусом и мудростью исследователя старинных фолиантов, Рудин сочетает наследие прошлого и настоящего академической музыки различных направлений, выстраивая преемственность единого музыкального пространства в концертных программах и проектах своего коллектива. «Старинность» и «современность», их взаимообогащение — узнаваемая черта «Musica Viva».
26 октября 2018 в Концертном зале им. П. И. Чайковского состоится юбилейный концерт оркестра «Musica Viva». Поклонники коллектива и меломаны будут свидетелями невероятного музыкального состязания: Маэстро Александр Рудин (виолончель) и Маэстро Томас Цетмайр (скрипка), меняясь местами, по очереди предстанут в двух ипостасях — в качестве солистов и дирижеров. Музыканты предложат публике в своем исполнении самые популярные и «краеугольные"шедевры: Скрипичный концерт Брамса и Виолончельный концерт Дворжака. А обрамлять знаменитые концерты будет «Фолия"в 2-х вариантах: Вариации Сальери на эту тему и Испанская рапсодия Листа в версии для симфонического оркестра.
Александр Рудин — российский виолончелист, Лауреат Международных конкурсов И. С. Баха в Лейпциге (1976), Гаспара Кассадо во Флоренции (1979), П. И. Чайковского в Москве (1978, 1982), Концертино Прага (1973), пианист, дирижёр и художественный руководитель Московского камерного оркестра «Musica Viva», профессор Московской консерватории, кафедры камерного ансамбля и оркестра, Народный артист России (2001), Лауреат государственной премии России в области литературы и искусства (2003).
Маэстро, первый вопрос о праздновании двойного юбилея.
«Оркестр «Musica Viva"основан в далеком 1978 году. Я был приглашен в коллектив дирижером в 1988, будучи студентом консерватории по дирижированию. 2018 год будет вдвойне юбилейным для нас — 40 лет оркестру и 30-лет моего присутствия в нем. Это, в общем, довольно много, даже очень много! У нас независимо от юбилеев, концертная жизнь достаточно насыщенная. Оркестр играет много концертов, различных программ, имеет разные проекты, собственные абонементы. Мы отличаемся всеядностью, берёмся за различные жанры, составы. Наш коллектив функционирует от очень маленького ансамбля семи-восьми музыкантов до большого оркестра сорока пяти человек. В пределах этой разницы мы исполняем множество музыки: старинной, современной, оперной, камерной. Собственно, таким же будет у нас и следующий юбилейный сезон. Намерены делать то, что делаем каждый сезон, в том числе играть премьеры. Наша задача сделать так, чтобы об этом знало больше людей. Ну, может быть в юбилейном сезоне мы сделаем чуть более демократичным характер своих концертов, праздничным. У нас запланированы концерты дома в Москве, гастроли по России.
О премьерах
Мы исполняем множество премьер. Совсем недавно, к слову сказать, у нас была премьера сочинения Александра Маноцкова, специально написанного для нас. Но премьеры — это не только новосочиненная музыка. Я также называю премьерами замечательную музыку известных и даже великих композиторов прошлых эпох, которая не звучала в Москве, России, ведь музыки в мире написано очень много. Это является идеей нашего абонемента «Шедевры и премьеры»,
существующего уже пятнадцать лет, который проходит в Московской филармонии.
О нашем слушателе
Наша публика, и молодежь в том числе, посещающая наши концерты — это люди, которые, скажем так, допускают присутствие музыки в своей жизни. Слушатели, с которыми мы имеем дело — интересующиеся люди. Если это принять за исходную точку, то мне кажется, надо просто исполнять много разного, давать им на выбор разнообразные программы. Сегодня многие часто идут на компромиссы ради привлечения слушателя. Считаю, не надо заигрывать со слушателем, и особенно с молодежью. К сожалению, в сегодняшнем мире присутствует это «заигрывание» со вкусами. Этим отличаются в большей степени оперные театры. Можно, конечно, сделать спектакли, в которых будет «клубничка», и на нее пойдет зритель. Но это не правильный путь. Да, мы все сегодня оппортунисты, соглашатели. Тем не менее, не надо опускаться, а наоборот поднимать аудиторию до высокого уровня. Безусловно, мы исполняем заказные концерты, где нас просят учесть уровень слушателя. В том числе, например, у нас есть детские проекты. Мы ведем несколько лет филармонический детский абонемент с Артемом Варгафтиком. В обычных же концертах я все-таки исхожу из соображений, что программа должна состоять из хорошей интересной музыки, быть хорошо выстроенной, содержать сквозную идею. Часто я удовлетворяю собственный вкус в выборе сочинений, стараюсь вызвать слушательский интерес к малоизвестной музыке.
