muzkarta.ru | музкарта.рф «Музыкальная карта»: академическая музыка Поддержать проект
Выберите регион, страну
Ольга Скепнер о приезде Нино Катамадзе: «Наверно, это был самый сложнейший концерт в моей практике»
Добавлено 04 сентября 2016 muzkarta
Музыкальный директор «JAZZ в усадьбе Сандецкого» о светскости мероприятия, новом формате и старых проблемах
— Как он прошел — решать зрителю. Как организатору, мне опасно говорить, что я довольна, потому что завтрашний день решает все. Хочется хорошо исполнить задуманную программу, не просто поставить точку, а восклицательный знак. Как автор, организатор, певица — во всех смыслах я не могу сказать прямо сейчас, что да, все получилось. В этом году мы волновались, что ничего не произойдет, однако были изменения — в организации пространства на фестивале, в поиске новых партнеров, сделали ребрендинг. Вроде бы все то же самое: все та же Скепнер, все та же усадьба, тот же парк. Вроде все осталось, но многое изменилось. И дело не только в перенесенной сцене, а в том, что изменения происходят каждую минуту, все меняется, и одни и те же артисты могут привести разные программы — они ведь расширяют свои программы, обновляют их. Нужно, чтобы сошлись все звезды, чтобы все сработало как надо. И главное — чтобы зритель пришел и не ушел с концерта, внимал каждому звуку. В этом году все звезды пока сходятся, а ведь год високосный, и мне иногда, на мгновение, казалось, что все рассыпается, что фестиваля не будет. Но я верю в то, что нельзя опускать руки, нужно искать путь и выход всегда найдется, я верю звукам, нотам и «музыке жизни». В последнее время я стараюсь чувствовать и прислушиваться к себе. Делаю то, что мне велит сердце.
— Как Вы относитесь к тому, что ваш фестиваль многими воспринимается как исключительно светское мероприятие. Вас, как музыканта, это не обижает?
— Я отношусь к этому довольно спокойно, ведь специально занималась несколько лет тем, чтобы привлечь на джазовый фестиваль светскую «модную тусовку». Когда мы начинали, с 30 зрителей мы дошли до 1300, хотя парк рассчитан примерно на 600. Я не знаю, как бороться с этими пределами пространства парка, потому что на самом деле это довольно неудобно, площадка маленькая. За эти годы мы многое повидали: люди знакомятся друг с другом на нашем фестивале, атмосфера соответствующая, отличная музыка, вечер, лето, романтика даже… Сколько пар, говорят, тут друг друга встретили. Но основная масса все-таки не для этого приходит: люди слушают музыку, они садятся на первые ряды и никуда не уходят. Если заснять во время концерта первые 20 рядов, Вы поймете, что происходит.
Но еще есть «эффект open air» — в Москве и в других городах России на фестиваль многие люди едут отдыхать, и если есть несколько сцен, то перемещаются от площадки к площадке, что-то послушают в одном месте, пообщаются с друзьями, что-то послушают в другом — это не значит, что они не воспринимают музыку. Нет. Просто это не формат концертного зала, это свободное пространство! Не бывает, что тысяча человек сидела и воспринимала от первой до последней ноты единомоментно, единочувственно. Музыкальный процесс, который происходит во время концерта, является и процессом восприятия слушателем, и артистом. Все приводит либо к пониманию, либо к непониманию и даже отторжению. Все, что я могу гарантировать, составляя и придумывая музыкальную программу, так это то, что я пропустила эту музыку через себя, через свое сердце, а на кого мне еще ориентироваться как не на себя в этой истории? Я понимаю, что это тоже субъективный взгляд, но, может быть, я все же обладаю неким слуховым опытом уже, неким и объективным восприятием, ведь я по основной профессии музыковед-аналитик, искусствовед. В этой профессии принято избегать понятий просто «нравится-не нравится»… Поэтому наша музыка, конечно, трогает сердца зрителей, выступают настоящие профессиональные музыканты, лучшие из тех, кого я знаю и можно привезти. И отбор коллективов и солистов, поверьте, для меня процесс долгий, с пристальным взглядом!
