В Ижевске выступили пианист Филипп Копачевский и скрипач Павел Милюков

Уже состоявшимися музыкантами ни один из них в Ижевске не играл, но в свои двадцать с небольшим оба они превратились в полулегендарные фигуры, исполнителей, видеть и слушать которых – большая удача. У каждого в резюме – длинный список наград крупнейших международных фестивалей, совместные концерты с выдающимися оркестрами и дирижерами современности, ангажементы в Европе, Америке, Японии. Именно Павлу Милюкову государственный фонд музыкальных инструментов доверил ценнейший инструмент французского мастера Жана-Батиста Вильома, который долгие годы не отдавал никому. Именно Филиппа Копачевского на прошлом международном конкурсе Чайковского во всеуслышание назвал своим фаворитом Ван Клиберн, и не изменил своего мнения, когда награда обошла Копачевского (впрочем, для многих он остался неофициальным победителем этого профессионального состязания). Многие музыкальные критики всерьез называют Копачевского лучшим отечественным пианистом XXI века, отмечая не только виртуозную технику игр, но и аналитически-глубокое проникновение в суть музыки, удивительный артистизм. Каждое его выступление будто становится поиском звукового идеала. Удивительное чувство стиля, аристократизм и чувство меры в соединении с горячим темпераментом, - вот что такое игра Копачевского.

Играя «Эстампы» Дебюсси, он становится импрессионистом, любующимся этим миром, полным солнечного света, шелеста летнего дождя, бесконечного неба. Весь восторг от восприятия жизни, доходящий до боли, сосредотачивается на эти 15 минут в летящих над клавишами руках, в кончиках длинных худощавых пальцев. Руки, следуя за эмоцией, взлетают после финальных аккордов в высоком жесте, в котором и приветствие, и прощание. И шестым чувством понимаешь, что нет в этой вскинутой выше головы тонкой кисти никакой актерской рисовки – только живое чувство. Шопен в исполнении Копачевского - квинтэссенция романтического мировосприятия, бьющая толчками, как пульс крови, жизнь натуры сильной, дерзающей быть ярче других. И мы слышали это. Дуэтом Копачевский и Милюков играли Моцарта и Чайковского. А потом Милюков буквально «взорвал» зал фантастическим исполнением Второго скрипичного концерта Паганини.

Пока эти музыканты молоды, их концерты в Японии, Великобритании, Германии, США, Голландии, Франции, Греции, Польше, Испании перемежаются частыми выступлениями в российских городах (вполне допускаю мысль, что через несколько лет их будет просто не застать в России за пределами Москвы и Петербурга). Кажется, так же думают и ижевские меломаны, вызывавшие их раз за разом на «бис» стоячей овацией.

Павел Милюков: - Нечасто в конце концерта встает весь зал, немного людей таких откровенных в выражениях своих чувств. И реакция зала в Ижевске была колоссальной! Зрители взрываются так, что просто дух перехватывает.

• А произведения для вашей программы вы выбирали с расчетом на ожидания публики в небольших городах? Моцарт, Чайковский… Мало тех, кто не любит эту музыку, тогда как сложные авангардные сочинения могут остаться непонятыми.

П.М.: - Я не подразделяю залы на провинциальные и столичные. Не думаете ж вы, что в Вене я буду играть Моцарта так, а в Ижевске – иначе? Я играю с одинаковым чувством, с одинаковой отдачей, с одинаковым погружениям в эту музыку.

Филипп Копачевский: - Мы хотели найти эффектные, сильно воздействующие сочетания композиторов, чтобы представить разные эпохи. И потом… меня всегда учили, что в каждом зале обязательно есть человек, который слышит это произведение в первый раз, и есть тот, кто, возможно, слышит его в последний раз. Поэтому каждый раз, независимо от того, играем мы в престижном зале в мегаполисе или где-то в небольшом городе, мы должны выкладываться полностью, играть все, что понимаем про эту музыку.

• Российские гастроли молодых музыкантов, даже безусловно признанных за рубежом, нуждаются в государственной поддержке. Ваши гастроли, например, стали возможны только благодаря проекту Министерства культуры РФ, направленному на поддержку музыкантов молодого поколения. Чувствуете ли вы, что к российским слушателям вам сложнее пробиться, чем к европейским, американским?