О подготовке к концертам
Бывают разные типы музыкальных личностей. Есть музыканты, которые любят репетировать и очень хорошо работают во время репетиций. Но, выходя на сцену, порой достаточно сухо, отстраненно играют то, что репетировали. И наоборот. Люди, которые репетируют мало, на концерте выдают такое, чего они на репетициях никогда не делали, абсолютно другое. Что-то нисходит на них. Идеально, конечно, иметь представление, генеральное видение сочинения до выхода на сцену. А потом на базе этой очень условной канвы, о чем приблизительно договорились ты и твои партнеры, создать, если есть вдохновение, какую-то «материю», которая помимо ваших условных договоренностей о темпах, динамике и прочего, будет помниться публике не один день. Бывает, что концерт закончится, и никто о нем не вспомнит, ни исполнители, ни слушатели. Как пойдет. Случаются концерты, когда все идет очень легко, и чувствуешь, что тебя этот процесс очень увлекает. Или бывает выступление, где это происходит в меньшей степени. Удачность концерта зависит от стольких многих обстоятельств — собственного состояния, публики, акустики, температуры воздуха. Даже подготовка к концерту по-разному влияет на процесс выступления. Сочинение иногда не готово, но на сцене происходит нечто, и произведение предстает пусть не в совершенном виде, но в очень живом.
О камерной музыке
Камерная музыка, написанная для небольшого ансамбля, дуэта, трио, квартета, квинтета, секстета, септета, октета, т. е. по числу участников — это то, из чего музыка выросла. Она звучала в салонах, поскольку концертные залы существуют лишь с середины 19 века. Даже симфоническая музыка, впервые сыгранная во дворце какого-нибудь князя, перекладывалась на малое количество инструментов и игралась в гостиных салонах. И этих аранжировок симфоний Моцарта, Бетховена, например, существовало сотни, для фортепиано, скрипки, виолончели, флейты или другого состава. Вместо радио, компактдисков и интернета эти большие сочинения жили в виде камерной музыки. Сейчас такое время, что камерную музыку тоже играют почти все, великие солисты, знаменитые пианисты.
О конкурсах молодых исполнителей
Конкурс — необходимое зло, я бы сказал, потому что он не имеет отношение к настоящему искусству. Но это повод выучить программу, повод показаться, выйти в люди, повод заработать деньги. И повод начать карьеру. Если у кого-то хрупкая натура, то неудача может и «убить» исполнителя. Про конкурс не скажешь ни хорошее, ни плохое. Лет десять я сидел в жюри разных конкурсов, в последнее время избегаю. Это развивается все более и более в маркетинговую, коммерческую сторону, и не всегда честно. Прекрасно играющих исполнителей много, выбрать лучшего бывает сложно. Когда я был юным, молодым, я не был азартным, но мне было не сложно выходить и играть. Не было страхов и стрессов. Я легко это делал. Не азарт, но хорошая уверенность в себе. Сейчас я бы, конечно, не стал участвовать. А дирижерские конкурсы — это еще более темное дело, так как нельзя оценить, чисто ли сыграл, красиво ли, ошибался ли, в них больше, так сказать, «магического». Хотя, безусловно, бывает, что выигрывает достойный.
Есть ли что-либо лучше виолончели?
Ничего. Лучше виолончели может быть только… хор. Мой любимый инструмент — это хор. Хорошее пение небольшого хора, который поет чисто, не очень сильно вибрируя, старинную музыку или древнерусскую духовную музыку. Я очень люблю работать с хором, хотя, не знаю, правильно ли я это делаю. Мне очень нравится ораториально-кантатный жанр. Мы играли очень много премьер старинной неисполняемой музыки. И будем еще играть, так как нетронутой музыки масса, а исполняется, к сожалению, одно и тоже. Например, у Бетховена полно ораторий, одну из них «Оратория на смерть императора Иозефа второго» я дирижировал за пультом Российского национального оркестра год назад. Прекрасная интересная музыка, написанная восемнадцатилетним Бетховеном. Это заказанное композитору сочинение так и не исполнилось на похоронах августейшего монарха, а прозвучало лишь спусть почти шестьдесят лет.
