На грани безумия

Как её ни называй, а Суми Чо - певица выдающаяся

Суми Чо - оперная дива во всех отношениях экзотическая. Настолько, что в русскоязычном культурном пространстве, где она в последние годы заняла вполне определенное положение, до сих пор нет единообразия в транслитерации имени артистки. На афишах концерта, организованного пару лет назад московской филармонией, когда певица выступала в зале Чайковского с симфонической капеллой Полянского, ее представляли как Суми Йо. А Игорь Крутой, задумав вслед за Дмитрием Хворостовским привлечь оперную звезду к участию в своих интернациональных начинаниях, предпочел более приемлемый для англоязычного мира вариант: Суми Джо. В рамках проекта Евгения Винтура "Королевы оперы" певица выступала как Суми Чо, что, с одной стороны, максимально приближает русскую транслитерацию к фонетике родного для артистки корейского языка, с другой, может и несколько покоробить ухо русскоязычного слушателя некоторой неблагозвучностью.

Суми Чо - певица выдающаяся, уникальная в своем роде, и московскую публику она в этом уже убедила в прошлый раз, когда представила насыщенную и разнообразную программу, от изысканной классики до Оффенбаха, Глиэра и Бернстайна. Теперь она привезла более концептуальный, продуманный и драматургически выстроенный репертуар. Для концертов "королев оперы" такой подход в принципе характерен. Мария Гулегина в декабре пела "Вердиевских героинь" - чисто вердиевский, монографический вечер. "Вердиевские героини" у Гулегиной, однако, не отличались композиционной осмысленностью, арии располагались в программе из соображений концертно-коммерческих, когда самое "сладкое" и "хитовое" идет напоследок. Поэтому первое отделение, с Аидой и двумя разными Леонорами, из "Трубадура" и "Силы судьбы" могли показаться несколько однообразными. Из соображений вышеуказанных Гулегина даже разделила несколько арий Леоноры из "Силы судьбы" таким образом, чтобы Pace, pace mio Dio звучала ближе к финалу, после падшей Виолетты и энергичной Леди Макбет - получилось неплохо.

Тем не менее выступление Суми Чо был ожидаемым событием. Сцену Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко убрали по-праздничному, украсили цветочными гирляндами, в связи с чем видеоинсталляции на заднике, наверное, оказались излишними. И надо же было тому случиться - накануне, уже по приезде в Москву, Суми Чо простудилась. Артистка призналась, что в таком состоянии до сих пор никогда не пела - но московский концерт отменять не стала. Тем более, что в рамках своего выступления ей предстояло вручить еще и персональный грант на образовательные программы Оперного центра Галины Вишневской - дар принимала Ольга Ростропович. Суми Чо, преодолевая недомогания, вышла на сцену, отпела полностью запланированную программу и два биса.У Суми Чо концепция программы по задумке еще более серьезная. "Безумство любви" - это череда сцен сумасшествия оперных героинь. Причем оперное сумасшествие - вещь совершенно особая, помешательство ведь никогда, а тем более в итальянском бельканто, не отменяет сладкозвучия. Да и помешанными в полном смысле слова можно считать не всех четверых, а только двух героинь программы: Лючию из "Лючии ди Ламмермур" Доницетти и Офелию из "Гамлета" Тома, тогда как Амина из "Сомнамбулы" всего лишь ходит во сне, а это не так уж страшно. Но зато самую выигрышную, развернутую и трудную сцену сумасшествия Лючии на площади певица предпочла поставить в первом отделении, соблюдая еще и музыкальную хронологию, двигаясь таким образом от итальянского бельканто Беллини и Доницетти к французскому романтизму, "Гамлету" Амбруаза Тома. Правда, в этом отношении слегка опередила Альбина Шагимуратова, которая, хотя и в силу форс-мажорных обстоятельств (не успела подготовить обещанный концерт) уже в январе исполнила почти тот же набор номеров, за исключением арии Офелии, в своем камерном концерте в Доме музыки.

Насколько подобный героизм уместен и оправдан - можно спорить. Певицу морально поддерживала и публика, и оркестр под управлением Александра Сладковского, и хор - но поначалу незначительные, некатастрофичные проблемы с колоратурой, нехватка плотности голоса в напряженных моментах, к второму отделению переросли в недостатки, заметные и самому неискушенному слушателю. Одну из реплик в арии Офелии певица смогла одолеть лишь с третьего захода. Голос постоянно срывался. В паузах исполнительница откашливалась. А бисы Суми Чо и вовсе пела в микрофон - что для статуса "королевы оперы", мягко говоря, несерьезно.

Нельзя не отдать должное силе воле Суми Чо, ее артистизму и самоиронии, которая в данном случае оказалась спасительной. Артистка свои огрехи старалась обыгрывать, не ограничиваясь простым извинением перед слушателями по окончании концерта. Позволила себе пошутить, что сама виновата - слишком много водки выпила днем ранее, хотя известно, что Суми Чо категорически не употребляет алкоголь, зато никогда не упустит случая поиронизировать. А в момент возникшей заминки на сцене сумасшествия Лючии ди Ламмермур, когда солирующему флейтисту не успели вынести пюпитр, предложила сама выступить в качестве "подставки" и подержать ноты.

Безумству храбрых поем мы славу, конечно - но все-таки героизм такого рода, по большому счету, никому не нужен. Ни самой Суми Чо, ни ее поклонникам и слушателям, пришедшим на концерт. Наконец, это просто опасно - и для здоровья, и особенно для вокальной формы, учитывая, что Суми Чо находится, что называется, во втором половине карьеры. В то время как об удовольствии от пения "простуженного сопрано" (как с юмором охарактеризовала свой ослабленный голос сама певица) тут говорить не приходится. В лучшем случае - о восхищении человеческой стойкостью и масштабом личности артистки.

Вячеслав Шадронов

Культура