Судьба премианта

Как складывается карьера у лауреатов Международного конкурса Чайковского

Главное открытие и главный иностранный лауреат XV Международного конкурса Чайковского, выступления которого были отмечены IV премией (иные мировые СМИ по ошибке называли его победителем — такой силы был московский резонанс), французский пианист Люка Дебарг на прошлой неделе выступил в Концертном зале Мариинского театра. Такой чести пока не удостоился ни один другой победитель. Корреспондент «Власти» Юлия Бедерова рассказывает о том, как сложилась карьера у предыдущих лауреатов конкурса и какое будущее может ожидать нынешних.

Выбирали победителей XV конкурса Чайковского по-настоящему тщательно. И если в специальностях «фортепиано», «вокал» и «виолончель» их найти удалось, то скрипачи из-за тотального несовпадения взглядов и вкусов членов жюри остались без первой премии, хотя и там было из кого выбирать.

О процедурных нововведениях конкурса, инициированных новым художественным директором Петером Гроте с тем, чтобы сделать соревнование как можно более честным, защищенным от лоббизма, солидным и понятным, сказано уже немало. Теперь, когда конкурс закончился, остается лишь напомнить, что новая система голосования позволила не только сфокусироваться на ярких музыкантах, но и отбросить тех, кто иногда светил с зашкаливающей интенсивностью. Еще на этапе предварительного отбора из списков конкурсантов исчезли знакомые российским слушателям имена вокалистов и скрипачей, а фортепианный турнир кроме пары фаворитов вдумчивой филармонической аудитории потерял экстравагантного Александра Лубянцева, неофициального героя прошлого конкурса.

Прозрачность, конечно, тоже оказалась фигурой речи. По крайней мере, предварительный тур был закрытым, а результаты голосования жюри после первого и второго туров официально не публиковались. Да, не в традициях московского конкурса лишать зрителей удовольствия иметь свое мнение, и все же серьезными претензиями это не назовешь. Да, оргкомитет, разъясняя регламент, дал повод ждать публикации результатов (а может быть, просто был понят слишком буквально), но ведь логично, что все решения конкурса не могут быть стопроцентно публичными, если это не голосование за приз зрительских симпатий. Тем не менее идея прозрачности была важна сама по себе. Она стала частью продвижения нового конкурсного имиджа, необходимого для будущего успеха лауреатов на международном рынке. Мало кому в мире сегодня может быть интересен музыкант, избранный победителем по таинственным правилам где-то в далекой от мировой индустрии, хоть и поэтичной стране с туманными порядками, как это могло выглядеть, не возьмись за дело его новый президент Валерий Гергиев четыре года назад.

Мало кому в мире может быть интересен музыкант, избранный победителем по таинственным правилам в далекой от мировой индустрии, хоть и поэтичной стране

Обновленный конкурс теперь ловко сочетает в себе имперский размах и убедительные бизнес-стратегии. Его жюри включает в себя музыкантов и менеджеров всего мира, правила ясны, программы огромны, а в качестве приза победители получают не только деньги, но и шансы на контракты. В общем, официальный сайт конкурса не врет: соревнование «вернуло себе функции реального карьерного старта для молодых исполнителей».

Новые лауреаты уже с головой в гастролях. На следующее утро после финального гала-концерта в Санкт-Петербурге, не успев опомниться, они отправились на фестиваль Гергиева в Миккели. Сразу после короткого набега на Финляндию начались индивидуальные выступления, причем места заболевших победителей до сих пор имеют возможность занять лауреаты нижних строчек. Многие из концертов как в России, так и за границей спланированы так, что заранее известны, скажем, дирижер и оркестр, а вместо фамилии солиста значится «Лауреат XV конкурса Чайковского». Кому выступать некоторые менеджеры оркестров решали в последний момент, буквально на торжественной церемонии награждения и двух финальных гала в Москве и Санкт-Петербурге.

Итак, Люка Дебарг, не оцененный до сих пор в своей стране и, ходят слухи, именно иностранными членами жюри отправленный на IV место (по причине несовпадения европейских представлений о профессионализме и российских — о художественной уникальности) получил сразу несколько концертов в Москве, в том числе в Доме музыки (в качестве приза критики от московской Ассоциации музыкальных критиков), в Большом зале консерватории и на фестивале «Декабрьские вечера» — чуть ли не в тот самый день, в который там всегда играл сам Святослав Рихтер. Обладатель I премии пианист Дмитрий Маслеев, тоже сильно полюбившийся зрителям и критике музыкант светлого таланта и виртуозности не атлетического толка, осенью играет с Госоркестром и Владимиром Юровским, а это один из самых серьезных ангажементов в российских реалиях, если не считать сольных концертов на главных сценах, которые тоже будут. Виолончелиста Александра Рамма скоро ждут в Пскове, Омске и Севастополе, а скрипача Павла Милюкова — в Московской филармонии. В эти дни многие лауреаты и не только (в частности, пианист Андрей Коробейников, тот самый «неформатный отверженный», которого недосчитались во втором туре вместе с несколькими другими сильными музыкантами) разминаются на концертах в Тарусе. В будущем их ждут международные гастроли с Валерием Гергиевым в формате «не спим-не едим-играем-учим», созданном международной бизнес-индустрией для презентации самых интересных и выносливых музыкантов. Такие концерты запланированы на 24 октября в Карнеги-холле и 26—28 октября в Лондоне и Бирмингеме, даты концертов в Милане, Вене, Париже, Пекине и Токио пока не известны, но ждать осталось недолго. Персональные контракты тоже непременно последуют, но не сразу.