О композиторах
Очень часто не всегда ясно по партитурам, что хотел композитор. Поэтому интересно иметь дело с ныне живущими композиторами. Тип мышления и какая-то реакция на твое исполнение человека, только что написавшего сочинение, можно проецировать и на музыку прошлого тоже. Особенно барочная музыка, да и классическая, чем дальше она отстоит от нас во времени, тем больше она предполагает, наверное, свободу. В прежние века гораздо больше доверяли исполнителям, чем сейчас или даже в XIX веке. Нас учат в школе точно выполнять предписания, забывая при этом, что и слова, и значки все эти в разное время имели совершенно разный характер. Это очень зыбкая материя. Нужно разбираться, что и когда это значило, и как надо трактовать тот или иной знак, у того или иного композитора в ту или иную эпоху. Есть сложные композиторы, у которых хотелось бы спросить, что он этим имел ввиду. Например, автор написал одно и тоже место в разных частях формы по-разному. Зачем? Придавал ли он этому значение? Есть вопросы к гениям, но, к сожалению, они остаются без ответов. Приходится принимать решения самому.
Что есть аутентичность и традиция в исполнительстве
Аутентичность — это размытое слово. Сравните, сейчас даже о водке можно сказать — аутентичная русская водка. Это настоящая русская водка. Настоящая? Аутентичная? Всамделишная? Действительно, для аутентичного исполнения должны быть аутентичными и зритель, и атмосфера, и … даже пища, экология и много чего. Как можно все-таки было бы использовать это слово? По возможности представлять себе условия эпохи, ее эстетику, инструментарий, какие-то объективные данности времени, когда была написана та или иная музыка. А так, стопроцентно мы не можем заявить об аутентичности. У аутентистов в музыке много разных подходов к исполнению, и все абсолютно по-разному играют, различно трактуют какие-то вещи. При этом они все аутентисты. Мне кажется, это слово надо понимать как «открытость». Если ты что-то делаешь, надо отдать себе отчет — почему ты это делаешь. Не по причине того, что твой профессор и профессор твоего профессора сказали тебе делать так. А потому, что ты сам, своим умом, знаниями, своим анализом пришел к выводу, что надо делать так, приближаясь к замыслу композитора. Но насколько мы это делаем правильно? На сто процентов невозможно утверждать — да, композитор хотел именно так. Этого никто не скажет. Но, тем не менее, есть еще такая вещь, как вкус, который помогает. Нет вкуса, аутентизм не спасет. Знания, вкус и открытость. Мы иногда бываем очень закрыты в своих рамках знаний, образования, традиций. Традиция — палка о двух концах. Она хороша до тех пор, пока не становится тормозом трактовки и восприятия. Одним словом, произведение покрывается пылью, а порой и вся исполнительская школа.
Об оркестрантах
С музыкантами своего оркестра или в качестве приглашенного дирижера с другими оркестрантами у меня доверительные отношения. Если музыкант зажат, боится дирижера и ждет его «наказания», то конечный результат, считаю, будет плохим для исполнения.
О себе
Я человек сомневающийся, оглядывающийся назад. Не всегда это хорошо, знаю об этом, но ничего не могу с этим поделать. Против собственной природы не могу идти. В музыке я экспериментатор. Очень симпатизирую и уважаю людей разносторонне образованных. Не знаю к какой эпохе, как человек, принадлежу, похоже, не сегодняшней…
Источник: www.rewizor.ru
В своем интервью Александр Рудин, дирижер и художественный руководитель Московского камерного оркестра «Musica Viva"рассказал о предстоящем 40-м юбилейном сезоне оркестра, 30-летии своего присутствия в коллективе, а также поделился своими мыслями музыканта и человека.
