Музыкальная серьезность Николая Роготнева, переходящая в шутку

Известный московский дирижер Фуат Мансуров, приехав в Ижевск на фестиваль П. Чайковского, снисходительно похлопал по плечу недавнего выпускника Уральской государственной консерватории им. М. Мусоргского Николая Роготнева и сказал: «Главный дирижер — профессия второй половины жизни».

Николай Серафимович тогда был еще начинающим — по распределению работал вторым дирижером в Государственном театре оперы и балета Удмуртии, пробовал свои силы в симфоническом оркестре республики, раз за разом участвовал в международных конкурсах, привозя домой в Ижевск лауреатские звания и дипломы. Там кто-то из членов жюри назвал его Мефистофелем — не внешность сыграла свою роль (на этого персонажа он нисколько не похож), а большой темперамент и выразительная энергичная пластика. Он движет оркестром, включая всего себя — руки летают, ноги танцуют, тело разворачивается к той группе музыкантов, которая должна вступить, лицо мимирует, выражая одобрение, досаду или возвышенную радость. Таким был на взлете — таким остался и сейчас.

Не спорь со временем
Часы на старинной заводской башне Ижевска тикали и тикали, и сегодня Николаю Роготневу — пятьдесят. Он в расцвете творческих сил в возрасте акме, как это называли древние греки и фиксировали в своих рукописях и на каменных плитах не год рождения знаменитости, а год его акме (правда, сейчас люди живут, слава Богу, дольше, и возраст расцвета смело можно сдвинуть в обе стороны). В годы начинания он работал на свое имя и укреплял профессионализм: ставил перед собой высокие планки и брал их. За него радовались его педагоги Якшур-Бодьинской музыкальной школы, Ижевского музыкального училища, которые он закончил по классу баяна, Уральской консерватории, где он получил два диплома — как баянист-исполнитель и дирижер оркестра народных инструментов и как дирижер симфонического и оперного оркестров. Было чему радоваться: он стал лауреатом первой премии на конкурсе дирижеров в Италии и Польше, занял второе место во Франции. Получил премию Датского национального оркестра. В тридцать три года сбылась его мечта — был назначен главным дирижером симфонического оркестра Удмуртии.

— Любой музыкант, безусловно, получает огромное личное удовольствие от игры, от рождающейся музыки — недаром Пушкин говорил, что «одной любви музыка уступает, но и любовь — мелодия». Но вы, музыкальный руководитель оркестра, наверное, видите этот вопрос шире. Для чего вы становитесь за дирижерский пульт, для чего разучиваете с музыкантами симфонии, концерты, пьесы, увертюры? Только для собственной радости?

• Мы все в оркестре объединены просветительством. Нам нужно, и мне в том числе, нашему директору Николаю Рожкову и каждому оркестранту, чтоб наши слушатели любили и знали классическую музыку.

— Эта музыка в основе рождалась в недрах сословно-монархического общества и была рассчитана и существовала среди привилегированных классов — людей образованных, утонченных, живущих в красоте и богатстве. Они в основном поддерживали композиторов своими заказами, создавали свои оркестры и ансамбли, которые играли Моцарта, Гайдна, заказывали оперы Верди, Глинке, Чайковскому и другим. Но сейчас-то совсем другое время. На пике популярности массовая музыка, которая звучит повсюду — из мобильников, телевизоров, интернета, в концертах. Вы вступили в неравную борьбу, или не так?

• Эта борьба за человека идет во всем мире. Классическая музыка должна отвоевывать свои позиции.

— В нашей стране воспитанием вкуса и интереса к академической музыке государство успешно занималось до Великой Отечественной войны и после. По радио постоянно звучала классика. Каждый простой человек мог напеть арии из опер «Кармен», «Евгений Онегин», что мы видим, к примеру, в художественных фильмах той поры. А сейчас главные программы российского телевидения гоняют блатные песни — «Наш притончик варит самогончик».

