Сегодня Ростовская филармония — одна из немногих, где есть такое количество по-настоящему больших и достойных коллективов

В этом году Ростовская государственная филармония отметила юбилейную дату — 80 лет. Город вспомнил историю учреждения с начала основания в 1935 году, его деятельность в советское время и сегодня

Вокальный дуэт Э. В. Агоповой (справа) и Н. Ф. Недорослевой (слева), 1950 г. Фото: пресс-служба Филармонии

В преддверии празднования всей страной 70-летия Победы в Великой Отечественной войне мы рассказываем, как один из главных центров музыкальной культуры донского края переживал военные годы. Своими воспоминаниями с нами поделилась Эмма Вагановна Агопова — ветеран Ростовской государственной филармонии и заслуженный работник культуры РСФСР. Войну она застала еще школьницей, а почти сразу после ее окончания, в 1947-м, поступила на работу в филармонию, где с 1972 года и до 80-х занимала должность художественного руководителя-директора.

Эмма Вагановна, расскажите, какими вы запомнили годы после окончания войны?

— В 45-м, когда наконец закончилась война, мои братья вернулись из армии. Места в доме было мало, и все они спали на раскладушках. В конце 40-х мой брат окончил музыкальное училище и устроился работать в филармонию — играл в симфоническом оркестре. Сестра была дирижером. Вскоре я прошла прослушивание и 1 октября 1947 года поступила на работу в музыкально-литературный лекторий. Конечно, тогда мы работали фактически за хлебные карточки. Ужасно было, но мы работали. Гастролировали в основном по Ростовской области, но достаточно много. Эти годы оставили в моей памяти теплые впечатления, несмотря на голод и другие трудности. Хорошо помню, как однажды в 48-м году, в день моего рождения, мы поехали на концерт в Шахты. После дождя было очень грязно, и нам выдали резиновые сапоги. Подходим к клубу, а на двери сообщение от администрации: «Ввиду грязи вокруг клуба концерт отменяется».

А как в конце 40-х восстанавливали здание филармонии?

— Много лет зданием для филармонии служило помещение, в котором сейчас находится «Детский мир», а на месте современной филармонии был драматический театр Горького, так как его здание на Театральной площади было разрушено в 40-е годы.

Несмотря на то, что наше помещение тогда было маленьким, даже туда в 1949 году к нам приезжала эстрадная певица Клавдия Шульженко и многие другие советские музыканты, исполнители.

Составы филармонии в 40 — 50-е годы были достаточно скромными. Например, трио: баянист, виолончелист и еще кто-либо. Во всех клубах, куда мы приезжали, нам выдавали инструменты.

Э. В. Агопова и Джордже Марьянович на могиле Петра Перебейного. Фото: пресс-служба Филармонии

А какие коллективы были в филармонии в послевоенное время?

— После войны в Ростовской филармонии уже были симфонический оркестр, ансамбль донских казаков и примерно пять-шесть эстрадных бригад, которые ездили с гастролями по Ростовской области. В 1946 году был создан музыкально-литературный лекторий, который занимался просветительской работой, а в 1972-м — ансамбль «Красны девицы».

Уже в 60-х мы переехали в здание филармонии на Большой Садовой. В те годы к нам приезжало очень много гастролеров из Австрии, Польши, Англии, США. У нас был американский певец Дин Рид, польская певица Анна Герман.

Часто в те годы у нас выступал сербский певец и композитор Джордже Марьянович. В один из его приездов случилась очень интересная история, которую я до сих пор хорошо помню.
Джордже жил в Белгороде, и все слушатели знали об этом. Как-то раз на концерте к нему обратилась пожилая женщина, которая попросила найти могилу ее сына, Петра Перебейнова, погибшего в Белграде в годы Великой Отечественной.

В следующий приезд Марьяновича эта женщина тоже была приглашена на концерт, и Джордже сообщил ей, что нашел могилу ее сына. Он встал перед ней на колени и сказал, что теперь она — его русская мама. Позже мы вместе ездили в Белград на возложение цветов к могиле Пети Перебейнова. Вот такая история.