— Мне все 10 лет говорят, что мы выросли и нам надо уходить. Но зачем мне уходить? Я могу уйти куда угодно, конечно, но у меня уже есть три брэнда: в 2015 я открыла в Ратуше зимнюю музыкальную сессию Hotel de ville, кроме того, открыла фестиваль электроакустической современной музыки «Брауншвейгские диагонали», это совместный российско-немецкий проект, мы работаем в рамках истории двух городов-побратимов — Казани и Брауншвейга. Если я отсюда уйду, не будет фестиваля «В Сандецком»… Здесь хорошее камерное место для подобной музыки. И другого, может, и не надо. Джаз не звучит на стадионах. Очень сложно в таком жанре, как современное академическое искусство или джаз, работать на большие аудитории. Да и зачем? Эта музыка должна оставаться элитарной, на нее необходимо зрителю постараться приложить усилия, чтобы попасть на концерт. Такое музыкальное искусство -бриллиант! Не для всех. Этот формат нужно только улучшать, увеличивать публику, может, и не нужно. Нам необходим ажиотаж — успей попасть, пока места не скупили. Музыканты высокого профессионального уровня проходят большую школу, примерно с 4–5 лет занимаются музыкой 24 часа в сутки. Это огромный труд! И он им должен воздаться! Хочу, чтобы зритель ждал таких концертов, интересовался ими, чувствовал пиетет перед подобного рода музыкой, воспитывался, обогащался, сопереживал и сочувствовал…
— Люди жаловались, что в этом году стоимость билетов подняли…
— Люди будут жаловаться всегда, никого не слушайте. А лучше взгляните на факты и цифры! В прошлом году билеты были от 600 до тысячи рублей, в этом — 600–1300. Концерт Нино Катамадзе за две тысячи я не принимаю в данный момент во внимание, потому что это не совсем джазовая музыка, на стыке с популярной культурой. Вы сами понимаете, что ее концерт меньше 2500–3000 вообще стоить не может. Катамадзе — очень дорогая артистка. Не считая ее концерт, мы подняли верхнюю планку стоимости билета на 300 рублей. И то на один концерт — Мариам Мерабовой.
— Расскажите, как родилась идея пригласить Нино Катамадзе и как проходили Ваши с ней переговоры по поводу выступления?
— Понимаете, Нино — национальный герой в Грузии. Наверно, это был самый сложнейший концерт в моей практике. А ведь я работала со многими американскими и европейскими артистами. Но с ними работать как раз легко. Труднее работать с нашими отечественными. Я пыталась ее привести три года назад, но у нас не получилось — тогда была Универсиада и вместо двух месяцев мы впервые сократили фестиваль до одного месяца, потому что мне нужно было делать музыкальные программы в деревне Универсиады каждый день для спортсменов и гостей. А потом были сложные годы — Нино было «не осилить». В этот раз вроде бы тоже сложный год, но мы просто рискнули с Волконадским. И получилось. И совершенно не пожалели — зал был переполнен. Концерт был отличный!
— Расскажите о финансировании фестиваля? Насколько сложно его организовать в текущих кризисных условиях?
— Есть три составляющих финансирования, чтобы осилить музыкальный фестивальный продукт: государственное — без него не обходится ни один фестиваль, а также коммерческие инвесторы, которым мы даем рекламу. Третье — это продажа билетов. Это три кита, на которых держится тот или иной музыкальный фестиваль.
— Пока такой задачи не стояло. К нам точно приезжают из Поволжья, другие регионы — не знаю, но очень часто стали приезжать вообще музыканты из Москвы, других городов, музыкальные директора других фестивалей — просто послушать наши концерты, посмотреть, как у нас это проходит. На сегодняшний день в этом плане фестиваль сильно разросся. Но такой задачи для меня нет — на самом деле, если мы решим пиариться на всю страну, то просто не сможем всех здесь разместить. Уже с 1000 человек я не знаю, что делать — ими тоже нужно заниматься, вся инфраструктура должна на них сработать, иначе зрителю будет некомфортно и в следующий раз он не придет.
— Вы всегда зовете преимущественно уже достаточно известных музыкантов. Не думали над тем, чтобы помогать молодым талантливым артистам выходить на публику через вашу площадку?
— Молодежь талантливая много раз была на моей площадке, я всегда держу это в своих планах. Просто в этом году в юбилейном сезоне этого не было. Но каждый год один вечер я показываю один молодой коллектив — чаще всего казанский, потому что их вести не надо, а хорошие ребята есть. Хотя даже в этом году были музыканты, бывшие выпускники нашей Казанской консерватории — потрясающее трио, они выступали перед Нино Катамадзе. Прекрасные музыканты — Сергей Пономарев, Арслан Сайфи, Зульфат Фахразиев. Они закончили аспирантуру в консерватории, проходили когда-то у меня курс «Современной музыки». Один из них сейчас в оркестре Австрии, другой в Германии — талантливые ребята.