• Государство должно участвовать в процессе музыкального образования и воспитания, я с этим безусловно согласен. Нельзя отдавать культуру на откуп деньгам, рынку.

— Сейчас пианино в семьях стало редкостью, фабрику пианино в Ижевске давно закрыли за малой востребованностью продукции, нет конкурсов в школы искусств, где, по большому счету, готовят ваших слушателей… Вы сожалеете об этом?

• А что толку — сожалеть? Это бесполезно. Надо жить сегодняшними реалиями. Я уважаю хорошую популярную музыку — джаз, рок, эстраду, молодежные течения. Главное, чтобы это была качественная музыка. Какой прок в нытье: мы, дескать, такие элитарные. А что дальше? Классическая музыка — часть культуры, так же, как и популярная. Если мы не станем это учитывать, то потеряем слушателей. Начинал наш оркестр исключительно с классики, но потом, кроме нее, стал играть джаз, киномузыку, популярные мелодии. Сегодня музыкант должен иметь широкие вкусы, не спорить с веком.

Кто диктует репертуар
— Когда поднимается средний культурный, в том числе, музыкальный уровень населения, это неизбежно снижает высшие проявления профессионализма. Как вы сегодня оцениваете состояние дирижерской профессии в России, есть ли величины, равновеликие Светланову, Рахлину, Кондрашину, Мравинскому, выпускникам знаменитой ленинградской школы профессора Мусина?

• Когда в юности я участвовал в международных конкурсах дирижеров, еще было с кем соревноваться. Считаю, что сегодня в этой штучной профессии не стало таких корифеев. Дирижерская школа рассыпается на глазах. Уральская школа тоже сдает, хотя в мое время там блистали такие звезды, как Борейко, Паверман и их ученики — например, мой педагог Вишневский. Почему так происходит? Не знаю и не хочу никого винить. Может быть, упала роль личности. Из новой плеяды главных дирижеров страны мне импонирует Плетнев. Он не раз приезжал в Удмуртию как участник фестиваля Чайковского. У него очень глубокие программы, хотя по мануальной технике он мой антипод. Его манера сдержана, лаконична, ближе к стилю Мравинского.

— Что, на ваш взгляд, нужно играть для российской публики, в том числе — для жителей нашей республики? Вы стараетесь соответствовать ее запросам? А пристрастия наших людей очень заметны при голосовании, например, в такой демократичной телепрограмме, как «Голос», люди отдают приоритет душевному, содержательному пению (пение сердцем). Кроме того, у нас национальная республика, где силен удмуртский фольклор, на его базе работают удмуртские композиторы, а вы — первый академический дирижер-удмурт, что тоже, наверное, накладывает определенную ответственность.

• Я держу в уме то, что мне на данный момент интересно, чем хочу поделиться с публикой, и то, что интересно разным группам слушателей. Хочу, чтоб концерты были разнообразными, разноплановыми, разностилевыми.

— Какие композиторы мирового уровня вам более близки и вы стараетесь представить их творчество максимально полно?

• Стравинский — это раз. Начинали с «Жар-птицы», потом продолжили «Петрушкой». До сих пор помню этот концерт в Дании. Я дирижировал там второй версией «Петрушки». Переволновался, но был замечен и отмечен. Потом была «Весна священная». Для любого дирижера сыграть это этапное произведение — пройти экзамен на зрелость. Оно очень трудное в мануальном плане. Этот русский композитор сейчас очень популярен на Западе. В начале дирижерского пути я очень увлекался музыкой XX века. Много играл Шостаковича, Прокофьева. Мне всегда нравилась музыка Чайковского Это бренд нашей Удмуртии и не играть ее было невозможно. Но как играть? Он, на первый взгляд, очень простой, понятный и доходчивый в эмоциональном плане. Но технологически это очень сложная музыка, причем часто звучащая во всем мире. У каждого во внутреннем слухе существует, как пластинка, исполнение этой музыки другими оркестрами. И то, что мы играем, сличается с этим эталоном. Соответствует ли? Мы переиграли почти все симфонические сочинения Петра Ильича. Был период увлечения Шубертом. Сейчас я полюбил романтическую музыку Шумана. Очень хочется сыграть его Четвертую симфонию. С неожиданной точки зрения открылся для меня в последнее время Рихард Штраус — в будущем сезоне возьмем отрывки из «Кавалера роз», «Саломеи».