Программы концертов «Musica Viva"изобилуют самыми различными сочинениями от эпохи барокко до современности. Некоторые произведения были впервые исполнены в России коллективом «Musica Viva». Сегодня за оркестром и его художественным руководителем Александром Рудиным закрепилась репутация открывателей российскому слушателю неизвестных страниц музыки прошлого, незаслуженно забытых и покрытых пылью веков сочинений. Обладая глубиной знаний, тонким музыкальным вкусом и мудростью исследователя старинных фолиантов, Рудин сочетает наследие прошлого и настоящего академической музыки различных направлений, выстраивая преемственность единого музыкального пространства в концертных программах и проектах своего коллектива. «Старинность» и «современность», их взаимообогащение — узнаваемая черта «Musica Viva».
26 октября 2018 в Концертном зале им. П. И. Чайковского состоится юбилейный концерт оркестра «Musica Viva». Поклонники коллектива и меломаны будут свидетелями невероятного музыкального состязания: Маэстро Александр Рудин (виолончель) и Маэстро Томас Цетмайр (скрипка), меняясь местами, по очереди предстанут в двух ипостасях — в качестве солистов и дирижеров. Музыканты предложат публике в своем исполнении самые популярные и «краеугольные"шедевры: Скрипичный концерт Брамса и Виолончельный концерт Дворжака. А обрамлять знаменитые концерты будет «Фолия"в 2-х вариантах: Вариации Сальери на эту тему и Испанская рапсодия Листа в версии для симфонического оркестра.
Александр Рудин — российский виолончелист, Лауреат Международных конкурсов И. С. Баха в Лейпциге (1976), Гаспара Кассадо во Флоренции (1979), П. И. Чайковского в Москве (1978, 1982), Концертино Прага (1973), пианист, дирижёр и художественный руководитель Московского камерного оркестра «Musica Viva», профессор Московской консерватории, кафедры камерного ансамбля и оркестра, Народный артист России (2001), Лауреат государственной премии России в области литературы и искусства (2003).
Маэстро, первый вопрос о праздновании двойного юбилея.
«Оркестр «Musica Viva"основан в далеком 1978 году. Я был приглашен в коллектив дирижером в 1988, будучи студентом консерватории по дирижированию. 2018 год будет вдвойне юбилейным для нас — 40 лет оркестру и 30-лет моего присутствия в нем. Это, в общем, довольно много, даже очень много! У нас независимо от юбилеев, концертная жизнь достаточно насыщенная. Оркестр играет много концертов, различных программ, имеет разные проекты, собственные абонементы. Мы отличаемся всеядностью, берёмся за различные жанры, составы. Наш коллектив функционирует от очень маленького ансамбля семи-восьми музыкантов до большого оркестра сорока пяти человек. В пределах этой разницы мы исполняем множество музыки: старинной, современной, оперной, камерной. Собственно, таким же будет у нас и следующий юбилейный сезон. Намерены делать то, что делаем каждый сезон, в том числе играть премьеры. Наша задача сделать так, чтобы об этом знало больше людей. Ну, может быть в юбилейном сезоне мы сделаем чуть более демократичным характер своих концертов, праздничным. У нас запланированы концерты дома в Москве, гастроли по России.
О премьерах
Мы исполняем множество премьер. Совсем недавно, к слову сказать, у нас была премьера сочинения Александра Маноцкова, специально написанного для нас. Но премьеры — это не только новосочиненная музыка. Я также называю премьерами замечательную музыку известных и даже великих композиторов прошлых эпох, которая не звучала в Москве, России, ведь музыки в мире написано очень много. Это является идеей нашего абонемента «Шедевры и премьеры»,
существующего уже пятнадцать лет, который проходит в Московской филармонии.
