Счастье Цирюльника на водах

Северо-Кавказской филармонии исполнилось 120 лет

На сцене порой возникал город веселого абсурда, где у каждого актера был свой комический трюк. Фото: Сергей Бережной

Сегодня на сцене Курзала в Кисловодске, так же, как и в дореволюционные времена, идут не только концерты, но и оперные спектакли. «Севильского цирюльника» Джоаккино Россини в юбилейный для филармонии год поставила режиссер Алла Чепинога. Известная столичной публике по работам в Новой опере, режиссер выступила здесь и как автор сценографии и костюмов. В ее решении россиниевский шедевр обрел стильность эстетики европейских 20-х годов, с их излетом ар-нуво и магией немого кино, к чему отсылал сценический экран и черно-белый колор на сцене. Этот «Цирюльник» — легкий, бурлескный, представляющий героев оперы в формате дель арте и абсурда. Веселые цепочки персонажей, крадущихся по сцене с фонарями и музыкальными инструментами, выбегающие в медицинских халатах с «сосудистым» шлангом в руках многочисленные медсестры клиники Бартоло, трясущие нелепыми поролоновыми козырьками ряженые солдаты, модельные девушки, заполняющие Цирюльню Фигаро, — на сцене возникал целый город веселого абсурда, где у каждого персонажа был свой комический трюк. Хищница Розина (Елена Филимонова) в японском кимоно, увлекалась боевыми искусствами, угрожала Бартоло и распевала с переодетым графом Альмавивой (Дмитрий Трунов) Summertime Джорджа Гершвина. А когда любовный план ее трещал по швам, громко выла под раскаты оркестрового грома. Долговязый молодой дон Базилио (Михаил Ходжигиров), в сутане, яростно высматривал в подзорную трубу под знаменитую арию «Клевета» сплетников и лжецов. Неуклюжая служанка Берта (Элеонора Кипренская) ходила по сцене с заткнутыми берушами ушами, спасаясь от шумного «срама» хозяйского дома. Фигаро (Сергей Майданов) с галантерейными баками и гусарскими усами ловко и зычно раскручивал абсурдные ситуации на сцене, комическим королем которых стал доктор Бартоло — хозяин дома, клиники и Розины. В исполнении Дмитрия Овчинникова этот Бартоло — шедевр оперного дель арте. В огромном докторском колпаке и безразмерном медицинском халате, с густыми, как обувная щетка, усами его Бартоло вертелся везде, вмешивался во все, перебивал, сыпал виртуозными скороговорками, играл голосом от профундо до фальцета, выкидывал коленца, ползал, вскакивал, зевал, впадал в истерику, пока не узнал, что граф Альмавива на приданое его воспитанницы Розины не претендует. В финальной сцене развернулась его чистая радость, а персонажи спектакля дружно соединились в ансамбле «желаем счастья». И это тот случай, когда счастье на сцене оказалось заразительным. Великому русскому классику посвятили свою программу и гости из Петербурга — Елена Миртова (Мариинский театр), исполнившая романсы Чайковского, и Сергей Ролдугин, сыгравший Вариации на тему рококо с оркестром. С именем Чайковского связана судьба самого создателя филармонии — пианиста, дирижера, ректора Московской консерватории Василия Сафонова, которого Чайковский в свое время перетянул из Петербурга в Москву. Именно благодаря Сафонову в России появились два великих зала — сначала Курзал в Кисловодске, а потом, при его участии — Большой зал Московской консерватории.

В чем состоит музыкальная традиция Северо-Кавказской филармонии?С генеральным директором филармонии, заслуженной артисткой России, органисткой Светланой Бережной мы поговорили по окончании спектакля.

