Ослепительно белая клавиатура сияет

Пианист Герман Киткин вернулся с 4 премией IV Международного конкурса пианистов в Японии Автор: Елена Алексеева

Фото: из личного архива Германа Киткина

Герман Киткин, студент V курса Московской консерватории, вышел в финал IV Международного конкурса пианистов в японском городе Такамацу и завоевал почетную 4 премию. Конкурс состоялся в марте 2018 года и имел 4 тура. В предварительном туре было около трехсот заявок. В финал вышло пять человек.

Герман Олегович Киткин родился 23.06.1994 года в Оренбурге. В 7 лет начал заниматься музыкой. Является лауреатом ряда международных конкурсов и фестивалей молодых исполнителей. В 2009 поступил в МГКМИ им. Шопена в класс профессора Веры Горностаевой. В 2012 стал победителем фестиваля романтической музыки (Москва), лауреатом фестиваля, посвященного 150-летию со дня рождения К. Дебюсси (Москва). В 2013 — лауреат международного конкурса пианистов «Aarhus piano competition» (г. Орхус, Дания), победитель международного конкурса-фестиваля им. Г. Нейгауза (Москва), участник концерта в Лондонской Академии музыки.

Неоднократно получал стипендии: Президента Р Ф, правительства Москвы, префекта ЦАО Москвы, фонда М. Ростроповича. С 2013 является студентом Московской Государственной Консерватории им. Чайковского. В 2014 — победитель конкурса на стипендию «Yamaha music scholarship». В 2015 после успешного выступлерия на проекте «Река талантов» стал солистом Санкт-Петербургского Дома Музыки. Лауреат I премии международного конкурса «Duetti di Primavera». В 2017 — лауреат I премии конкурса пианистов им. Бендицкого (Саратов). Финалист конкурса пианистов в Токио «The 1st Shigery Kawai International piano competition».

В октябре 2017 стал участником концертов в рамках Дней культуры России в странах Центральной и Юго-Восточной Европы в составе артистической группы организации «Росконцерт». И 2018 — финалист IV Международного конкурса пианистов в г. Такамацу.

Герман принимал поздравления и рассказал нам о последнем своем конкурсе. Пианист поделился личным опытом, затронув много интересных вопросов и проблем сегодняшней музыкальной и конкурсной жизни молодых и перспективных музыкантов:

«Достаточно сильный был конкурс, если честно, не ожидал. Конкурс имеет 4 тура. В предварительном туре было около трехсот заявок. На первый тур прошли 53 человека, приехало около 46. Во втором туре 20 участников, в третьем — 10. В финал вышло пятеро. Я играл в первый день всех туров. И когда отыгрывал, у меня было время послушать других. Выступало много интересных пианистов.

Программа конкурса интересна тем, что регламент отличается строгостью. Был предложен широкий спектр выбора сочинений XX века. Играй, что хочешь, но времени давалось не очень много. Первый тур для меня важен. Ты не знаком со сценой, с отдачей зала, дальше всегда проще. Я играл Прелюдию и фугу Баха Си-мажор из 1 тома ХТК, этюд Шопена и 2-ую сонату Рахманинова. Короткий, но очень непростой и емкий тур. Всего 25 минут, надо уместить сонату и что-то короткое. Плюс необходимо сэкономить силы к сонате и выдать весь максимум.

Третий — Вариации Моцарта, специально написанная пьеса японского композитора (у всех одинаковая) и фортепианный квартет на выбор. На больших конкурсах, таких как Хамамацу или Сидней, уже давно стоит в требованиях камерная музыка. Был дан список фортепианных квартетов, из которого ты заранее выбираешь сам. И в четвертом туре, естественно, фортепианный концерт с оркестром. Программа должна была максимально продемонстрировать обширность охвата пианистом всех жанров и стилей, показать, как он работает с камерным ансамблем или с абсолютно новым японским сочинением. В этот раз, надо сказать, пьеса досталась „щадящая“. Мало того, не требовалось условие играть ее наизусть, хотя она располагала к этому. Как только был объявлен список участников, с пакетом документов каждому прислали новые ноты. Времени было предостаточно.