Постоянно играем русскую классическую музыку в дополнение к Чайковскому — Римского-Корсакова, Лядова. Не оставляем без внимания венскую классику. Все это исполняется как в детских, юношеских, так и во взрослом абонементе. Работаем с хорами республики.

— Есть ли, на ваш взгляд, какие-то провалы в вашей репертуарной политике? Например, в исполнении сочинений местных композиторов?

• Стараюсь, чтобы не было. В 2012-м играли на фестивале в честь юбилея Союза композиторов Удмуртии сборную программу из симфонических произведений — от классика Германа Корепанова до молодого Ильи Петухова. Эта музыка звучит в детских абонементах постоянно, проводим встречи с композиторами.

Чайковский и Италия — наше все
— Как вы готовитесь к юбилею Чайковского?

• Мы традиционно с момента создания оркестра участвуем во всех фестивалях Чайковского на его родине. Даем оркестровые концерты на выезде в районных центрах и малых городах, а в Ижевске, Воткинске аккомпанируем известным солистам и молодым исполнителям — гостям фестиваля. Было и такое, что за наш пульт становились другие известные дирижеры. Откроем нынешний юбилейный фестиваль в Воткинске с пианистом Мацуевым. Запланированы Сарапул, Воткинск, Можга, Глазов, Якшур-Бодья с участием оркестра и чтеца Александра Мустаева: готовим концерт по письмам Чайковского и воспоминаниям о нем современников. Кстати, это не первая попытка объединить музыку с художественным чтением.

— Мацуев сегодня звезда номер один на фортепианном небосклоне России. Интересно играть со звездами?

• Если солиста тащишь за собой, то не очень, а если он вовлекает тебя в свое творчество, то это здорово. С Мацуевым у нас было общее музицирование, и все прошло отлично. Думаю, что так же будет и на этот раз.

— В отличие от других российских провинциальных оркестров вы имеете возможность ежегодно проводить двухмесячные гастроли в Италии, выступали в Испании, Швейцарии, Марокко. Что вам это дает как дирижеру?

• Я научился стильно исполнять итальянскую музыку. В течение гастролей мы играем много сочинений итальянских композиторов, аккомпанируем знаменитым итальянским певцам. Освоили гибкий и легкий аккомпанемент. Участвовали в знаменитом конкурсе эстрадной песни в Сан-Ремо. Там мы играем как универсальный эстрадно-симфонический оркестр. Итальянская музыка, как и русская, требует больших эмоций, страсти. Обрастаем зарубежными связями год от года. Приглашаем в Ижевск итальянских исполнителей. Это Кьяра Таиджи, Франческо Цингарелло, Леонардо Куадрини и другие. Именно благодаря Италии мы ввели в практику раз в сезон давать вокальный концерт.

Государственный симфонический оркестр Удмуртии устроил концерт в честь юбилея своего главного дирижера — заслуженного деятеля искусств, лауреата Государственной премии Удмуртии Николая Роготнева, который стоял за пультом и играл в свойственном ему ключе: то серьезно и вдохновенно, то шутил, вовлекая музыкантов оркестра и слушателей в свои приколы. Публика тепло и комфортно чувствовала себя в тот вечер. Лектор-музыковед Евгения Новоселова придумала необыкновенную развлекательную программу с музыкой, видео, фотографиями и компьютерной игрой. Чувствовалось, что в зале сидели единомышленники юбиляра — те, кто его ценит и любит. Недаром концерты этого коллектива пользуются большой популярностью, и чтобы купить к началу сезона абонемент, надо расстараться.

udmpravda.ru