Светлана Бережная: Когда филармония создавалась в конце 19 века — это было уже время, когда на Кавказские Минеральные Воды ездили так же, как и в Висбаден, Баден-Баден, Фрайбург, Шварцвальд. И подобно этим европейским курортам, где существовала традиция концертной жизни, Василий Ильич Сафонов решил создать на Кавказе музыкальный комплекс. По его инициативе в Кисловодске появились Курортный зал и симфонический оркестр, ставшие базой филармонии. Традиции, заложенные Сафоновым, мы сохраняем до сих пор: это знаменитые субботние концерты симфонического оркестра, которые посещаются уже 120 лет, балы, фестивали. Спустя почти 90 лет, мы возобновили и оперную традицию на сцене Курзала. Ведь здесь когда-то пели Федор Шаляпин, Леонид Собинов, Антонина Нежданова, танцевали Матильда Кшесинская, Вацлав Нижинский, Анна Павлова, Айседора Дункан. Сюда приезжали Константин Сергеевич Станиславский с Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко и жили по несколько месяцев — с мая по октябрь. В Курзале выступали с сольными концертами Сергей Рахманинов, Александр Скрябин, приезжали Дмитрий Шостакович, Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович, Леонид Коган и многие другие. Этот зал дышит традициями.

Как сегодня строится филармоническая жизнь на Кавказе?

Светлана Бережная: Во-первых, мы входим в триаду федеральных филармоний: Москва, Петербург и Кавказские Минеральные Воды. И каждый день мы даем концерты в Кисловодске, в Ессентуках, в Пятигорске. В общей сложности — до 3000 концертов в год. Но дело не в количестве, а в том, что, в отличие от многих филармоний, работающих сегодня как гастрольные бюро, мы настроены развивать в первую очередь собственные творческие силы, свои проекты. У нас один из старейших в России симфонических оркестров, который, кстати, до сих пор не имеет гранта. В последние годы мы создали филармонический хор, ансамбль старинной музыки, фолк-оркестр. Проводим десять ежегодных фестивалей, у нас работают детская филармония, театр, камерные ансамбли. Главное достижение последних лет — наши оперные постановки. Мы поставили уже 9 оперных спектаклей и сейчас готовим к выпуску «Любовный напиток», «Паяцы». Это принципиально важно для региона, где нет оперных театров.

Опера в тренде современной филармонической жизни. Но почему вы выбрали не концертный, а театральный формат, требующий больших ресурсов?

Светлана Бережная: Нам очень важно, чтобы к нам шла публика, чтобы мы публике давали красивое зрелище, высокий стиль. У нас богатая театральная история сцены. Поэтому, имея в ресурсе два крупных театральных зала — в Ессентуках и Кисловодке, мы по всей логике должны быть театрально-филармоническим объединением. Думаю, что в ближайшем будущем мы будем реставрировать Курзал и расширим тогда оркестровую яму, обновим сценическое оборудование.

Светлана Бережная: Откровенно говоря, здесь нам не помогают. Для руководства края мы, как «золотой» поезд, который ходит мимо. Мы — федеральные. Но надо понимать, что все финансы остаются в нашем регионе. И, кроме того, мы обеспечиваем культурным досугом не только гостей курорта, но и местное население — а это 40% нашей публики. Но я уже устала это губернаторам объяснять: они постоянно меняются. Это нашей филармонии повезло: за все 120 лет у нас было только 10 директоров, и среди них — ни одного чиновника. Сама я работаю в филармонии уже 28 лет, пришла сюда в 18 лет пианисткой в оркестр. И могу сказать, что руководить такой филармонией может только тот, кто знает и понимает местных людей. Я родилась здесь и поэтому никогда не перепутаю карачаевца с черкесом, кабардинца с ингушом. Я понимаю, как надо выруливать между диаспорами, мафиозными структурами. Это Кавказ. Здесь говорят одно, думают другое, делают третье, а имеют в виду четвертое. Почему? Потому что все 128 национальностей, которые пришли сюда в разные времена, хотят сохранить свою самобытность. Из-за этого — недоверие друг к другу. Но, как человек, родившийся здесь, я знаю, как и с кем нужно строить отношения. Советую мидовцам сюда на практику приезжать, потому что кавказские народы — это академия дипломатии.Кто помогает вам в развитии таких крупных проектов?

Учитывая эти обстоятельства, как строите репертуар филармонии?

Светлана Бережная: Простой пример: город Ессентуки. Для вас — это курорт. А я знаю, что город делят казачество и греческая диаспора. Они не дерутся друг с другом. Но это градообразующие дипломатические взаимоотношения. И поверх этого приезжает еще курорт. Кто они, что за люди? Только когда ты все сопоставляешь, тогда понимаешь, какую нужно музыку здесь играть. В каждом городе — разную.

Текст: Ирина Муравьева
«Российская газета» — Федеральный выпуск № 6731 (160)