Фото: из личного архива Германа Киткина

На полуфинал для нас, десяти прошедших в третий, собственно, камерный тур пригласили шесть очень сильных струнников с прекрасными предоставленными инструментами. Скрипачка Тамаки Кавакубо, выигравшая конкурс Чайковского в 2002, была одной из моих партнеров в квартете Шумана.

В финале я выступил со Вторым концертом Рахманинова. Сначала случилась забавная ситуация. Список концертов для фортепиано с симфоническим оркестром на всех конкурсах приблизительно одинаковый. Туда даже не заглядываешь, зная наперед, что там будет. Я отправил 3-ий концерт Прокофьева. За три недели до начала конкурса получаю письмо: „А где вы нашли, собственно, 3-ий Прокофьева, у нас его нет. Поменяйте, пожалуйста, на другой.“

Город Такамацу, где проходил конкурс, очень небольшой. Но организация мероприятия была самая замечательная, и относилась она прежде всего к оркестру. Судя по буклету конкурса, профессиональный оркестр в городе существует не так давно, лет пятнадцать. Для проведения финала конкурса был приглашен из Токио известный в Японии дирижер Наото Окомо. Концертмейстер, т. е. первый скрипач оркестра, сотрудничающий с оркестрами Осаки и Хамамацу, также был приглашенный. По первым же звукам мне сразу стало понятно, что находится в руках мастера-исполнителя высокого уровня. Была всего одна репетиция с оркестром накануне выступления. Мне надо было быстро подогнать свою интерпретацию под возможность оркестра, чтобы им было комфортно. Ведь для них новый дирижер, новый солист, кто-то читает с листа, кто-то слушает пианиста, и я понимаю, нужно время. И в этих условиях дирижер и концертмейстер мне очень помогли для компоновки моего и оркестрового удобства. Играли они замечательно. Музыка Рахманинова, по-моему, не имеет никаких национальностей для воздействия. Многое было в радость, все получилось. Темпы предлагал я сам, но ты всегда чувствуешь дыхание оркестра. Если он настаивает на том, чтобы не было лишней суеты в смысле темпа, лучше прислушаться. Потому что дисгармония, не зависимо от того прав ты или нет в данный момент относительно текста, вызывает у слушателя ощущение, что-то идет не так. И не важно, кто виноват. Лучше этого избегать, тем более в момент выступления. Я чувствовал большую поддержку концертмейстера, его помощь. У меня возникло чувство игры не с абстрактной оркестровой массой, а исполнение трио в лице фортепиано, концертмейстера и дирижера. Этот ансамбль доставил мне искреннее удовольствие, и это выступление — моя самая большая победа на конкурсе.

Этот конкурс прошел на новом для меня уровне. Никакого конкурсного „мандража“, ответственности за баллы, мнение жюри, за проход в следующий тур не было. Старался „настроить“ себя на конкретного композитора, конкретную музыку и конкретные задачи исполнения. Мой немалый конкурсный опыт тоже дал о себе знать. Долгое время да и до сих пор к конкурсам я испытываю больше негатива, чем позитива. Когда я поступил в консерваторию, безусловно, понимал, что не готов выходить на сцену больших конкурсов. Но я все равно готовился к ним и выходил. Мне был дан шанс — для меня это был колоссальный рост. Выходя на сцену тех конкурсов, внутренне я чувствовал, что выучил программу, много занимался, обыгрывал, выступал, но конкурс — это другое. У тебя должен быть такой запас прочности, уверенности, ты должен обрасти такой броней, которой у меня не было. Но я не могу не признать, что со временем это у меня появилось.

Фото: из личного архива Германа Киткина

Абстрактное „выступить на конкурсе“, которое мы себе говорим и рисуем между занятиями, заставляет внутри все сжаться, съёжиться. А это ведь по сути то же самое, что ты делаешь изо дня в день — взять и сыграть. Но большая ответственность фразы „выступить на конкурсе“ психологически давлеет над тобой и дает о себе знать повышенным самоедством в моменты, когда тебе нужно быть максимально собранным.

