Музыкальное «Сколково» Сергея Ролдугина

В концерте по случаю российского государственного – Дня народного единства, состоявшемся в Национальной опере Украины, игра молодых исполнителей из Санкт-Петербургского Дома музыки произвела настоящий фурор. «Наш приезд в Украину по линии Россотрудничества, имеющего Центры культуры во многих странах мира, вселяет надежду на то, что есть возможность «раскрутить» молодые таланты во всем мире», – сказал во время пребывания в Киеве художественный руководитель Санкт-Петербургского Дома музыки Сергей Ролдугин.

Сергей Павлович Ролдугин – российский виолончелист, музыкальный педагог, солист и дирижер Мариинского театра, артист ЗКР АСО Ленинградской филармонии, профессор и ректор Санкт-Петербургской консерватории, с 2006 года – художественный руководитель созданного по его инициативе Санкт-Петербургского Дома музыки, инициатор реставрации Дворца Великого князя Алексея Александровича на Мойке, 122, в котором тот расположен. Лауреат международного конкурса, народный артист.

– Санкт-Петербургский Дом Музыки был создан по Вашей инициативе. Чем она была вызвана, и что удалось сделать за эти годы?

– Эта идея витала в воздухе, поэтому удивляюсь, что до меня ее никто не воплотил. Может, и были у кого-то попытки, но воплотить ее удалось нам. Санкт-Петербургский Дом музыки – федеральное учреждение, которое работает на всю Россию, занимаясь поддержкой и подготовкой молодых классических музыкантов к профессиональной карьере. В первую очередь, к самым важным международным конкурсам.

– Почему «в первую очередь»?

– Потому что сейчас раскрутка молодых талантов происходит через какие-то музыкальные соревнования. В Санкт-Петербургском Доме музыки созданы оптимальные условия для того, чтобы лучших молодых исполнителей из России собрать и к этим конкурсам подготовить. С ними занимаются лучшие профессора из России – Москвы и Санкт-Петербурга. Что касается Европы и Америки, то должен сказать, что речь идет о бывших «наших», которые в свое время уехали за границу. Сегодня они с удовольствием возвращаются и на регулярной основе работают с молодыми исполнителями. Речь идет о профессорах, которые сейчас задают тон во всей Европе. Скрипку преподают Борис Кушнир, Юрий Башмет, фортепиано – Дмитрий Башкиров и Михаил Воскресенский, виолончель – Давид Герингас и Александр Рудин, санкт-петербургский профессор, пианист Александр Сандлер активно кует лауреатов… Они приезжают в Дом музыки и занимаются с отобранными лично мной ребятами. «Лично» не потому что, дескать, я – истина в последней инстанции. Просто я несу персональную ответственность за то, что приехали именно те ребята, в которых нужно вкладывать интеллектуальный, творческий и финансовый ресурсы.

– У Дома музыки есть спонсоры?

– У нас есть финансовая поддержка государства, есть и благотворители, которые нам очень помогают: дарят инструменты, поддерживают наши программы, в частности оплачивают гастрольные поездки.

– В чем особенность вашей системы подготовки?

– Молодые музыканты к нам приезжают, и их готовят профессора. После этого мы обязательно даем публичный концерт. Наши ученики выходят на публику, которая, собственно, выносит вердикт – «да» или «нет». Все объективно. По такой схеме мы работаем не только в Петербурге и в Москве – по всей России. В частности, есть такой проект – «Река талантов»: мы движемся по Волге: Ульяновск, Кострома, Ярославль, Астрахань, где есть симфонические оркестры, с которыми ребята играют. Это один из лучших проектов, который является и самым интересным для этих региональных филармоний. Такой подход отличается от академических концертов, где несколько профессоров слушают своих же учеников и потом говорят, дескать, это какая-то пятерка… В нашем случае, главный показатель – публика: придет ли она во второй, в третий раз послушать этого музыканта? Что касается успехов, то все лучшие на сегодняшний день российские музыканты (скрипачи Алена Баева и Никита Борисоглебский, пианист Мирослав Кулдышев) поучаствовали в наших музыкальных программах. На концерте в Национальной опере Украины, посвященном Дню народного единства, украинские слушатели имели возможность услышать двух наших молодых исполнителей – виолончелиста Алексея Стадлера (победившего в недавнем конкурсе в Гамбурге) и пианиста Сергея Редькина. (Сергей победил в труднейшем конкурсе в Финляндии – четыре тура, ни одного россиянина среди членов жюри, нас восторженно поздравляли совершенно незнакомые люди!)