— Завтра у вас финальный, завершающий X фестиваль концерт. Расскажите, почему решили сделать его сдвоенным?
— Потому что я хотела привезти еще Джейка Писака. Я сама вообще не хотела выступать в этом году — сил почти не осталось. Но мне никто не дал этого сделать — Миша Волконадский поставил вопрос ребром: «Закрывать фестиваль нужно только твоим концертом!». Я, конечно, немного схитрила, и здесь вставила еще одну дуэтную музыкальную историю — известного израильского гитариста Джейка Писака и роскошного бас-гитариста и композитора Антона Горбунова. Мне очень хотелось показать зрителям их совместное творчество. Интересная, прекрасная музыка на все времена! А во втором отделении буду петь сама с лучшими музыкантами России и с обновленной программой «Jazz Funk Industry». На том и поставим точку в этом году и уйдем достойно с идеями, мечтами и надеждами на следующий.
Мария Горожанинова
realnoevremya.ru
Фото: Олег Тихонов
На прошлой неделе в Казани завершился X юбилейный фестиваль «JAZZ в усадьбе Сандецкого». Корреспондент «Реального времени» встретился перед итоговым концертом с его музыкальным директором Ольгой Скепнер и пообщался на тему того, как она относится к тому, что мероприятие давно стало светской тусовкой, какие сложности возникли с привозом Нино Катамадзе и кто не дал самой Ольге Скепнер остаться в тени и не выступать на завершающем концерте.«Я специально занималась несколько лет тем, чтобы привлечь на джазовый фестиваль светскую «модную тусовку»
— Завтра у Вас итоговый вечер X фестиваля «JAZZ в усадьбе Сандецкого». Давайте подведем итог: как Вы сами думаете, юбилейный фестиваль состоялся?— Как он прошел — решать зрителю. Как организатору, мне опасно говорить, что я довольна, потому что завтрашний день решает все. Хочется хорошо исполнить задуманную программу, не просто поставить точку, а восклицательный знак. Как автор, организатор, певица — во всех смыслах я не могу сказать прямо сейчас, что да, все получилось. В этом году мы волновались, что ничего не произойдет, однако были изменения — в организации пространства на фестивале, в поиске новых партнеров, сделали ребрендинг. Вроде бы все то же самое: все та же Скепнер, все та же усадьба, тот же парк. Вроде все осталось, но многое изменилось. И дело не только в перенесенной сцене, а в том, что изменения происходят каждую минуту, все меняется, и одни и те же артисты могут привести разные программы — они ведь расширяют свои программы, обновляют их. Нужно, чтобы сошлись все звезды, чтобы все сработало как надо. И главное — чтобы зритель пришел и не ушел с концерта, внимал каждому звуку. В этом году все звезды пока сходятся, а ведь год високосный, и мне иногда, на мгновение, казалось, что все рассыпается, что фестиваля не будет. Но я верю в то, что нельзя опускать руки, нужно искать путь и выход всегда найдется, я верю звукам, нотам и «музыке жизни». В последнее время я стараюсь чувствовать и прислушиваться к себе. Делаю то, что мне велит сердце.
— Как Вы относитесь к тому, что ваш фестиваль многими воспринимается как исключительно светское мероприятие. Вас, как музыканта, это не обижает?
— Я отношусь к этому довольно спокойно, ведь специально занималась несколько лет тем, чтобы привлечь на джазовый фестиваль светскую «модную тусовку». Когда мы начинали, с 30 зрителей мы дошли до 1300, хотя парк рассчитан примерно на 600. Я не знаю, как бороться с этими пределами пространства парка, потому что на самом деле это довольно неудобно, площадка маленькая. За эти годы мы многое повидали: люди знакомятся друг с другом на нашем фестивале, атмосфера соответствующая, отличная музыка, вечер, лето, романтика даже… Сколько пар, говорят, тут друг друга встретили. Но основная масса все-таки не для этого приходит: люди слушают музыку, они садятся на первые ряды и никуда не уходят. Если заснять во время концерта первые 20 рядов, Вы поймете, что происходит.