Что касается конкурсов, я не азартный человек. Вообще, не считаю, что музыка — это что-то азартное. Конкурс имеет лишь одну цель — получение возможности выступать на концертной эстраде. Этой возможности у меня, к сожалению, не так много. Это единственная причина, по которой я продолжаю ездить на конкурсы. Если бы у меня было достаточно концертов, я бы даже не думал о том, чтобы ехать и с кем-то меряться и соревноваться. Это исключительно, чтобы наработать портфолио, эти „бумажки“ для представления-презентации себя — время диктует свои права. Сейчас много детей играет, я сам через это проходил. Играть на конкурсах, конечно, нужно, когда уже есть багаж, опыт, какой-то запас. У меня получилось приобрести это именно на конкурсах. Но не думаю, что это панацея и не могу это рекомендовать. Мне было очень непросто. Не все одинаково устроены. Знаю ребят, с которыми я ездил на конкурсы. Они абсолютно спокойны, приезжают, осматривают новый город, гуляют. Я нет. Этому я научился позже.

П рофессия музыканта трудная?

Сейчас, все более и более наслаждаясь каждым днем, прожитым в музыке и занимаясь ею, не могу сказать, что для меня это так трудно. Наоборот, становится все проще. Не в смысле проще заниматься на рояле или заниматься поиском ответов, какой-то необходимой информации. Это непросто: постоянный энергетический расход, постоянная активность. Но я не могу себе представить, что я буду заниматься чем-то кроме музыки. Поставьте меня в офис или посадите в банк, или назовите мне любую профессию — вот это для меня в десять тысяч раз труднее. Труднее осознавать, что эту минуту я мог бы позаниматься на рояле, выучить это, послушать то, а в другой профессии нет. Для меня очень трудно заниматься нелюбимым делом. Нет простых профессий, если это действительно твоя профессия и ты хочешь чего-то достичь.

Это пришло не сразу. Был и другой, пустой период жизни, когда я только приехал из Оренбурга в 15 лет в Москву, предоставленный, в основном, сам себе. Сейчас все поменялось. Для меня это труд, который приносит радость. Как бы не была избита эта фраза и как бы банально она ни звучала. В детстве я слышал ее столько раз и не понимал значения. Сейчас я ощущаю это физически, кожей. Когда видишь вокруг, что другие живут, может быть, не той жизнью, которой хотели бы, и это не всегда их выбор — понимаешь, ты живешь в радости каждый день. Такое счастье я испытываю от того, что я занимаюсь этим. Это уже награда, это уже подарок. Многие этого не имеют, а ты занимаясь любимым делом, живешь в любви и радости. Желаю всем этого.

Мне нравится трудиться. Музыкантский труд — это не только работа за роялем, это обширное понятие. Музыка — это своего рода религия, своя философия жизни. Через музыку можно приблизиться к сути. Не могу сказать, что я её постиг. Но пути развития и приемы, которые предлагает музыка безграничны. А главное, что они настолько чисты, видны и осязаемы, что одно удовольствие идти по этой дороге.

О планах

Впереди госэкзамены. Грядут Всероссийский конкурс и конкурс Чайковского в России и всегда есть конкурсы за рубежом. Сейчас у меня выдался какой-то промежуток времени, стараюсь его заполнить пополнением репертуарного багажа.

Что такое кумир?

Когда я говорю кумир, подразумеваю не только исполнение кем-то конкретного сочинения. За исполнением я слышу ту колоссальную бездну внутреннего музыкального и просто человеческого мира этого музыканта. Скорее это культ личности кумира. Даже если ты не приемлешь его интерпретации других произведений, понимаешь — это глыба. Это глубина его таланта, оригинальность слышания и восприятия, мастерство владения инструментом. Хотя доля сомнения есть во всем. Сомнение дает нам потребность найти ответ. Оно расширяет наши знания, значит мы растем. Сомнение — это очень хорошая вещь.

В детстве

Помню, выхожу на сцену, мне лет восемь. Ноты помню, но забываю в какой октаве начинать… Вообще, это не так смешно, у меня до сих пор бывает так. А в какой, собственно, октаве начинать? Ослепительно белая клавиатура под софитами, которая вся, как будто, равна везде, куда ни посмотри. Складывается абстрактное впечатление, что и звучит она также одинаково, как и сияет!»

Источник: www.rewizor.ru