О нашем слушателе
Наша публика, и молодежь в том числе, посещающая наши концерты — это люди, которые, скажем так, допускают присутствие музыки в своей жизни. Слушатели, с которыми мы имеем дело — интересующиеся люди. Если это принять за исходную точку, то мне кажется, надо просто исполнять много разного, давать им на выбор разнообразные программы. Сегодня многие часто идут на компромиссы ради привлечения слушателя. Считаю, не надо заигрывать со слушателем, и особенно с молодежью. К сожалению, в сегодняшнем мире присутствует это «заигрывание» со вкусами. Этим отличаются в большей степени оперные театры. Можно, конечно, сделать спектакли, в которых будет «клубничка», и на нее пойдет зритель. Но это не правильный путь. Да, мы все сегодня оппортунисты, соглашатели. Тем не менее, не надо опускаться, а наоборот поднимать аудиторию до высокого уровня. Безусловно, мы исполняем заказные концерты, где нас просят учесть уровень слушателя. В том числе, например, у нас есть детские проекты. Мы ведем несколько лет филармонический детский абонемент с Артемом Варгафтиком. В обычных же концертах я все-таки исхожу из соображений, что программа должна состоять из хорошей интересной музыки, быть хорошо выстроенной, содержать сквозную идею. Часто я удовлетворяю собственный вкус в выборе сочинений, стараюсь вызвать слушательский интерес к малоизвестной музыке.
О подготовке к концертам
Бывают разные типы музыкальных личностей. Есть музыканты, которые любят репетировать и очень хорошо работают во время репетиций. Но, выходя на сцену, порой достаточно сухо, отстраненно играют то, что репетировали. И наоборот. Люди, которые репетируют мало, на концерте выдают такое, чего они на репетициях никогда не делали, абсолютно другое. Что-то нисходит на них. Идеально, конечно, иметь представление, генеральное видение сочинения до выхода на сцену. А потом на базе этой очень условной канвы, о чем приблизительно договорились ты и твои партнеры, создать, если есть вдохновение, какую-то «материю», которая помимо ваших условных договоренностей о темпах, динамике и прочего, будет помниться публике не один день. Бывает, что концерт закончится, и никто о нем не вспомнит, ни исполнители, ни слушатели. Как пойдет. Случаются концерты, когда все идет очень легко, и чувствуешь, что тебя этот процесс очень увлекает. Или бывает выступление, где это происходит в меньшей степени. Удачность концерта зависит от стольких многих обстоятельств — собственного состояния, публики, акустики, температуры воздуха. Даже подготовка к концерту по-разному влияет на процесс выступления. Сочинение иногда не готово, но на сцене происходит нечто, и произведение предстает пусть не в совершенном виде, но в очень живом.
О камерной музыке
Камерная музыка, написанная для небольшого ансамбля, дуэта, трио, квартета, квинтета, секстета, септета, октета, т. е. по числу участников — это то, из чего музыка выросла. Она звучала в салонах, поскольку концертные залы существуют лишь с середины 19 века. Даже симфоническая музыка, впервые сыгранная во дворце какого-нибудь князя, перекладывалась на малое количество инструментов и игралась в гостиных салонах. И этих аранжировок симфоний Моцарта, Бетховена, например, существовало сотни, для фортепиано, скрипки, виолончели, флейты или другого состава. Вместо радио, компактдисков и интернета эти большие сочинения жили в виде камерной музыки. Сейчас такое время, что камерную музыку тоже играют почти все, великие солисты, знаменитые пианисты.
О конкурсах молодых исполнителей
Конкурс — необходимое зло, я бы сказал, потому что он не имеет отношение к настоящему искусству. Но это повод выучить программу, повод показаться, выйти в люди, повод заработать деньги. И повод начать карьеру. Если у кого-то хрупкая натура, то неудача может и «убить» исполнителя. Про конкурс не скажешь ни хорошее, ни плохое. Лет десять я сидел в жюри разных конкурсов, в последнее время избегаю. Это развивается все более и более в маркетинговую, коммерческую сторону, и не всегда честно. Прекрасно играющих исполнителей много, выбрать лучшего бывает сложно. Когда я был юным, молодым, я не был азартным, но мне было не сложно выходить и играть. Не было страхов и стрессов. Я легко это делал. Не азарт, но хорошая уверенность в себе. Сейчас я бы, конечно, не стал участвовать. А дирижерские конкурсы — это еще более темное дело, так как нельзя оценить, чисто ли сыграл, красиво ли, ошибался ли, в них больше, так сказать, «магического». Хотя, безусловно, бывает, что выигрывает достойный.
Есть ли что-либо лучше виолончели?