– В связи с этим, ваш концерт и приезд сюда – это обмен опытом, завоевание Украины или обращение внимания на Украину, где тоже есть талантливые музыканты?

– Это приглашение к сотрудничеству. В частности, в упомянутом концерте наряду с российскими молодыми исполнителями играла студентка киевской консерватории «Вальс» Льва Толстого. Украинская земля всегда была богата талантами – этого никто не отрицает. Но сделать из алмаза бриллиант – огромнейшая и сложнейшая задача. К сожалению, на сегодняшний день такие «центры огранки» находятся пока в столицах: в Москве и Санкт-Петербурге – у нас, в Киеве и Харькове – у вас. Многие наши музыканты участвуют в ваших конкурсах, в частности в Международном конкурсе пианистов памяти Владимира Горовица, одесском конкурсе скрипачей… Дом музыки к этим конкурсам их готовит, конечно, чтобы победить, и, конечно, чтобы привлечь внимание.

– Предусмотрена ли, возможно, какая-то программа обмена студентами, программа стажировок молодых талантов на вашей базе в Санкт-Петербурге? К вам никто с такой просьбой не обращался?

– Во время краткого пребывания в Киеве мы беседовали об этом с послом России в Украине Михаилом Зурабовым. Я должен сказать, что на сегодняшний день, к сожалению, есть много разных препятствий (бесспорно, устранимых), которые дают возможность нашей, довольно молодой, структуре заниматься только российскими музыкантами. Вышеупомянутый мною разговор – как вовлечь в орбиту украинские таланты – был как раз предметным. Например, в Московской консерватории учатся и российские, и украинские студенты. Многие из украинских студентов, как я понимаю, уезжают учиться на Запад, а потом обращаются к нам с просьбами о помощи (на Западе ведь медом не намазано, и завоевать какое-то имя весьма непросто). Внимание Министерства культуры России и наш приезд в Украину по линии Россотрудничества, имеющего Центры культуры во многих странах мира, вселяет надежду на то, что есть возможность «раскрутить» молодые таланты во всем мире.

– Все ли ребята оправдывают Ваши надежды?

– Недавно у нас прошел концерт в Мадриде (посол прислал мне даже какую-то бутылку вина в знак признательности, было услышано много высоких слов!). Ребята действительно хорошие, лучшие. Я не хочу сказать, что их много. Иногда спрашивают, мол, сколько у вас студентов – пятьдесят, сто? Мы на этот вопрос отвечаем, что у нас – два, три, а может, один… Но это – настоящие ребята. Я хочу сказать, что те, кого я перечислил – Баева, Кулдышев, – это ребята, которые несут славу во всем мире. Если говорить даже о финансовой стороне, то на их концерты билеты уже не достать.

– Налаживание культурных связей – очень важная задача. Как говорится: «Когда звучат музы – пушки молчат». Россотрудничество не выходило к вам с конкретными предложениями?

– Это наша первая встреча в Киеве. Наверняка, имеющиеся проблемы будут решены. В каком плане они возникают? Скажем, по поводу одного замечательного студента из Украины профессор Санкт-Петербургской консерватории обратился к нам с просьбой помочь ему с концертами и т.д. Но проблема в том, что он – не гражданин России, а мы не имеем права тратить государственные деньги на иностранцев (вот еще одно прискорбно звучащее в отношении Украины в последнее время слово). Но, безусловно, надо находить пути, чтобы нивелировать, так сказать, этот «шов операционный», и начинать с культуры.

– Вы известный музыкант, Вас ценят как музыканта. Почему сейчас Вы «ударились» в преподавательско-менеджерскую работу?

