В минувшие выходные в Римско-католической церкви Якутска состоялись два органных концерта Алексея Паршина. В первом знаменитый органист сыграл программу для детей. Второй же вечер был адресован взрослой публике.
География гастролей органистов прихотливее, чем у большинства других музыкантов. Если даже пианисты едут с концертом в конкретный зал (не смотря на то, что опции привезти с собой свой рояль у них тоже нет), то органисты едут к органу. Некоторые органы притягивают к себе настоящие паломничества органистов, как, например, орган Собора Парижской Богоматери, на котором
Алексей Паршин первым из российских музыкантов дал концерт. В нашей республике ситуация иная: единственный на всю Якутию орган нуждается в серьезном ремонте, поэтому приезд Алексея Паршина — это именно выход к якутской публике, которая любит органную музыку, ждет новых с ней встреч и хочет знакомиться с ней ближе.
Свой концерт Алексей Паршин предварил развернутым предисловием, в котором постарался как бы настроить слух публики. Как музыкант, центральное место в творчестве которого занимает исполнение музыки Иоганна Себастьяна Баха, Паршин много говорил о композиторе, рассказал пару ярких эпизодов из его жизни, но главное подчеркнул, что сердце и импульс всего созданного Бахом — его обращение к вечности, к Богу.
Программа концерта была выстроена вокруг фигуры великого немца. Сначала прозвучала светлая и торжественная ре-мажорная Прелюдия Дитриха Букстехуде, старшего современника Баха — одно из своих знаменитых пеших путешествий Бах предпринял как раз-таки из Арнштадта в Любек, чтобы послушать игру и познакомиться с прославленным органистом. Затем Алексей Паршин сыграл Хоральную прелюдию на тему лютеранского песнопения «Старый год ушел» уже самого Баха. Бесстрастие и устремленность в вечность, которую можно выразить самыми элементарными средствами на органе — бесконечно длинной педалью — в центре этой прелюдии (но шире, конечно, — в центре всего творчества Баха). В исполнении Алексея Паршина она прозвучала очень сосредоточенно и медитативно, и эта небольшая прелюдия из «Органной книжечки», написанной, казалось бы всего лишь для обучения органистов, развернулась в своей гениальной простоте.
Далее прозвучал Концерт до-мажор Антонио Вивальди в обработке и переложении для органа Иоганна Себастьяна Баха. Орган у Алексея Паршина звучал оркестровыми красками, будто бы яркие «тутти» отвечали более прозрачными «соло», и достигалось это его техникой звукоизвлечения, прикосновением, от более подвижного и легкого, близкого звучанию виол, до отрывистой и фанфарной имитации медных духовых.
Затем прозвучал, возможно, самый интригующий номер программы — «Kol Nidrei» Макса Бруха, пьеса на тему одноименной еврейской молитвы в переложении для органа и контрабаса. В ее основе, как и в сочинениях на лютеранские хоралы, есть уже заданная мелодия и даже некая схема развития — в синагогах ее поют начиная с пианиссимо, постепенно переходя к фортиссимо при третьем повторе. От барочной инструментальной богослужебной музыки ее отличает очень многое, но прежде всего то, что сама мелодия молитвы не преобразуется элемент архитектуры музыки, а имитирует мужское пение. Партию контрабаса исполнил солист Филармонии Якутии
Дмитрий Рогов. Густое и вибрирующее пение его контрабаса, очень очеловеченное и эмоциональное, поддерживалось на акустической подушке органа, такую деликатную и в то же время объемную фактуру создавал Алексей Паршин.
Завершилась программа концерта радостным и затейливым Рондо с имитацией колокольчиков Джованни Моранди, которое должно было послужить «десертом», как в своем предисловии к концерту пообещал Алексей Паршин. Но отыграв программу, он предложил нарушить порядок «музыкальных блюд», и на бис сыграл Токкату и фугу ре-минор.