По крайней мере, если взглянуть на карьерный успех обладателя I премии и Гран-при прошлого конкурса Даниила Трифонова, уже четыре года как играющего сотню концертов в год, в том числе в главных залах мира с лучшими оркестрами и соло, а также подписавшего эксклюзивный контракт c авторитетной Deutche Grammophon, это кажется очевидным. Правда, мировая фортепианная элита не безразмерна, а голод в отношении ярких молодых музыкантов частично утолен Трифоновым. К тому же Гран-при в этот раз отошел вовсе не пианисту, как ожидалось, а молодому певцу богатырского очарования и пока не слишком впечатляющих умений. Ариунбаатар Ганбаатар — обладатель прекрасного голоса и потенциально внимательный ученик — на мировую арену, скорее всего, выйдет позже. А пока свои $130 тыс. призовых он может употребить, например, на обучение.

Примеров таких не мгновенно блестящих карьер в истории конкурса множество. В конце концов, советский конкурс все-таки служил карьерным стартом в той степени, в какой, скажем, международный успех был отмерен российским победителям советской властью. И если таким сильным музыкантам, как Гидон Кремер, какое-то время еще удавалось немного гастролировать за границей, да и то в конце концов пришлось уехать (как и скрипачке Виктории Мулловой: надев парик, она сбежала из страны через год после конкурса и быстро сделалась неординарной звездой), то, например, пианист Григорий Соколов (сегодня даже не мировая звезда, но настоящая вселенная) впервые сыграл на капиталистическом Западе в 1990 году, почти через четверть века после сенсационной победы на конкурсе.

Успех и судьба иностранных лауреатов чуть больше зависели от них самих. Так, обойденный Соколовым американец Миша Дихтер, как и Ван Клиберн, ученик Розины Левиной, сперва поехал домой доучиваться и только потом превратился в уверенного члена мирового фортепианного сообщества. А того романтического очарования, что сделало его наследником Клиберна в глазах зрителей конкурса (первый победитель еще продолжал играть, но в основном далеко и все реже), в нем уже не находили. Или, скажем, Барри Дуглас — суровый праздник VIII конкурса: он сегодня устроитель фестивалей молодых талантов в Ирландии и дирижер, играет совсем не много и судит уже который конкурс Чайковского. Считается, что для первых иностранных лауреатов-вокалистов, таких как Джейн Марш или Саймон Эстес, вскоре после конкурса дебютировавших на сценах Сан-Франциско и Карнеги-холла, конкурс послужил трамплином. А вот американка Лора Клейкомб (II премия в 1994 году) — сегодня одна из самых интересных певиц своего поколения — признавалась, что конкурс дал ей скорее опыт, чем импульс.

В будущем их ждут гастроли в формате «не спим-не едим-играем-учим», созданном для презентации самых интересных и выносливых музыкантов

Вряд ли можно утверждать, что все случаи не задавшихся карьер — это непременно ошибки конкурсных жюри, как принято было думать в 1990-е. Мы не знаем, что было бы с обидевшей российских конкурентов ученицей Веры Горностаевой японкой Аяко Уехарой, если бы по семейным обстоятельствам она не перестала играть, скорее всего — она была бы чудесной пианисткой. Кроме прочего, не стоит забывать, что многим интересным музыкантам в те годы не досталось сильного менеджмента.

Первые несколько лет после конкурса — это еще один конкурс, и его организует не только оргкомитет, но и международный музыкальный бизнес. Тут лауреатам снова придется сдавать экзамены на артистическую уникальность и крепость духа, на неординарность и приспособляемость одновременно, на способность поддерживать интерес к своим репертуару и манере у современных слушателей, фестивалей, импресарио и менеджеров оркестров. В этом, вероятно, помогут записи конкурсных выступлений всех музыкантов на сайте телеканала Medici.tv: впервые прямые конкурсные трансляции в превосходном качестве собрали аудиторию больше 6 млн человек, впервые в течение следующих четырех лет они будут в бесплатном доступе.

kommersant.ru