muzkarta.ru | музкарта.рф «Музыкальная карта»: академическая музыка Поддержать проект
Выберите регион, страну
Читайте на эту же тему
07 июня 2013
Возвращение
Добавлено 13 июня 2013 muzkarta
В очередной раз становится понятно: поэты, приезжающие на Пушкинские дни в Псковскую область, значительно уступают музыкантам.
Свежее подтверждение: выступление в Псковской областной филармонии Академического симфонического оркестра Московской филармонии под управлением Юрия Симонова. Концерт проходил при поддержке Министерства культуры РФ в рамках программы «Всероссийские филармонические сезоны».
Тогда же стало понятно, что приезд Юрия Симонова далеко выходит за рамки музыкального события.
Юрий Симонов, не дожидаясь наводящих вопросов, готов рассуждать на общественно-политические темы. А если к тому же еще задавать соответствующие вопросы, то можно услышать много интересного. Возможно, не такого интересного, как собственно музыка, но всё же…
Нечто подобное произошло и на этот раз.
Академический симфонический оркестр Московской филармонии снова приехал в Псков, собрав две трети зала Большого концертного зала Псковской областной филармонии. Для летнего вечера это немало.
Слушатели активно аплодировали – в том числе в промежутках между частями. Юрия Симонова это нисколько не смущало. Он любит искреннее выражение чувств. По этой причине псковским концертом он оказался доволен. Но еще больше были довольны слушатели. Пушкинский день-2013 в Пскове прошел в мажорной тональности.
В 2009 году на псковском этапе Всероссийского фестиваля «Crescendo» главный дирижер Академического симфонического оркестра Московской филармонии Юрий Симонов после окончания пресс-конференции весело произнес: «Я никогда не видел такой пресс-коференции. Сколько мы объездили городов! Но нигде нам таких вопросов не задавали... Помню, сидят-сидят, молчат, вопросы боятся задавать... Не знаю, приедем ли мы к вам играть еще, но просто на пресс-конференцию – обязательно…».
Обещание Юрий Симонов(1) выполнил – приехал в Псков, чтобы в Пушкинский день 6 июня 2013 года провести пресс-конференцию. Концерт, прошедший в тот же вечер в Большом концертном зале Псковской областной филармонии, тоже лишним не оказался.
«Юрий Иванович, однажды вы сказали: «Россия переживёт тяжелые времена, и в стране займутся искусством, – напомнил я Юрию Симонову его старое интервью. – Но ведь понятие «искусство» у каждого своё, вплоть до искусства зарабатывания денег. А что для вас искусство?».
«Я такие умные слова говорил?» – снова развеселился Юрий Симонов. «Да.» – «А где?» – «В Российской газете». – «Надо думать, о чем говоришь. Если вся страна займётся искусством, то она пропадёт. Надо еще заниматься внешней и внутренней политикой, сельским хозяйством, тяжелой и легкой промышленностью… Но у кого что болит, тот о том и говорит. Каждый считает, что его профессия очень важна. Я тоже так считаю. Но не все так считают…
Исполнители на местах не всегда соответствуют тем высоким задачам и требованиям, которые высшее руководство просит продвигать в жизнь. Будем надеяться, что придут люди, которые будут отвечать за искусство и культуру более серьезно, а не просто урезать, давать деньги, отнимать деньги. Это всё чиновничья работа, а надо любить своё дело и оберегать творческих людей».
И далее знаменитый дирижер, много лет возглавлявший оркестр Большого театра, стал словно бы досказывать то, что не сказал четыре года назад: «Я надеюсь, что музыкальное искусство займёт более серьезное место в жизни нашей страны, потому что смотришь иногда телевизор… Сидишь над партитурой и вздрагиваешь, потому что по телевизору говорят: «Завтра состоится концерт главной певицы страны». Совершенно не понимаешь – что они говорят? Я думаю: «Так, Вишневская – умерла (2). Архипова – умерла. Кто же тогда? Оказывается, Пугачёва! Она главная певица страны! Вы понимаете? Да что это такое? Это же… я даже не знаю – как сказать.
Через несколько дней по телевизору говорят: «Завтра выступает императрица русской эстрады…». Думаешь: если главная певица – Пугачёва, то место уже занято. А кто же тогда императрица?.. Оказывается – Аллегрова. Не знаю – кто такая…
Они даже не думают, что они делают. Или это специально делается, чтобы разрушить культуру? Ведь кто-то думает, что это так: главная певица, императрица… А на самом деле…
Ведь что такое музыка? Это не эстрада. Это не тяжёлый или легкий рок. Это всё не музыка, это – шум с музыкой.
Музыка – это Глинка, Чайковский, Моцарт, Бетховен… Вот это – музыка. Классика – музыка, а всё остальное – надстройка.
Есть Волга, а есть ручейки. Пусть они будут, не надо их перекрывать, не надо их осушать. Но сейчас эстрада затопила всю Россию. Происходят ужасные процессы».
Юрий Симонов включил на полную мощность свою иронию и обернулся к сидящему по левую руку виолончелисту Сергею Ролдугину : «А то, что сегодня мы будем играть – это так… Сергею Павловичу нечем заняться, и он играет на виолончели. И я больше ничего не умею, поэтому дирижирую. Это какая-то ерунда…».