Эмма Вагановна, вы ведь застали войну школьницей. Расскажите, каким осталось в вашей памяти это время?

— Конечно, было трудно, и мне тяжело об этом вспоминать. Мне было меньше 15 лет, было страшно, но нам всегда говорили, что война нас не затронет. Я помню, когда в 1943 году Ростов освобождали от захватчиков, в нашем доме стояла грузовая машина. В ней были немцы. Соседи сказали папе, что дом может взорваться, и не успел он подняться, как все начало разлетаться на части. Мы выскочили на улицу через соседнее окно, из вещей успели взять то, что под руку попалось. Потом выяснилось, что это были елочные игрушки, баллон с вишневкой и коробочка с любимыми мамиными духами «Красная Москва».

Соседи в округе нашу семью знали, и, когда наш дом сгорел, они рассказали, что в одном из зданий на первом этаже из квартиры эвакуировался сосед и место свободно. Мы переехали. Пришли и сели на голом полу. Только потом родственники привезли нам топчан, и случилось так, что мы остались в этой квартире жить.

Еще очень хорошо помню, как прошло мое 15-летие. Этот день рождения пришелся как раз на 1943 год. Жена папиного племянника тогда работала в столовой и испекла для меня пирог из ржаной муки с сухофруктами, перемолотыми через мясорубку. Это был мой подарок.

Помню, как в 1944 году я получила открытку с 3-го Украинского фронта, до сих пор ее храню. Вот брат мне пишет: «Миленькая сестренка Эммочка! Разве можно такую землю отдать поганым немцам? Нет. За такую землю можно умереть». Сейчас он всегда ругает меня, когда я показываю ее, но я не могу этого не делать.

Эмма Вагановна, возвращаясь к теме филармонии… Как потом, после 50-х, жили наши коллективы?

— Артисты очень много гастролировали — и в Европу, и в Америку ездили. Были в Бельгии, Голландии, Швейцарии.

После войны за границей осталось много мигрантов из России. Наши артисты во время гастролей общались с ними?

— Общались и, думаю, очень поддерживали. Однажды мы выступали в Кельне, на этом концерте было много мигрантов из Советского Союза. И вот когда наши артисты исполняли песню «Степь да степь кругом», я видела, как все они сидели и плакали. А в другой раз мы привезли на гастроли российскую землю в мешочках и раздали мигрантам. Их эмоции были необыкновенными.

Эмма Вагановна, я знаю, что в филармонии Вы собрали большую коллекцию фотографий с известными гастролерами, снимки были показаны на выставке, приуроченной к юбилею. Может быть, в филармонии появится собственный музей?

— Генеральный директор филармонии Оксана Ивановна Яковлева выразила инициативу открыть музей, посвященный истории Ростовской филармонии. Основа для него уже создана — это собранный мною и нашими сотрудниками архив, представленный на юбилейной выставке. Сейчас с помощью коллектива филармонии и наших слушателей мы продолжаем работу по сбору экспонатов для него. В состав музея войдут старые афиши, документы, награды, которые творческие коллективы в разные годы получали на фестивалях и конкурсах, мои фото с известными артистами и композиторами, выступавшими у нас — Шостаковичем, Шульженко, Герман, Марьяновичем, Бруновым и другими. Нам действительно есть чем поделиться с нашими слушателями.

Напоследок хотелось бы задать вам еще один вопрос. Вы помните, какой была филармония почти с самого ее основания. Как сейчас вы оцениваете деятельность учреждения, работу всех творческих коллективов?

— Я бы сказала, что из всех филармоний в России Ростовская филармония — одна из немногих, где есть такое количество по-настоящему больших и достойных коллективов: симфонический оркестр, духовой оркестр, ансамбль донских казаков, музыкально-литературный лекторий, которому, кстати, в будущем году тоже исполнится 70 лет. И это ведь еще неполный перечень. Конечно, возглавлять такой серьезный состав трудно, но руководство нашей филармонии с этой задачей прекрасно справляется.

Екатерина ЛЯХОВА
www.rostov.kp.ru