Но еще есть «эффект open air» — в Москве и в других городах России на фестиваль многие люди едут отдыхать, и если есть несколько сцен, то перемещаются от площадки к площадке, что-то послушают в одном месте, пообщаются с друзьями, что-то послушают в другом — это не значит, что они не воспринимают музыку. Нет. Просто это не формат концертного зала, это свободное пространство! Не бывает, что тысяча человек сидела и воспринимала от первой до последней ноты единомоментно, единочувственно. Музыкальный процесс, который происходит во время концерта, является и процессом восприятия слушателем, и артистом. Все приводит либо к пониманию, либо к непониманию и даже отторжению. Все, что я могу гарантировать, составляя и придумывая музыкальную программу, так это то, что я пропустила эту музыку через себя, через свое сердце, а на кого мне еще ориентироваться как не на себя в этой истории? Я понимаю, что это тоже субъективный взгляд, но, может быть, я все же обладаю неким слуховым опытом уже, неким и объективным восприятием, ведь я по основной профессии музыковед-аналитик, искусствовед. В этой профессии принято избегать понятий просто «нравится-не нравится»… Поэтому наша музыка, конечно, трогает сердца зрителей, выступают настоящие профессиональные музыканты, лучшие из тех, кого я знаю и можно привезти. И отбор коллективов и солистов, поверьте, для меня процесс долгий, с пристальным взглядом!
Фото Олега Платонова
«Нино — национальный герой в Грузии. Наверно, это был самый сложнейший концерт в моей практике. А ведь я работала со многими американскими и европейскими артистами.»За весь сезон у нас обычно бывает 8 тыс. человек. В прошлом году на один концерт приходилось 350 посадочных мест. В этом году с новой площадкой мы получили 900 посадочных мест и зрителей на концерте Нино Катамадзе было 1300. Появилась большая концертная зона, наконец. Сделал, кстати, это Михаил Волконадский — мой большой друг, режиссер и соорганизатор теперь фестиваля. В этом году он привнес новое «звучание» в организации фестиваля, дал мне еще одну ступеньку, чтобы мы могли вырасти. Я бесконечно благодарна ему!
«Мне все 10 лет говорят, что мы выросли и нам надо уходить»
— Не планируете расширить формат и переехать в другое место, способное вместить больше людей?— Мне все 10 лет говорят, что мы выросли и нам надо уходить. Но зачем мне уходить? Я могу уйти куда угодно, конечно, но у меня уже есть три брэнда: в 2015 я открыла в Ратуше зимнюю музыкальную сессию Hotel de ville, кроме того, открыла фестиваль электроакустической современной музыки «Брауншвейгские диагонали», это совместный российско-немецкий проект, мы работаем в рамках истории двух городов-побратимов — Казани и Брауншвейга. Если я отсюда уйду, не будет фестиваля «В Сандецком»… Здесь хорошее камерное место для подобной музыки. И другого, может, и не надо. Джаз не звучит на стадионах. Очень сложно в таком жанре, как современное академическое искусство или джаз, работать на большие аудитории. Да и зачем? Эта музыка должна оставаться элитарной, на нее необходимо зрителю постараться приложить усилия, чтобы попасть на концерт. Такое музыкальное искусство -бриллиант! Не для всех. Этот формат нужно только улучшать, увеличивать публику, может, и не нужно. Нам необходим ажиотаж — успей попасть, пока места не скупили. Музыканты высокого профессионального уровня проходят большую школу, примерно с 4–5 лет занимаются музыкой 24 часа в сутки. Это огромный труд! И он им должен воздаться! Хочу, чтобы зритель ждал таких концертов, интересовался ими, чувствовал пиетет перед подобного рода музыкой, воспитывался, обогащался, сопереживал и сочувствовал…
— Люди жаловались, что в этом году стоимость билетов подняли…
— Люди будут жаловаться всегда, никого не слушайте. А лучше взгляните на факты и цифры! В прошлом году билеты были от 600 до тысячи рублей, в этом — 600–1300. Концерт Нино Катамадзе за две тысячи я не принимаю в данный момент во внимание, потому что это не совсем джазовая музыка, на стыке с популярной культурой. Вы сами понимаете, что ее концерт меньше 2500–3000 вообще стоить не может. Катамадзе — очень дорогая артистка. Не считая ее концерт, мы подняли верхнюю планку стоимости билета на 300 рублей. И то на один концерт — Мариам Мерабовой.
— Расскажите, как родилась идея пригласить Нино Катамадзе и как проходили Ваши с ней переговоры по поводу выступления?