После этого Юрий Симонов снова сделался серьезным и произнес: «А вот это, друзья, всё очень серьезно, об этом надо кричать!».
Кричать можно по-разному. Иногда с помощью хорошей музыки в хорошем исполнении только и можно докричаться до тех, у кого имеются уши. И души.
Псковский концерт открылся музыкой, которая была написана еще при жизни Пушкина – в 1835 году. За несколько минут в увертюре этой мюнхенской оперы Карла Марии фон Вебера «Оберон» слышится всё то, что потом подробнее проявляется во всей оперной сказке: звуки волшебного рога, атмосфера сказочного царства, бурное море… Немецкая сказка перекликается с русской.
Увертюра из оперы «Оберон» – очень уместное начало музыкального вечера.
После этого Московский филармонический исполнил Концерт для виолончели с оркестром Роберта Шумана.
За несколько часов до концерта я задал виолончелисту Сергею Ролдугину прямой вопрос: «О чем Концерт для виолончели с оркестром Шумана?».
Дело в том, что когда-то Сергей Ролдугин объяснял своими словами другу своей юности Владимиру Путину – о чем 5-я симфония Шостаковича.
«Это такая интересная история, – оживился Сергей Ролдугин. – Я не очень люблю афишировать, что знаком с Владимиром Владимировичем. Но действительно, он интересовался музыкой. Как простой, нормальный, но с очень тонкой душой человек, он хотел узнать: почему нужно слушать? Как слушать? И тогда я ему просто объяснял – как строится классическая музыка, как строится симфония…
А пропаганда, когда выходит досужий теоретик и заунывным голосом начинает говорить: «такой-то такой-то родился тогда-то, написал то-то…»… Кому она нужна? Никто это слушать не будет. Сегодня я буду играть концерт Шумана. Роберт Шуман – немецкий композитор, написал опус 129… Это никому не надо…
Но если я скажу: очень интересная история этого Концерта. Сейчас он считается шедевром виолончельной музыки, но раньше так не считали, думая, что звучит военный оркестр, немножко туповатый…
На самом деле Концерт начинается с порывистой, целеустремленной музыки. Романтика. Светлый настрой… Потом вступают силы, которые этому противостоят. Завязывается борьба светлого и тёмного. Там есть элемент сомнения, там будет слышно, как человек мечется: «Сюда? Нет. Туда? Тоже нет».
Если слушатель это переживает, то всё это может услышать. Если не переживает, то будет думать о рыбалке…
В начале не понятно, чем это закончится. Наступает вторая часть, где есть божественная мелодия. Если бы эстрадный композитор написал бы половину этой мелодии, то был бы бессмертным. Божественная мелодия, островок лирического переживания.
Вторая часть заканчивается тем, что становится понятно – впереди предстоит энергичная борьба. Минутное отдохновение от жизненных перипетий закончилось. Появляется маршеобразный настойчивый мотив в финале этого Концерта. Каждый может пофантазировать – как он заканчивается. Хорошо или плохо?
У любого человека может быть такое в жизни. Вначале ему было хорошо, но что-то ему противостояло. Он устал от этого, решил выйти на природу и забыться. Но действительность вернула его обратно… Если человек это прочувствует, то он богатый человек. А Шуман раскачает его еще больше. Он не заметит, как будет реагировать на жизненные ситуации острее, ярче, может быть, более правильный найдет выход.
Вот так влияет классическая музыка. А если не вслушиваться, то… Футбол, вот это хорошо! Это – понятно!
Ответ на вопрос о Концерте для виолончели Шумана Сергей Ролдугин завершил неожиданно: «Деньги считают лучше те, кто слушает классическую музыку».
Во время пресс-конференции Сергей Ролдугин вспомнил 7-ю главу «Евгения Онегина», процитировав:
Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги, верно,
У нас изменятся безмерно…
Пушкинские строки пришли Сергею Ролдугину на ум тогда, когда он въезжал в Псков по объездной дороге.
«Когда я въезжал Псков, то подумал, что 500 лет еще не прошло, – оптимистично произнёс Сергей Ролдугин. – То, что мы всё-таки въехали сюда, даёт надежду, что за высоким искусством и дороги подтянуться… Я знаю, что это страшно затратно и очень сложно, но это надо делать.
Я знаю, что в ваш псковский оркестр приглашают духовиков не только из псковской дивизии, как в прошлый раз, когда я дирижировал оркестром. Тогда брали солдат-срочников, и они играли на тромбонах…
У вас есть замечательное училище, и ему надо помогать. Когда у вас сгорела филармония, я попытался помочь, чтобы вам прислали рояль – из Москвы. Там полно этих роялей, им не нужно. Но в результате чиновничьих игр было сказано: нельзя из федерального бюджета перенести в региональный…».