Ничего. Лучше виолончели может быть только… хор. Мой любимый инструмент — это хор. Хорошее пение небольшого хора, который поет чисто, не очень сильно вибрируя, старинную музыку или древнерусскую духовную музыку. Я очень люблю работать с хором, хотя, не знаю, правильно ли я это делаю. Мне очень нравится ораториально-кантатный жанр. Мы играли очень много премьер старинной неисполняемой музыки. И будем еще играть, так как нетронутой музыки масса, а исполняется, к сожалению, одно и тоже. Например, у Бетховена полно ораторий, одну из них «Оратория на смерть императора Иозефа второго» я дирижировал за пультом Российского национального оркестра год назад. Прекрасная интересная музыка, написанная восемнадцатилетним Бетховеном. Это заказанное композитору сочинение так и не исполнилось на похоронах августейшего монарха, а прозвучало лишь спусть почти шестьдесят лет.
О композиторах
Очень часто не всегда ясно по партитурам, что хотел композитор. Поэтому интересно иметь дело с ныне живущими композиторами. Тип мышления и какая-то реакция на твое исполнение человека, только что написавшего сочинение, можно проецировать и на музыку прошлого тоже. Особенно барочная музыка, да и классическая, чем дальше она отстоит от нас во времени, тем больше она предполагает, наверное, свободу. В прежние века гораздо больше доверяли исполнителям, чем сейчас или даже в XIX веке. Нас учат в школе точно выполнять предписания, забывая при этом, что и слова, и значки все эти в разное время имели совершенно разный характер. Это очень зыбкая материя. Нужно разбираться, что и когда это значило, и как надо трактовать тот или иной знак, у того или иного композитора в ту или иную эпоху. Есть сложные композиторы, у которых хотелось бы спросить, что он этим имел ввиду. Например, автор написал одно и тоже место в разных частях формы по-разному. Зачем? Придавал ли он этому значение? Есть вопросы к гениям, но, к сожалению, они остаются без ответов. Приходится принимать решения самому.
Что есть аутентичность и традиция в исполнительстве
Аутентичность — это размытое слово. Сравните, сейчас даже о водке можно сказать — аутентичная русская водка. Это настоящая русская водка. Настоящая? Аутентичная? Всамделишная? Действительно, для аутентичного исполнения должны быть аутентичными и зритель, и атмосфера, и … даже пища, экология и много чего. Как можно все-таки было бы использовать это слово? По возможности представлять себе условия эпохи, ее эстетику, инструментарий, какие-то объективные данности времени, когда была написана та или иная музыка. А так, стопроцентно мы не можем заявить об аутентичности. У аутентистов в музыке много разных подходов к исполнению, и все абсолютно по-разному играют, различно трактуют какие-то вещи. При этом они все аутентисты. Мне кажется, это слово надо понимать как «открытость». Если ты что-то делаешь, надо отдать себе отчет — почему ты это делаешь. Не по причине того, что твой профессор и профессор твоего профессора сказали тебе делать так. А потому, что ты сам, своим умом, знаниями, своим анализом пришел к выводу, что надо делать так, приближаясь к замыслу композитора. Но насколько мы это делаем правильно? На сто процентов невозможно утверждать — да, композитор хотел именно так. Этого никто не скажет. Но, тем не менее, есть еще такая вещь, как вкус, который помогает. Нет вкуса, аутентизм не спасет. Знания, вкус и открытость. Мы иногда бываем очень закрыты в своих рамках знаний, образования, традиций. Традиция — палка о двух концах. Она хороша до тех пор, пока не становится тормозом трактовки и восприятия. Одним словом, произведение покрывается пылью, а порой и вся исполнительская школа.
Об оркестрантах
С музыкантами своего оркестра или в качестве приглашенного дирижера с другими оркестрантами у меня доверительные отношения. Если музыкант зажат, боится дирижера и ждет его «наказания», то конечный результат, считаю, будет плохим для исполнения.
О себе
Я человек сомневающийся, оглядывающийся назад. Не всегда это хорошо, знаю об этом, но ничего не могу с этим поделать. Против собственной природы не могу идти. В музыке я экспериментатор. Очень симпатизирую и уважаю людей разносторонне образованных. Не знаю к какой эпохе, как человек, принадлежу, похоже, не сегодняшней…
Источник: www.rewizor.ru
ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal