Санкт-Петербургская академическая филармония традиционно открывает концертный сезон в день рождения Дмитрия Шостаковича 25 сентября. Академический симфонический оркестр России (дирижер Юрий Темирканов) в этот день выступит с Николаем Луганским. В программе — Брамс (концерт для фортепиано с оркестром) и, конечно, Шостакович — симфония № 5. В Москве Николай выступит в Большом зале консерватории 11 октября. «РГ» побеседовала со знаменитым пианистом на фестивале Фонда Святослава Рихтера в Тарусе.Вы выступаете на фестивалях, основанных Святославом Рихтером, постоянно. Это магия имени великого музыканта?Николай Луганский: Невозможно это выразить в нескольких словах. С записями и живыми выступлениями Святослава Теофиловича я жил буквально с детства. Его живые концерты — это самое сильное, что я слышал, при том, что изданы сотни записей — и живые, и студийные. Что касается Тарусы, то я люблю сюда приезжать. Мои предки отсюда. Прапрадед служил в тарусской церкви священником. С этими местами у меня действительно связано много хороших воспоминаний. Конечно, я не каждый год приезжаю сюда с концертами, но такой фестиваль — это достойная память о великом музыканте. Сюда приезжают люди из разных стран мира.
В программу своего клавирабенда вы включили сочинения Дебюсси, 100-летие со дня смерти которого в этом году отмечает музыкальный мир. Святослав Рихтер также играл много музыки Дебюсси.Николай Луганский: Да, мне кажется, Рихтер переиграл всего Дебюсси. Помню его незабываемое исполнение в 1985 году первой тетради прелюдий. Он сам говорил, что Дебюсси — один из трех его любимых композиторов наряду с Шопеном и Вагнером. Для меня Дебюсси более французский композитор, чем, скажем, Равель, Пуленк, или Сен-Санс. В его музыке есть то, что совершенно несвойственно русской культуре — подчеркнутое отстранение от вопросов жизни и смерти, хорошего и плохого. Это желание насладиться исключительным моментом: каплей дождя, цветком, дуновением ветра. У Дебюсси это запечатлено просто невероятно. Кстати, не так давно я завершил запись сольного альбома из сочинений Клода Дебюсси, который должен появиться в начале этой осени. В этом альбоме наряду с «Бергамасской сюитой» я записал вторую тетрадь «Образов», две арабески, очень медленный вальс, «Посвящение Гайдну».
После Тарусы вы будете играть в Ивановке — тамбовском имении Сергея Рахманинова?Николай Луганский: Да, Таруса и Ивановка — это заповедная и сокровенная Россия. Ивановка — вообще отдельная тема. Здесь было создано почти 80% музыки Рахманинова, которую мы исполняем. Это уникальное место, возрожденное в 1973 году директором музея-усадьбы Рахманинова Александром Ермаком. Играть здесь счастье. Пушкин считал, что «на свете счастья нет, но есть покой и воля». Но мне кажется, что именно музыка способна передать ощущение счастья. Например, программа, которую я играл сейчас в Тарусе: «Остров радости», «Сады под дождем» и две арабески Дебюсси — это счастье, может быть, не самое экстатическое, как у Вагнера, или в редкие моменты у Рахманинова, а спокойное и умиротворенное.
Владимир Александров
rg.ru/2018/09…html