Тему чиновничьих недоразумений и бюрократических преград подхватил Юрий Симонов, рассказав о своем не слишком удачном опыте финансовой помощи псковской культуре: «Могу добавить про чиновничьи рогатки. В прошлый раз с моей женой Олей мы поехали в Вечашу – в имение Николая Андреевича Римского-Корсакова. И там я увидел информацию об усадьбе. «Что у вас это на такой плохой бумаге написано? – спросил я в музее. – Вы разве не можете выпустить буклет?» «Нет, не можем, – ответили мне. – Денег нет». Я сказал: «Мы вам дадим деньги».
Приехали в Москву, и на следующий день послали энную сумму. Полгода они не могли её получить! Не дают, потому что они не имеют права их тратить. Эти деньги надо вначале отдать в центральный бюджет, а оттуда дадут часть. Или не дадут. Кто-то будет решать. Просто так дать деньги людям нельзя!
Мы звонили каждый месяц, и нам всё время отвечали: «Нет, еще не дали, еще не дали…».
Отнять за один день могут, а отдать – нет, нельзя. Вот вам чиновничий произвол».
Разговор вновь перекинулся на творчество и сразу же – на пушкинскую тему.
«Я уже давно ни на кого не обижаюсь, – сказал Юрий Симонов. – Меня вообще обидеть очень трудно. Я знаю свои сильные стороны, свои слабости. Я не реагирую, если не замечают мой труд или неправильно понимают. Но когда мои ученики расстраиваются, то я им всегда говорю:
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспаривай глупца.
Дирижер перешел со стихов на прозу: «Не спорь с дураками, похвалили тебя – не гордись, если ругают – не расстраивайся. Нужно знать истинную цену того, что ты делаешь и самому себе, по возможности, быть объективным судьей».
Пресс-конференция неожиданно закончилась, а вопросы остались.
«Почему такая пресс-конференция короткая?» – удивился Юрий Симонов.
Оказалось, что в это время в соседнем помещении начиналась пресс-конференция полпреда президента в Северо-Западном округе Владимира Булавина, и многие журналисты устремились туда.
«Вам тоже туда надо?», – спросил меня Юрий Симонов. «Нет. К полпреду у меня вопросов нет, а к вам – есть. Как раз в эти дни в Большом театре показывают премьеру оперы «Князя Игоря» в постановке Юрия Любимова – без арии хана Кончака и с другими большими сокращениями. А вы бы согласились дирижировать такой оперой? Когда-то как раз с «Князя Игоря» в Париже начиналась ваша карьера большого дирижера».
«В то время, когда я дирижировал – а это был 1969 год – разгул режиссуры не достигал таких размеров, как сейчас, – вздохнул Юрий Симонов. – Сейчас бывает просто неприлично то, что они делают.
Я вообще-то консерватор в искусстве и не стесняюсь об этом говорить, горжусь этим, потому что консерватизм – не ругательное слово. Это не только то, что мешает развитию, а то, что сохраняет хорошее.
Мешать развитию хорошего – плохо, но мешать развитию плохого – хорошо. Если сохранять академизм в хорошем смысле слова – то это благородная задача, на которую не каждый решается.
Вы же знаете – на то, что модно, обычно даются деньги. И это привлекает внимание большинства. Находиться в струе этой моды очень выгодно.
Одно дело – плыть поперек течения, другое – по течению.
Сейчас почти все плывут по течению, сейчас любой человек может взять любое классическое произведение, исказить его и заработать на этом деньги, популярность.
Я стараюсь на такие вещи не отвлекаться. Это всё уйдёт. Всё наносное – уйдёт. Ну, испортит он этого «Князя Игоря»… Потом его вернут назад на место. Через десять лет.
«А как же роль дирижера?» – «Что вы, там пикнуть нельзя. И потом – что ты с этого будешь иметь? Скандал с Любимовым? Тебя никто не поддержит. Кому это надо? Министр культуры – не поддержит, заместитель министра культуры – не поддержит. Директор театра – не поддержит. Пресса – не поддержит. А зачем тогда это делать?». – «Пресса бывает разной». – «Нет, не напечатают… Скажут, что Любимову – сколько там ему? – 95 лет… Давай напишем, что он – гений. Плевать против ветра, это, знаете ли, опасно».
«Юрий Иванович, недавно открылась вторая сцена Мариинского театра. Валерий Гергиев специально провел для нас, журналистов, полуторачасовую экскурсию.(4) Внутри там всё грандиозно, а снаружи – наоборот. Мне кажется, что здесь выявилась та западная современная модель, только не в музыке, а в архитектуре, которую вы так сильно критикуете. Что вы об этом думаете?»
«Я не профессионал в архитектуре и боюсь сказать какую-то глупость, – осторожно ответил Юрий Симонов. – Но, наверное, есть какая-то закономерность. Если стоит классическое здание, то рядом строить почти такое же классическое здание нельзя. Архитектор должен построить что-то, что противопоставляется классике – чтобы классическое смотрелось лучше на фоне неклассического. Такая у меня есть догадка.
Без Эйфелевой башни теперь нельзя представить Париж. Чёрт его знает, может быть без этого нового здания через 50 лет нельзя будет представить Петербург?
Мне, конечно, оно не нравится. Но мне нравится то, что Валерий сделал. Там есть зал – и не один, а четыре, звучание хорошее. Это более важно. Как-нибудь перетерпим… А что вы думаете – всюду хрущёбы стоят, коробки… Тоже нельзя сказать, что это шедевр архитектуры. Но свою функцию они выполнили. Теперь можно сломать и построить что-то другое». - «Но не в историческом месте они стоят». – «Конечно-конечно. Но победителей не судят. Если он это сделал, достал деньги, способствовал увеличению площади… Посмотрим на результат. И это должен быть творческий результат. Надо лет пять подождать.
Если через пять лет станет ясно, что всё, что сделано – на пользу культуре, опера стала лучше, оркестр стал лучше, певцы стали лучше, публика валом валит, все говорят, что опера – чуть ли не самое важное в жизни города, то значит всё правильно. А если этого не будет – значит, что-то было не так. Но отвечать будут уже другие, потому что этих – снимут».
«Юрий Иванович, в прошлый раз, когда вы приезжали в Псков, то сказали: «Считается, что если народу нравится попса и водка, то их надо дать. А если заставить народ слушать классическую музыку, то будет бунт».
«Да, я говорил об интеллигенции. Этот слой никогда не бывает большим, но он должен быть. Наша страна, прежде всего, должна гордиться этим. Нам есть что противопоставить загранице.
Если же такого слоя нет, то всё кончается только техническими преимуществами. Культура у нас всегда была не ниже, а выше других. Куда бы мы не приезжали – имидж страны моментально повышался.
Как только мы приехали в 1969 году в Париж, и там прошли спектакли «Борис Годунов», «Князь Игорь» «Евгений Онегин», «Война и мир»» и «Хованщина» – это был бум.
В Японии в 1970 году было то же самое. Балет, опера… Надо беречь это наше преимущество.
Наша русская культура – совершенно особая. Ведь почему нас так не любят за рубежом? Потому что мы независимы, мы идем своим путем в искусстве и культуре». – «А как же наши музыканты, выступающие во всех ведущих театрах мира? Русские композиторы тоже всюду звучат. Я бы нелюбовью это не назвал». – «Уровень не тот, к сожалению. Нельзя же жить старыми успехами. Это было хорошо в 70-80-е годы. Сейчас надо воспитывать молодежь, а она воспитывается плохо. Гергиев у себя это наладил, а Большой театр очень отстал, потому что там занимаются только бизнесом. А надо заниматься искусством.
Государство должно проявлять внимание. Не бизнес, а государство! Без государства ничего не будет. Бизнес – это частная инициатива. Как в знаменитой фразе: «Кто платит, тот её и танцует». Всё от денег идет.
Раньше – какие меценаты были? Мамонтов, Третьяков. Имена остались на всю жизнь. А сейчас люди просто дают деньги, потому что выгодно давать. Но на самом деле это их не интересует. В этом самая главная разница. А настоящего мецената интересует искусство. Даже если он разоряется, то всё равно продолжает молиться на то, чему посвятил жизнь».
Второе отделение псковского концерта было полностью отведено 3-й симфонии Чайковского.
Сергей Ролдугин, отыграв Концерт Шумана, отправился в зал – слушать Чайковского. «Это довольно редкая симфония, – объяснил он свой повышенный интерес. – Её нигде особенно и не послушаешь, а этот оркестр – образец классики. Если в зал придут профессионалы, они заметят, как надо играть. Это один из оркестров, где диктатор-дирижер не даёт играть неправильно или бесшабашно. Ну не даёт! Он не всем нравится как диктатор, музыканты пищат, но зато они с гордостью могут сказать: «Мы играем так, как надо».
Оркестр действительно играл так, как надо. За дирижерским пультом Юрий Симонов был особенно выразителен и экспрессивен.
В конце 5-й части симфонии, казалось, Юрий Симонов почти дотянулся до потолка.
Не в каждой симфонии можно вообще дождаться 5-й части. У Чайковского она единственная пятичастная и единственная, написанная в мажорной тональности.
Чайковский эту симфонию написал незадолго до того, как приступил к написанию балета «Лебединое озеро». 2-я часть 3-й симфонии со знаменитым балетом перекликается.
Но и без самого «Лебединого озера» в этот вечер не обошлось.
«В благодарность за то, что вы так хорошо слушали нашу сложную программу, мы еще поиграем – пока не подали поезд», – сказал, переждав долгие аплодисменты, Юрий Симонов.
Пока не подали поезд, музыканты еще успели сыграть на бис Дворжака и Брамса.
А совсем напоследок – на ход ноги – оркестр грянул «Испанский танец» из «Лебединого озера».
После такого танца невозможно было опоздать на поезд.
Алексей СЕМЁНОВ
1. Юрий Симонов – советский и российский дирижёр, педагог. В 1969 году он дебютировал в Большом театре постановкой оперы «Аида», а уже через год получил место главного дирижёра, которое занимал до 1985 года. Уйдя с поста главного дирижёра Большого театра, Симонов несколько лет руководил созданным им Малым государственным симфоническим оркестром СССР (1985—1989). После распада СССР он продолжил активно работать в России и за границей, выступая с ведущими мировыми оркестрами и оперными театрами. С 1998 года Симонов руководит Академическим симфоническим оркестром Московской государственной филармонии.
2. Голос и эпоха, pskovcenter.ru
3. Сергей Ролдугин – российский виолончелист, музыкальный педагог и дирижёр, солист и дирижёр Мариинского театра, профессор Санкт-Петербургской консерватории, художественный руководитель Санкт-Петербургского Дома музыки.
4. Немузыкальное эхо и Звуковой барьер, pskovcenter.ru
В качестве приложения «Городская среда» предлагает публикацию 2006 года, где рассказывается о концерте с участием Сергея Ролдугина. В свое время этот текст вызвал небольшой скандал по неожиданному поводу – из-за упомянутой в статье мыши. Во всяком случае, работники филармонии очень сильно обиделись на автора статьи – несмотря на то, что в тексте не были упомянуты искры, которые сыпались с прожекторов прямо во время выступления израильского пианиста. Некоторые искры попадали на рояль «Petrof», который благополучно сгорел на той же сцене летом 2006 года.
«Городская газета для жителей Пскова», 2006 г.
Вторая неделя фестиваля русской музыки, посвященного М.П.Мусоргскому и Н.А.Римскому-Корсакову, была еще более насыщена событиями, чем первая.
Солисты и творческие коллективы областного музыкального училища выступали в драматическом театре, ансамбль русской народной музыки «Псков» - в концертном зале Псковского колледжа культуры и искусства. А потом вновь настала очередь приезжих знаменитостей. К ним, безусловно, можно отнести известного виолончелиста, а теперь еще и дирижера Сергея Ролдугина. Прежде чем выступить с нашим симфоническим оркестром, профессор Ролдугин выступил на пресс-конференции, в которой кроме него участвовали солистка Мариинского театра Елена Миртова, председатель комитета Псковской области по культуре Виктор Остренко и директор областной филармонии Галина Иванова. Разговор шел о настоящем, а главное – о будущем традиционного фестиваля. В этом смысле присутствие г-на Ролдугина имело чрезвычайно важное значение. Было понятно, что, несмотря на несомненные творческие достижения, Сергей Ролдугин окружающим в данный момент интересен прежде всего как администратор. Иногда его имя даже попадает в списки так называемых «деловых партнеров» Владимира Путина. Хотя вслух этого на пресс-конференции никто не произносил.
По понятным причинам в прессе в последнее время Сергей Ролдугин чаще фигурирует как друг юности президента Путина. Иногда это становится слишком навязчиво и едва ли не умаляет творческие заслуги музыканта. Но такова уж обратная сторона известности. Не упомянуть об этом нельзя и нам. Иначе будет не совсем понятно, чем же все-таки знаменательно участие г-на Ролдугина в псковском фестивале.
Если говорить коротко, история знакомства Путина и Ролдугина такова. Брат Сергея Ролдугина учился с Путиным. А будущий маэстро служил в армии и решил сбежать в самоволку. Сергей Ролдугин перелез через забор, где его как раз и ждал будущий верховный главнокомандующий, сидевший за рулем «Запорожца». Всю ночь будущий президент России и будущий народный артист, ректор петербургской консерватории катались по ночному Ленинграду на «Запорожце» без глушителя. Зрелище это, видимо, было необыкновенное. Но оценить масштаб события можно только спустя десятилетия. Позднее Сергей Ролдугин стал крестным отцом старшей дочери Путина Марии.
В 1974-1984 годах СергейРолдугин работал в оркестре Ленинградской филармонии, которым руководил Евгений Мравинский. Но потом добровольно ушел, после чего Мравинский запретил ему выступать в филармонии. В 1984 году Ролдугин стал концертмейстером группы виолончелей и солистом Кировского (Мариинского) театра. И был им до того момента, пока у него не возник конфликт с Валерием Гергиевым.
Причина ухода всегда была одна и та же – стремление к самостоятельности. В те времена свободный график сольных выступлений, мягко говоря, руководителями театров и оркестров не приветствовался.
Существует легенда, которая гласит: Ролдугину уже в путинские времена был предложен пост министра культуры, но он предложил на этот пост ректора московской консерватории Александра Соколова. Сам Ролдугин к этому времени руководил другой консерваторией – петербургской. Впрочем, недолго, добровольно оставив пост ректора. Также как делал это прежде, покидая Мравинского и Гергиева, что, в принципе, делать в музыкальном мире было не принято. Таких людей и такие посты добровольно не покидают.
После ухода с должности ректора, Сергей Ролдугин занимается преподавательской деятельностью, дает концерты и в качестве художественного руководителя участвует в создании «Дома музыки» - так сказать, «сборной России среди молодых музыкантов-инструменталистов», которые могли бы не уезжать за рубеж, а оставаться в нашей стране и получать достойную зарплату.
На встрече с журналистами Сергей Ролдугин выступал скорее не как музыкант, а как менеджер. «Хотелось бы, чтобы псковский фестиваль был уникальный», - сказал он. Для этого «фестиваль надо правильно раскрутить и оформить». «Русская культура выставляет эти имена (Римского-Корсакова и Мусоргского – Ред.) на рынок и получает огромный доход».
В сущности, речь шла о необходимости получать определенный процент с прибыли, которую имеют ведущие музыкальные коллективы страны. В общем, надо делиться с людьми, живущими на земле, «где это явление возникло». Речь шла, конечно, не о деньгах, а о творческом потенциале. Потому что есть возможность привести в нашу область коллективы, которые «поделились бы славой». Можно даже «обязать, чтобы они были здесь». «В консерватории готовы помогать, причем – на бескорыстной основе». В числе тех, кто может «поделиться славой», называлась фамилия Валерия Гергиева. Пока же, по словам г-на Ролдугина, «фестиваль смотрится довольно обычно». Для изменения ситуации необходима «профессиональная менеджерская работа», и тогда «качество будет мировое». «Можно подтянуть интерес федерального правительства. Необходимо ответное внимание со стороны губернатора». Впрочем, если за это как следует взяться, сложностей все равно будет предостаточно. «Все надо согласовывать в шестнадцати местах, даже имея административный ресурс». Что еще для этого необходимо? По мнению профессора Ролдугина – личность. «Будет личность – будут работать законы».
С личностями, что уже скрывать, у нас большие проблемы. Но об одном человеке все-таки вспомнить можно. О Пушкине. Человека застрелили сто семьдесят лет назад, а он по-прежнему актуален и влияет окружающую действительность. А что, если к именам Римского-Корсакова и Мусоргского добавить еще и Пушкина, соединив два проходящих друг за другом фестиваля (театральный и музыкальный) воедино? Идея не нова. Слить скудные финансовые потоки, привлечь новые, использовать близость к Евросоюзу… У нас, в конце концов, есть свой член Совета при президенте РФ по культуре – директор музея-заповедника «Михайловское» Георгий Василевич. Впрочем, это мое личное мнение, которое очевидно вызовет массу возражений. Может быть, поэтому я его и высказываю.
А вечером 24 марта Сергей Ролдугин дирижировал Симфоническим оркестром псковской областной филармонии. В первом отделении прозвучала «Серенада для струнного оркестра» П.И.Чайковского. Первую часть (пьесу в форме сонатины) – слегка тревожную, состоящую как бы из обрывков, сменил освежающий вальс, а затем и ностальгическая элегия. В финале Петр Чайковский взял в союзники русскую народную плясовую песню, и серенада приобрела совершенно определенные национальные черты. Струнная группа нашего оркестра с задачей, которую поставил перед ними профессор Ролдугин, справилась.
Во втором отделении выступала солистка Мариинского театра, лауреат международных конкурсов Елена Миртова (сопрано). Она исполнила арию Милитрисы из оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», романс Саламбо из незаконченной оперы Мусоргского «Саламбо» и арию Лизы из оперы Чайковского «Пиковая дама». В образе дочери карфагенского полководца Елена Миртова смотрелась органично. Завершился концерт симфонической картиной «Ночь на лысой горе» все того же Мусоргского. Здесь уж на помощь струнным пришли и духовые, и ударные. Поэтому симфоническая картина и получилась ударной.
Еще более ударным оказался субботний вечер. На сцену БКЗ вышли тенора и басы. Фонд «Таланты» мира» под руководством Давида Гвинианидзе представил гала-концерт «Дуэль теноров и басов». В предыдущем номере мы уже рассказывали об этом неординарном проекте. Но действительность превзошла все ожидания. Состав участников в последний момент сильно изменился. Но это никого не смогло разочаровать. В Псков приехали сам Давид Гвинианидзе (тенор, «Геликон-опера»), Алексей Сулимов (тенор, Музыкальный камерный театр под управлением Б.Покровского), Александр Сычев (тенор, «Новая опера»), Владимир Огнев (бас, ГАБТ), Александр Праченко (Академический музыкальный театр им. Н.Сац), Павел Щербинин (бас-баритон, Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко). Аккомпанировал им Михаил Егиазарьян.
В программке было написано: «грандиозный гала-концерт». И это был тот редкий случай, когда слово «грандиозный» не оказалось преувеличением. Таких оваций – причем совершенно заслуженных – я что-то не припомню. Жаль, что негласные правила журналистики, в частности музыкальной журналистики, запрещают употреблять применительно к концертам эпитеты вроде «замечательный» и «блестящий». Это было действительно профессиональное шоу, сделанное со вкусом и малыми средствами. Никаких декораций. На сцене аккомпаниатор и шесть певцов. И потрясающая энергетика. Думаю, никому и в голову не пришло упрекать артистов в том, что на фестивале русской музыки они исполняли не только Чайковского, Фельдмана и Мусоргского, но и Верди, Россини, Моцарта, Доницетти… В общем, событие это заслуживает отдельного разговора. Так что подробнее о певческой дуэли читайте в следующем номере «Городской газеты».
А вот израильский пианист Алон Голдстайн, чей концерт состоялся вечером в воскресенье, вообще обошелся без исполнения музыки русских композиторов. Предпочел И.С.Баха, Л.Яначека, М.Капитмана… Какое отношение это имеет к русской музыке? Почти прямое. Если бы Римский-Корсаков и Мусоргский дотянули до 2006 года, то исполнение Голдстайна им могло бы понравиться. Слушателей в зале было не слишком много, но реакция на изящное и выверенное исполнение была живая и правильная. Начал Голдстайн с меланхоличных вещей Баха и Яначека. Наиболее жизнерадостно при прослушивании чувствовала себя черная мышь, беззаботно бегавшая под ногами у зрителей партера. А потом Алон Голдстайн развернулся на всю мощь, сыграв три пьесы К.Дебюсси, симфонические этюды Р.Шумана и, в качестве «вкусной добавки», Шуберта. Вот и нашему фестивалю можно пожелать в будущем развернуться на всю мощь. При правильном подходе это возможно.
Алексей СЕМЁНОВ
Городская среда | №22 (201) 12-18. 06. 2013
Свежее подтверждение: выступление в Псковской областной филармонии Академического симфонического оркестра Московской филармонии под управлением Юрия Симонова. Концерт проходил при поддержке Министерства культуры РФ в рамках программы «Всероссийские филармонические сезоны».
Тогда же стало понятно, что приезд Юрия Симонова далеко выходит за рамки музыкального события.
Юрий Симонов, не дожидаясь наводящих вопросов, готов рассуждать на общественно-политические темы. А если к тому же еще задавать соответствующие вопросы, то можно услышать много интересного. Возможно, не такого интересного, как собственно музыка, но всё же…
Нечто подобное произошло и на этот раз.
Академический симфонический оркестр Московской филармонии снова приехал в Псков, собрав две трети зала Большого концертного зала Псковской областной филармонии. Для летнего вечера это немало.
Слушатели активно аплодировали – в том числе в промежутках между частями. Юрия Симонова это нисколько не смущало. Он любит искреннее выражение чувств. По этой причине псковским концертом он оказался доволен. Но еще больше были довольны слушатели. Пушкинский день-2013 в Пскове прошел в мажорной тональности.
Бриллианты для диктатуры искусства («Псковская губерния»)
Юрий Симонов: «Сейчас почти все плывут по течению»
В 2009 году на псковском этапе Всероссийского фестиваля «Crescendo» главный дирижер Академического симфонического оркестра Московской филармонии Юрий Симонов после окончания пресс-конференции весело произнес: «Я никогда не видел такой пресс-коференции. Сколько мы объездили городов! Но нигде нам таких вопросов не задавали... Помню, сидят-сидят, молчат, вопросы боятся задавать... Не знаю, приедем ли мы к вам играть еще, но просто на пресс-конференцию – обязательно…».
Обещание Юрий Симонов(1) выполнил – приехал в Псков, чтобы в Пушкинский день 6 июня 2013 года провести пресс-конференцию. Концерт, прошедший в тот же вечер в Большом концертном зале Псковской областной филармонии, тоже лишним не оказался.
«Сейчас эстрада затопила всю Россию. Происходят ужасные процессы»
«Юрий Иванович, однажды вы сказали: «Россия переживёт тяжелые времена, и в стране займутся искусством, – напомнил я Юрию Симонову его старое интервью. – Но ведь понятие «искусство» у каждого своё, вплоть до искусства зарабатывания денег. А что для вас искусство?».
«Я такие умные слова говорил?» – снова развеселился Юрий Симонов. «Да.» – «А где?» – «В Российской газете». – «Надо думать, о чем говоришь. Если вся страна займётся искусством, то она пропадёт. Надо еще заниматься внешней и внутренней политикой, сельским хозяйством, тяжелой и легкой промышленностью… Но у кого что болит, тот о том и говорит. Каждый считает, что его профессия очень важна. Я тоже так считаю. Но не все так считают…
Исполнители на местах не всегда соответствуют тем высоким задачам и требованиям, которые высшее руководство просит продвигать в жизнь. Будем надеяться, что придут люди, которые будут отвечать за искусство и культуру более серьезно, а не просто урезать, давать деньги, отнимать деньги. Это всё чиновничья работа, а надо любить своё дело и оберегать творческих людей».
И далее знаменитый дирижер, много лет возглавлявший оркестр Большого театра, стал словно бы досказывать то, что не сказал четыре года назад: «Я надеюсь, что музыкальное искусство займёт более серьезное место в жизни нашей страны, потому что смотришь иногда телевизор… Сидишь над партитурой и вздрагиваешь, потому что по телевизору говорят: «Завтра состоится концерт главной певицы страны». Совершенно не понимаешь – что они говорят? Я думаю: «Так, Вишневская – умерла (2). Архипова – умерла. Кто же тогда? Оказывается, Пугачёва! Она главная певица страны! Вы понимаете? Да что это такое? Это же… я даже не знаю – как сказать.
Через несколько дней по телевизору говорят: «Завтра выступает императрица русской эстрады…». Думаешь: если главная певица – Пугачёва, то место уже занято. А кто же тогда императрица?.. Оказывается – Аллегрова. Не знаю – кто такая…
Они даже не думают, что они делают. Или это специально делается, чтобы разрушить культуру? Ведь кто-то думает, что это так: главная певица, императрица… А на самом деле…
Ведь что такое музыка? Это не эстрада. Это не тяжёлый или легкий рок. Это всё не музыка, это – шум с музыкой.