П.М: - На западе есть поддержка со стороны меценатских фондов, обществ, которые заинтересованы в классической музыке. Я не хочу сказать, что в России ничего не происходит. Напротив, за последние 2-3 года развился хоть какой-то менеджмент. И возможно, мы дождемся времен, когда в нашей стране будут поддерживаться не только футбол или хоккей. Или не так много денег будет вкладываться в популярную музыку, тем более что в последнее время оказывается, что она все меньше кому-то нужна. Я постоянно слышу и в мегаполисах, и в регионах, что с каждым годом все сложнее собирать залы на поп-звезд, и при этом все легче и легче набирать зал на классическую музыку. Приятно, что народ «просыпается».

• После очередного выигранного конкурса или серии блестящих концертов на западе вам могут предложить остаться там навсегда. Вы рассматривали для себя эту возможность? П.М.: - Предложения были уже давно, и я обдумывал эти варианты. Но так и не услышал подтверждения тому, что там лучше. Может быть, переезд был целесообразен, когда Россия была закрытой страной, но сейчас границы открыты, и можно беспрепятственно летать между Западной Европой и Сибирью, Пермью и Соединенными Штатами, не сбивая графики, потому что рейсов много, а самолеты летают быстро. Иногда думаешь, что неплохо бы жить там, где теплый пляж и пальмы, а потом понимаешь, что этого достаточно на время отпуска, и снова хочется работать.

Ф.К.: - Мне тоже предлагали остаться за рубежом. У меня сейчас много концертов в России, Америке и Японии. И на концерт куда-нибудь в Токио или в США я лечу столько же, сколько во Владивосток. Так зачем мне переезжать от учителей, друзей, от всего, что дорого?! Я патриот: уверен, что если ты родился и вырос как личность в России, то и жить нужно здесь. Другое дело, что можно и нужно расширять собственные границы, работать везде, где интересно. Играть приятно везде в равной степени: это каждый раз новые впечатления, новые ощущения. Но очень важно после двух месяцев непрерывных гастролей по Америке знать, что ты можешь вернуться в Россию, домой.

• Филипп, вы предлагаете безусловно индивидуальное прочтение известных сочинений. Таких Дебюсси и Шопена мы еще не слышали. Это озарение или многолетняя работа с партитурами?

Ф.К.: - Это попытка раскопать в уже известном что-то другое, созвучное с собственными ощущениями. Дебюсси записал свои «Эстампы» в нотах. Казалось бы – вот его сочинение, бери и играй. Но мы не знаем, как бы он хотел это услышать. И я думаю, что абсолютно любой композитор был бы не против услышать в своих сочинениях что-то новое. Если бы Моцарт в наше время услышал, как мы играем его не на клавесине и скрипке с жильными струнами, а на большой черной штуке - рояле - и скрипке с современными металлическими струнами, то в силу именно своего таланта, гения, не стал бы это отрицать, а послушал бы с любопытством и радостью. Композитор в партитурах оставляет большой простор для последующего созидания, для нахождения чего-то еще, несмотря на то, что там «все написано».

• В Воткинске вы попадете в дом Петра Ильича Чайковского. Этот визит что-то значит для вас, даст вам что-то как музыкантам? П.М.: - У каждого из нас есть какие-то места – не глобальные большие места, а совсем крохотные, отзывающиеся именно в тебе – вот этот забор или это дерево, или скамейка под фонарем, которые внезапно вызывают очень сильные ощущения, иногда ничем рациональным не объяснимые. И когда композитор пишет свою музыку (а композитор пишет не о том, что приходит в голову сиюминутно, музыка – это результат обдуманной, глубоко прочувствованной мысли), может быть, в нее вплетается ощущение от солнца в ветвях конкретного дерева, которое он увидел в детстве около своего дома. Кто знает? И это очень неуловимые ощущения, когда ты вдруг оказываешься в том месте, где был и жил композитор, и внезапно там ощущаешь созвучие с каким-то из его сочинений или просто очень тонкую эмоцию, совпадающую с тем, как ты чувствуешь его музыку. Это очень сложно объяснить словами, но это неуловимо меняет и тебя, и твое исполнение.

Когда я больше узнаю о композиторе, он перестает быть для меня абстрактной фигурой, он становится живым человеком. И мне больше нравится играть его музыку, чем прежде, когда я не был с ним «знаком», а видел только партитуры.

Ф.К.: - Каждое путешествие, каждая встреча меняет в тебе что-то и как в человеке, и как в музыканте. В том числе и места, которые имеют отношение к жизни больших композиторов. Когда-то потом, играя Первый концерт Чайковского или его «Времена года», или просто размышляя об этой музыке, ты можешь мгновенно вспомнить о своих ощущениях в Воткинске, и будто сложится пазл, картинка обретет новый объем и силу.