— Понимаете, Нино — национальный герой в Грузии. Наверно, это был самый сложнейший концерт в моей практике. А ведь я работала со многими американскими и европейскими артистами. Но с ними работать как раз легко. Труднее работать с нашими отечественными. Я пыталась ее привести три года назад, но у нас не получилось — тогда была Универсиада и вместо двух месяцев мы впервые сократили фестиваль до одного месяца, потому что мне нужно было делать музыкальные программы в деревне Универсиады каждый день для спортсменов и гостей. А потом были сложные годы — Нино было «не осилить». В этот раз вроде бы тоже сложный год, но мы просто рискнули с Волконадским. И получилось. И совершенно не пожалели — зал был переполнен. Концерт был отличный!
— Расскажите о финансировании фестиваля? Насколько сложно его организовать в текущих кризисных условиях?
— Есть три составляющих финансирования, чтобы осилить музыкальный фестивальный продукт: государственное — без него не обходится ни один фестиваль, а также коммерческие инвесторы, которым мы даем рекламу. Третье — это продажа билетов. Это три кита, на которых держится тот или иной музыкальный фестиваль.
Фото Олега Тихонова
«Джаз не звучит на стадионах. Очень сложно в таком жанре, как современное академическое искусство или джаз, работать на большие аудитории. Да и зачем? Эта музыка должна оставаться элитарной».В этом году у меня не было спонсоров, я страшно переживала и думала, как я все это вообще осуществлю. Но организация продажи билетов оказалась просто на высоте. Где чуть-чуть «проседало» по продажам, выплывало в другом. Так соблюдался баланс, но это возможно только тогда, когда проект изначально успешен, когда сама идея крутая, когда фестиваль хорош в музыкальной программе, когда он интересен и в нем есть «фишка», когда он отличается от других. А наш фестиваль отличается от других. Мы единственные в России, кто держит этот формат — долгий, в течение двух месяцев. Аналогов этому фестивалю пока нет.
«Я сама вообще не хотела выступать в этом году — сил почти не осталось»
— Фестиваль в определенном смысле себя уже зарекомендовал. Понятно, что на него ходит казанская публика. Но Вы не задумывались расширить его до российского формата?— Пока такой задачи не стояло. К нам точно приезжают из Поволжья, другие регионы — не знаю, но очень часто стали приезжать вообще музыканты из Москвы, других городов, музыкальные директора других фестивалей — просто послушать наши концерты, посмотреть, как у нас это проходит. На сегодняшний день в этом плане фестиваль сильно разросся. Но такой задачи для меня нет — на самом деле, если мы решим пиариться на всю страну, то просто не сможем всех здесь разместить. Уже с 1000 человек я не знаю, что делать — ими тоже нужно заниматься, вся инфраструктура должна на них сработать, иначе зрителю будет некомфортно и в следующий раз он не придет.
— Вы всегда зовете преимущественно уже достаточно известных музыкантов. Не думали над тем, чтобы помогать молодым талантливым артистам выходить на публику через вашу площадку?
— Молодежь талантливая много раз была на моей площадке, я всегда держу это в своих планах. Просто в этом году в юбилейном сезоне этого не было. Но каждый год один вечер я показываю один молодой коллектив — чаще всего казанский, потому что их вести не надо, а хорошие ребята есть. Хотя даже в этом году были музыканты, бывшие выпускники нашей Казанской консерватории — потрясающее трио, они выступали перед Нино Катамадзе. Прекрасные музыканты — Сергей Пономарев, Арслан Сайфи, Зульфат Фахразиев. Они закончили аспирантуру в консерватории, проходили когда-то у меня курс «Современной музыки». Один из них сейчас в оркестре Австрии, другой в Германии — талантливые ребята.
— Завтра у вас финальный, завершающий X фестиваль концерт. Расскажите, почему решили сделать его сдвоенным?
— Потому что я хотела привезти еще Джейка Писака. Я сама вообще не хотела выступать в этом году — сил почти не осталось. Но мне никто не дал этого сделать — Миша Волконадский поставил вопрос ребром: «Закрывать фестиваль нужно только твоим концертом!». Я, конечно, немного схитрила, и здесь вставила еще одну дуэтную музыкальную историю — известного израильского гитариста Джейка Писака и роскошного бас-гитариста и композитора Антона Горбунова. Мне очень хотелось показать зрителям их совместное творчество. Интересная, прекрасная музыка на все времена! А во втором отделении буду петь сама с лучшими музыкантами России и с обновленной программой «Jazz Funk Industry». На том и поставим точку в этом году и уйдем достойно с идеями, мечтами и надеждами на следующий.
Мария Горожанинова
realnoevremya.ru
ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal