Валентин Урюпин: «У нас не бывает обычных концертов»

Главный дирижер РАСО — о привилегии играть симфонию Малера и о сюрпризе в День Валентина

Досье

Валентин Урюпин, российский дирижер, кларнетист, лауреат международных конкурсов кларнетистов в Китае, Бельгии, Италии, Финляндии, Швейцарии, Германии, Чехии, ЮАР, Болгарии, Казахстане, России, победитель Всероссийского конкурса дирижеров имени Мусина (2011), победитель Всероссийского музыкального конкурса по специальности «Оперно-симфоническое дирижирование» (2015). Дирижер Пермского государственного академического театра оперы и балета имени Чайковского и оркестра MusicAeterna. С 2015 года — Художественный руководитель и главный дирижер Ростовского академического симфонического оркестра.

— Говорят, что к Дню святого Валентина вы готовите ростовчанам сюрприз. Так что же услышат пришедшие на концерт в филармонию 14 февраля?

— У меня к этому празднику отношение трепетное, и мы действительно готовим необычный концерт. Хотя сразу скажу: нет обычных концертов. Каждый уникален, несмотря на то, что я, например, даю до 80 концертов и спектаклей в год с разными оркестрами и в разных странах.

Но в данном случае мы действительно выходим из привычного всем формата симфонического концерта: 14 февраля прозвучит произведение, которое люди привыкли слушать в сочетании с танцем. Речь идет о «Ромео и Джульетте» Сергея Прокофьева, наверно, самой великой музыки о любви, написанной в ХХ веке. На концертной эстраде, как правило, исполняют сюиты, фрагменты этого балета.

Мы решили пойти другим путем и представить ростовчанам в концертной версии всю музыку балета. Там есть невероятныые моменты, которые в сюитах выпускаются, Смерть Меркуцио, скажем. Значительно расширены все любовные эпизоды. Нам будет немного помогать художественное слово, то есть, в ключевые моменты прозвучат фрагменты из трагедии в переводе Пастернака. Будет сопровождать иузыку и некоторый визуальный ряд на большом экране. Это сюрприз, о котором я заранее рассказывать не хотел бы. Скажу только, что это копродукция с одним из крупных оперных театров нашей страны. Мы выбрали приглушенное освещение: даже сцена порой не будет освещена. Так что мы отметим праздник в День влюбленных той музыкой, которая для него предназначена больше, чем какая-либо другая.

— Вы говорили про то, что обычных концертов не бывает. Именно поэтому вы выбрали для исполнения в концерте 27 февраля симфонию такого автора, как Малер?

— Для нас большая честь исполнять Малера, в России не так много оркестров, которые по своему мастерству и численности могут взяться любую из его симфоний. Ничего более грандиозного не было создано за ХХ век — громадный состав, крайние эмоциональные состояния. Малер на рубеже веков предвосхитил все, что будет происходить — войны и Холокост, голод и катаклизмы, и реакцию души человека на все происходящее.

Мне кажется, человек, слушая эту музыку, смотрит в своего рода зеркало. Я бы сказал, она с бескомпромиссной честностью она обнажает душу человека нашего времени и задает вопросы, к которым мы не можем не возвращаться. Кто мы? Куда идем? Зачем живем? Что есть любовь? Что есть смерть?

Также надо сказать, что Малер, его стиль, невероятно сложен для исполнения, и это тоже делает этот концерт необычным. Тщательность, с которой оркестр готовится к этому концерту, дает мне повод для оптимизма. Каждый музыкант понимает, что это большая привилегия и для него, и для Ростова исполнять Малера: город, в котором звучат симфонии Малера или «Весна священная» Стравинского, априори более развит и более интересен, даже если некая часть населения даже не подозревает о существовании этих композиторов.

Отмечу, что симфонией Малера будет дирижировать один из самых глубоких и необычных российских дирижеров Анатолий Левин. Это будет его ростовский дебют и его альянс с оркестром, надеюсь, будет очень успешным.

— Вы выглядите довольно-таки юным человеком, потому не могу не спросить: а часто такие молодые люди становятся главными дирижерами симфонических оркестров, к тому же академических?

— Мне 30 лет. Точно не знаю, но видимо мы с Димитрисом Ботинисом, возглавляющим симфонический оркестр на Кавминводах, самые молодые худруки симфонических оркестров в стране.

— Вы пришли в дирижеры из инструменталистов. Но, может быть, все-таки родились с дирижерской палочкой в руке?

— Я остался верен своему инструменту и стараюсь некоторое время в сезоне посвящать концертной деятельности. В апреле, например, у меня дебютные концерты, именно в качестве солиста, в США — в Нью-Йорке и Вашингтоне.

— А ростовчане вас услышат?

— Услышат один раз в сезоне — как раз в концерте, где будет исполнена симфония Малера, 27 февраля. Я сыграю с РАСО и Анатолием Левиным Второй концерт для кларнета с оркестром Вебера. Это будет единственным моим появлением в качестве кларнетиста в этом сезоне в Ростове. В следующий раз я выступлю здесь в качестве солиста уже в следующем сезоне, пока оставлю в секрете детали.

— Когда Юрия Башмета спросили его мнение о новом дирижере Ростовского академического симфонического оркестра, он сказал: «Он высокий, и музыкантам его будет хорошо видно!» Какую же роль играют физические данные в работе дирижера?

— Отдаю должное чувству юмора Юрия Абрамовича. Кстати, мы встретимся на следующей неделе в Сочи, где со струнной группой РАСО будем выступать на его Зимнем фестивале искусств. Если серьезно, то физические данные в профессии дирижера значительно менее важны, чем то, что внутри. Величайшие дирижеры ХХ века — Никиш, Караян, Бернстайн, наприер — были небольшого роста. Инструмент дирижера — его голова и душа, а руки и мимика лишь своего рода передатчики. Вы не найдете двух великих дирижеров с одинаковой манерой, но объединяет их одно: мысли, чувства и импульсы, которые музыка рождает в них самих и заставляет это мощно транслировать вовне. Можно дирижировать и без рук: я сам это делаю иногда.

— И получается?

— Да. Квалифицированному оркестру схема дирижирования не так важна. Значительно важней глаза и намерения. А намерения я могу показать и без участия рук, на духовном уровне взаимодействуя с музыкантами. Жест, конечно, часто необходим, но это не основное средство.

— А вы помните тот момент, когда вы поняли, что накопленное внутри уже пора транслировать, то есть, что пора дирижировать?

— Пути, которыми люди приходят к дирижированию, разные. Дирижирование — совсем непростая вещь, и чем дальше, тем больше ты это понимаешь. Никакой роли в моем выборе не сыграл тот факт, что ты должен кем-то командовать. Я с детства мечтал об этой профессии. Эта профессия трудно впускает в себя. Многие хотят дирижировать, но мало кто это может делать по-настоящему. Когда я встал за пульт, мне было 19 лет. А первый урок дирижирования я получил в 14-ть. Потом были годы учебы в Московской консерватории у Геннадия Рождественского. Одной из самых больших удач в моей жизни стало создание камерного оркестра из своих друзей в те годы, когда я был еще студентом. С этим оркестром мы дали много концертов на известных площадках. И до сих пор мы иногда собираемся играть вместе, хотя все работают в разных местах. После этого меня пригласили в один коллектив, в другой. Потом были замечательные четыре года в Пермском театре оперы и балета, я его до сих пор не бросил, продолжая в нем работать. Потом поступило приглашение возглавить Ростовский академический симфонический оркестр. И теперь большую часть времени я отдаю этому коллективу.

— Считается, что в ХХI веке многие классические жанры подвержены кризисным явлениям. Как вы считаете, симфоническая музыка подвержена им или нет? Речь идет именно о классике, о ее исполнении сегодня.

— Классическая музыка кризиса испытывать не может также, как картины Боттичелли или «Илиада» Гомера. И задача музыкантов, не меняется со сменой эпох, она все та же -достучаться до сердец людей, которые приходят в зрительный зал. Слава Богу, это удается: у меня еще не было не аншлаговых концертов в Ростове. У оркестра много друзей, и, тем не менее, мы рады, когда наша аудитория растет. Мы хотим, чтобы РАСО был максимально интегрирован в жизнь города. Этот оркестр — безусловная гордость Ростова.

Вера Волошинова
molotro.ru в редакции пресс-службы Ростовской филармонии.