– Так «ударился», что ушибся… Я некоторое время был ректором Санкт-Петербургской консерватории, но ушел с этой должности. Я действительно хочу играть. У меня такой график, что в глазах темно: играю, дирижирую, преподаю... Что-то надо менять… Пока поменяли сердце – уже электрическое стоит... С другой стороны, заниматься только менеджерской деятельностью я не мог бы квалифицированно, если бы не ощущал себя в ритме, в нужной кондиции, дающих чувство, что я имею право что-то сказать. Досужие теоретики часто ошибаются. А когда ты находишься в форме (можешь сам сыграть либо не сыграть), начинаешь практически понимать, где черное, а где белое. Поэтому я играю. Только что отыграл в Большом зале московской консерватории, дирижерский концерт в Москве и т.д. Я продолжаю заниматься и стараюсь находить на это время. Правда, у французов есть пословица: «Если ты, ведя машину, обнимаешь даму, то это значит, что и то, и другое ты делаешь плохо». Поэтому все-таки стараюсь удержаться за счет своей игры на виолончели.

– Скажите, как Вам удается удерживаться и «собирать» себя?

– Да, часто говорят, мол, как это возможно такое… Дескать, Гергиев ездит… Как это можно сделать? На самом деле, все не так трудно. Надо просто не чураться маленьких побед над самим собой: позаниматься лишний раз, не посмотреть телевизор, не пойти туда-сюда, а точно распределить время. Люди думают, что это трудно. Но на самом деле, если одерживать маленькие победы, то они приведут обязательно к большой. К тому же у меня есть команда.

– То, как люди слушают музыку, определенный показатель культуры страны в целом. Вы много гастролировали и можете сравнить публику разных стран. Какие концертные залы вызывают у Вас особую радость, и много ли людей приходят на ваши концерты?

– Интересный показатель. Мы никогда не боимся, что у нас в зале будет мало народу. Поначалу у нас были сложности. Дескать, ну, что такое Дом музыки?.. Вот концертный зал, где Спиваков, это да… Могу вам сказать, что сейчас нам самим предлагают концертные залы, о чем некоторые только мечтают. Выстроить культурную политику – это большая ответственность. Скажем, у нас есть предложения поехать в Дубаи, в Сингапур. Там платят хорошие деньги и обещают то да се… Мы туда не едем. Это не те площадки, где потом будут востребованы классические наши музыканты. По крайней мере, на сегодняшний день. Мы ориентируемся на Европу: Париж, Вена, Берлин, Лондон. Нам интересны Америка, Япония, Корея. Это те страны, куда действительно можно отправлять послов нашей музыкальной культуры классического исполнения. Вот это нам интересно. На предложения Дубая, который даст деньги, немного развлекухи, я реагирую очень осторожно: не то чтобы категорически игнорирую, но задаюсь вопросами: «Что? Для кого? Каким образом? Под шум вилок и тарелок?». Вот сейчас и наши «богатенькие» заказывают: дескать, а дайте-ка нам квартет! Я отвечаю: «А вы будете кушать во время исполнения?» – «Да, конечно!». И смею вас заверить, речь идет о ведущем бизнесе страны… Сейчас, правда, появился очень большой интерес у родителей, имеющих детей с хорошими вокальными данными: можно, дескать, дочку-сына пристроить к классическому пению? Это хороший признак.

Ученики Сергея Ролдуигна в Украине: виолончелист Алексей Стадлер и пианист Сергей Редькин

– Пессимисты говорят, что «попса» может убить классическую музыку, оптимисты – классическую музыку ничто не убьет. Ваша точка зрения?

– На одном из закрытых, так сказать, концертов, где выступали Киркоров, Аллегрова, Маликов, я сыграл классику. После этого подошел ко мне Киркоров и говорит: «Знаете, а я ведь тоже классический музыкант». Потом Маликов со словами, что, мол, он «тоже консерваторию окончил». Я говорю: «Зачем вы мне это говорите? Вы замечательные, талантливые люди! База ведь все равно классическая: без до-ре-ми-фа-соль-ля-си никакой эстрады, ничего быть не может!». Это наивное заблуждение, что как-то можно убить классическую музыку. С другой стороны, здесь должна быть и большая работа теоретиков, но, увы, квалифицированных критиков и пропагандистов музыки сейчас достаточно мало.

– А в чем, собственно, различие «попсы» и классической музыки, ведь там и там – музыка?

– Есть различие. Классическая музыка обращается к высоким духовным ценностям, и можно артикулировать и передать на русском языке, как это происходит. А популярная музыка – развлечение. Более или менее талантливое. Я с большой долей уверенности могу спокойно сказать: учите ваших детей классической музыке. Это беспроигрышный вариант.

