Музыка на слова. Артём Варгафтик о классике и попсе

Артём Варгафтик, музыкальный журналист, критик, телеведущий, виолончелист, коротко и без пафоса называет себя «говорящей программкой». Он считает, что живой рассказ о музыке позволяет людям стать чуть ближе к классике.
В перерывах между его выступлениями в Нижнем мы беседуем о пользе медитации в зале филармонии. А ещё — о попсе и музыкальной лени современников.

Тяжёлая виолончель

— Артём Михайлович, ваши родители по профессии химики. В школе вы учились в физико-математическом классе. Как получилось, что в итоге стали профессиональным музыкантом?

— То, что я стал музыкантом, — случайность, которых так много в нашей жизни. В совсем юном возрасте родители отвели меня в музыкальную школу, где после прослушивания у их ребёнка не обнаружили каких-то выдающихся музыкальных способностей — слух, память, ритм за всё я получил оценку «три». В качестве инструмента мне предложили виолончель. Полагаю — из расчёта, что её тяжело таскать и всё, как говорится, «само пройдёт».

Но я занимался, вскоре стал слышать музыку по-другому, развился слух. Но то, что музыка станет моей профессией, причём той, которая даёт шанс соприкоснуться с чем-то самым важным в жизни, я понял, встретив талантливого музыкального педагога. У него, кстати, был очень тяжёлый и вредный характер, но все его ученики играли значительно лучше своих способностей.

— Получается, что музыкальный слух можно развить, но для этого надо заниматься, иногда через «не хочу»?

— Ещё в музыкальном училище при Московской консерватории я услышал такую фразу: «Склонности идут впереди способностей». Но заставить любить музыку невозможно, поскольку как только у человека появится возможность принимать самостоятельные решения, он бросит занятия. Более того, такое принуждение сформирует в нём ненависть не только к музыке, но и вообще ко всему, что требует систематического терпеливого изучения.

— Как же сформировать у ребёнка хороший музыкальный вкус?

— Да вот хотя бы водить его на концерты в вашу Нижегородскую филармонию. Даже если человек не понимает классическую музыку, не вникает в неё, а сидит и медитирует, настоящее искусство отличается от музыкального фуфла тем, что действует на очень разных уровнях. Вплоть до подсознания.

Индустрия классики

— Большинству кажется, что заниматься в России классической музыкой — крайне сложный выбор. Особенно это касается периферии, где та же работа в оркестрах мало оплачивается, но люди продолжают работать, считая занятия музыкой своим призванием?

— Это слишком большое счастье — знать, в чём твоё призвание в жизни. Большинство ныне работающих профессиональных музыкантов руководствуются другой логикой: «Я больше ничего не умею, значит, буду этим заниматься». И, в принципе, таким людям, в том числе работающим в филармонических оркестрах в провинции, надо в ноги поклониться. Только благодаря их личному ответственному выбору, даже если он небезупречен с точки зрения обывательской морали и представления о здравом смысле, может сохраниться традиция, которая делает нашу страну одной из признанных музыкальных держав. Мы забываем: существуют вещи, которые, несмотря на вековую традицию, можно очень легко потерять.

— А в нашей стране сегодня есть индустрия классической музыки?

— В стране она есть в том объёме, в котором мы можем себе это позволить. У России очень богатое музыкальное наследие, но публика, которая слушает классику, например, не знает, что её продолжают сочинять. Оперу современного композитора в России за последние 15 лет поставили только один раз. Это были «Дети Розенталя» Леонида Десятникова в Большом театре. Всем же лень. Композитор написал новую оперу надо всё учить, разбираться. Неизвестно, как её примет публика. Есть стандартный шлягерный классический вариант: «Кармен», «Травиата», «Севильский цирюльник». Эти оперы певцы знают наизусть, режиссёру легко их поставить — немного поменять мизансцены, темпы — и готово. Между тем у нас прекрасные современные композиторы: Десятников, Маноцков, Губайдулина…

— Как вы относитесь к современным трактовкам классической музыки, постановок музыкального театра?

— С классической музыкой, как с чистым филармоническим искусством, ничего сделать нельзя, кроме как превратить её в пошлый попсовый суррогат с добавлением барабанчиков. Если мы имеем в виду музыкальный театр, то здесь само искусство требует перемен. Если сегодня ставить оперу Вагнера «Тангейзер» в том виде, в котором её играли сто лет назад, вы увидите жалкое, гротескное, бессмысленное зрелище. На сцене будут фигуры в исторических костюмах с мечами из папье-маше, ходящие то вправо, то влево. И зрителю это всё будет неинтересно, тем более что опера идёт не 15 минут, а 4 часа.

Именно поэтому в меняющейся жизни появился такой персонаж, как режиссёр, задача которого — сделать это зрелище актуальным, при помощи различных приёмов донести до зрителя в XXI веке суть происходящих в опере событий. Без режиссёрской работы гораздо честнее давать оперу в концертном исполнении, выпустив артистов на филармоническую сцену во фраках. Но эта музыка создана для спектакля, для зрелища, в котором она является частью действия. Поверьте, очень мало опер без действия на сцене, которые приятно и интересно от начала и до конца выслушать.

Музыка настроения

— У нас прекрасное классическое наследие и настоящее, но люди всё равно больше любят лёгкую, популярную музыку?

— Конформизм — мощнейшая сила. Людям и без того тяжело живётся, чтобы, собрав все силы маленького человека, идти против общего течения и говорить: «Я не хочу слушать попсу». Большинство любит не то, что им на самом деле нравится, а то, что навязывает телевидение, радио. Был бы у людей доступ к другой музыке, попса не пользовалась бы такой бешеной популярностью.

Но наши современники в плане музыкального выбора достаточно ленивы. В результате за людей выбирают и тренды, и популярных артистов, а они потом думают, что так и должно быть, и радостно примыкают к концертной аудитории Стаса Михайлова. Дело тех, кто стоит по эту сторону филармонической сцены, открыть интересующимся людям доступ к настоящим ценностям, показать разнообразие музыки, которое реально существует.

— Но вам не кажется, что людям в разном эмоциональном состоянии нужна разная музыка?

— Потребностей и ситуаций, когда в жизни человека возникает музыка, много. Но в силу чисто рыночных механизмов музыкальным трендом для массового населения становится сочинский кабак. Тогда под шашлык, море, солнце из некачественных динамиков и Лепс, и Ваенга — это то, что надо. Но у любого нормального человека существуют альтернативные понятия о том, как проводить свободное время, о том, что приятно, что интересно. В конечном итоге у классики, которая якобы менее популярна, чем попса, за всё время её существования накопилась аудитория, которая в тысячи раз больше, чем любые золотые и платиновые достижения самых популярных музыкантов современности.

Досье

Артём Варгафтик родился в Москве 2 июля 1971 года. Окончил Академическое музыкальное училище при Московской консерватории и Российскую академию музыки им. Гнесиных по классу виолончели, а также аспирантуру Московской консерватории по кафедре истории и теории исполнительства. Играл на виолончели в нескольких оркестрах. Теле- и радиоведущий программ, посвящённых классической музыки. Дважды лауреат российской телевизионной премии «ТЭФИ».

Злата Медушевская
www.aif-nn.ru