– А как Вы относитесь к различным интерпретаторам музыки, которые берут какие-то куски классической музыки, в тональность их подсоединяют, и получается некий микст – профессионально исполненный, но непонятно что... Это творчество или «опопсовение» классической музыки?

– Вот слово, наконец, нашлось подходящее – «опопсовение»! Знаете, это то же самое, когда вы построили бы город, но назвали бы его по-другому. Упреки к классической музыке?! Да вы сочините такую мелодию, какую сочинил Чайковский! Вы сочините мелодию «Щелкунчика», а уж потом обрабатывайте его хоть под джаз, хоть под ритм! Некоторые говорят, дескать, все равно Ванесса Мэй пропагандирует классическую музыку. Вы ее попросите концерт Моцарта сыграть!..

Поклонницам интересно

– Два года назад, во время концерта для соотечественников Молодежного оркестра стран СНГ под руководством Спивакова по окончанию игры на скрипке одного молодого музыканта сидевшая рядом женщина (по тому, как она слушала – либо музыкант, либо человек, хорошо разбирающийся в музыке) с восхищением произнесла: «А вот это невозможно!». Приходилось ли испытывать Вам удивление от собственной игры, от какого-то невероятно взятого Вами звука?

– Думаю, это еще впереди…

– Деятельность Дома музыки – это косвенное подтверждение важности контакта молодых музыкантов с крупными исполнителями. Мы знаем, что Вам как музыканту довелось и самому сотрудничать с большими музыкантами, в том числе с Евгением Александровичем Мравинским. Не могли бы Вы поделиться Вашими впечатлениями от работы с ним?

– Это очень теплые воспоминания. Дело в том, что я играл со многими выдающимися дирижерами. Но «Академия совершенства» Мравинского стоит у меня во главе. Знаете, иногда выходишь после пьесы, концерта и не помнишь, о чем это… Подход Мравинского к музыке, его исполнение я помню до сих пор. Я помню, в каком месте он попросит крещендо в симфонии Чайковского, в какой части он пойдет быстрее… Скажем, в «Пиковой даме» Юрия Темирканова есть глиссандо вторых скрипок. Никто не делает больше. А вот он делает это потрясающее глиссандо! А Евгений Мравинский – отдельно стоящий Академик! Это такой авторитет, о котором можно говорить исключительно на Вы. Я глубоко благодарен судьбе за то, что мне удалось в течение десяти лет работать вместе с ним. Правда, есть пикантная подробность: я уходил из филармонии со скандалом, а Мравинский был страшно разъярен. Но он настолько велик, что… быть ли его другом или врагом – одинаково почетно.

- Скажите, есть ли у Вас какие-то мечты, неосуществленные проекты?

- Есть такой афоризм: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

- И все-таки вы хотели бы, чтобы из Украины к вам приехали человек десять и «покорили» бы вас?

- В любой деятельности я обожаю и признаю талант. В Украине были хорошая песенная, инструментальная культуры. Украина была каким-то теплым сегментом и в бывшем СССР, и в России. Моя мама прекрасно пела «Реве та й стогне Дніпр широкий». С детства мне нравился мелодичный украинский язык, и не хочется терять эти воспоминания. Думаю, что это «воспоминания о будущем».

- А как вы оцениваете украинскую инструментальную школу?

- К сожалению, не сталкивался с вашей инструментальной школой, поскольку она представлена сегодня где-то на каких-то конкурсах. Но должен сказать, что не всегда видел в числе победителей украинской инструментальной школы. Хотя в советское время украинская школа блистала: Владимир Крайнев, одесские музыканты…. Возможно, Украине стоило бы озаботиться созданием, так называемой, системы «сохранения и удержания»… Это можно и нужно делать. Потому что достаточно многие из уехавших талантливых ваших ребят приезжают потом к нам и просят: «пожалуйста, дайте нам концерт».

- Так можно ли сказать, что ваш Дом музыки - музыкальное «Сколково»?

- Поживем - увидим…

Фото Владимира Скачко

Подготовили Светлана Буланенко, Владимир Скачко
http://telegrafua.com/social/13508/