Музыка – это Глинка, Чайковский, Моцарт, Бетховен… Вот это – музыка. Классика – музыка, а всё остальное – надстройка.
Есть Волга, а есть ручейки. Пусть они будут, не надо их перекрывать, не надо их осушать. Но сейчас эстрада затопила всю Россию. Происходят ужасные процессы».
Юрий Симонов включил на полную мощность свою иронию и обернулся к сидящему по левую руку виолончелисту Сергею Ролдугину : «А то, что сегодня мы будем играть – это так… Сергею Павловичу нечем заняться, и он играет на виолончели. И я больше ничего не умею, поэтому дирижирую. Это какая-то ерунда…».
После этого Юрий Симонов снова сделался серьезным и произнес: «А вот это, друзья, всё очень серьезно, об этом надо кричать!».
«В футбол хорошо играют те люди, у которых тонкая душевная организация»
Кричать можно по-разному. Иногда с помощью хорошей музыки в хорошем исполнении только и можно докричаться до тех, у кого имеются уши. И души.
Псковский концерт открылся музыкой, которая была написана еще при жизни Пушкина – в 1835 году. За несколько минут в увертюре этой мюнхенской оперы Карла Марии фон Вебера «Оберон» слышится всё то, что потом подробнее проявляется во всей оперной сказке: звуки волшебного рога, атмосфера сказочного царства, бурное море… Немецкая сказка перекликается с русской.
Увертюра из оперы «Оберон» – очень уместное начало музыкального вечера.
После этого Московский филармонический исполнил Концерт для виолончели с оркестром Роберта Шумана.
За несколько часов до концерта я задал виолончелисту Сергею Ролдугину прямой вопрос: «О чем Концерт для виолончели с оркестром Шумана?».
Дело в том, что когда-то Сергей Ролдугин объяснял своими словами другу своей юности Владимиру Путину – о чем 5-я симфония Шостаковича.
«Это такая интересная история, – оживился Сергей Ролдугин. – Я не очень люблю афишировать, что знаком с Владимиром Владимировичем. Но действительно, он интересовался музыкой. Как простой, нормальный, но с очень тонкой душой человек, он хотел узнать: почему нужно слушать? Как слушать? И тогда я ему просто объяснял – как строится классическая музыка, как строится симфония…
А пропаганда, когда выходит досужий теоретик и заунывным голосом начинает говорить: «такой-то такой-то родился тогда-то, написал то-то…»… Кому она нужна? Никто это слушать не будет. Сегодня я буду играть концерт Шумана. Роберт Шуман – немецкий композитор, написал опус 129… Это никому не надо…
Но если я скажу: очень интересная история этого Концерта. Сейчас он считается шедевром виолончельной музыки, но раньше так не считали, думая, что звучит военный оркестр, немножко туповатый…
На самом деле Концерт начинается с порывистой, целеустремленной музыки. Романтика. Светлый настрой… Потом вступают силы, которые этому противостоят. Завязывается борьба светлого и тёмного. Там есть элемент сомнения, там будет слышно, как человек мечется: «Сюда? Нет. Туда? Тоже нет».
Если слушатель это переживает, то всё это может услышать. Если не переживает, то будет думать о рыбалке…
В начале не понятно, чем это закончится. Наступает вторая часть, где есть божественная мелодия. Если бы эстрадный композитор написал бы половину этой мелодии, то был бы бессмертным. Божественная мелодия, островок лирического переживания.
Вторая часть заканчивается тем, что становится понятно – впереди предстоит энергичная борьба. Минутное отдохновение от жизненных перипетий закончилось. Появляется маршеобразный настойчивый мотив в финале этого Концерта. Каждый может пофантазировать – как он заканчивается. Хорошо или плохо?
У любого человека может быть такое в жизни. Вначале ему было хорошо, но что-то ему противостояло. Он устал от этого, решил выйти на природу и забыться. Но действительность вернула его обратно… Если человек это прочувствует, то он богатый человек. А Шуман раскачает его еще больше. Он не заметит, как будет реагировать на жизненные ситуации острее, ярче, может быть, более правильный найдет выход.
Вот так влияет классическая музыка. А если не вслушиваться, то… Футбол, вот это хорошо! Это – понятно!
Ответ на вопрос о Концерте для виолончели Шумана Сергей Ролдугин завершил неожиданно: «Деньги считают лучше те, кто слушает классическую музыку».
«Отнять за один день могут, а отдать – нет, нельзя. Вот вам чиновничий произвол»
Во время пресс-конференции Сергей Ролдугин вспомнил 7-ю главу «Евгения Онегина», процитировав:
Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги, верно,
У нас изменятся безмерно…
Пушкинские строки пришли Сергею Ролдугину на ум тогда, когда он въезжал в Псков по объездной дороге.
«Когда я въезжал Псков, то подумал, что 500 лет еще не прошло, – оптимистично произнёс Сергей Ролдугин. – То, что мы всё-таки въехали сюда, даёт надежду, что за высоким искусством и дороги подтянуться… Я знаю, что это страшно затратно и очень сложно, но это надо делать.
Я знаю, что в ваш псковский оркестр приглашают духовиков не только из псковской дивизии, как в прошлый раз, когда я дирижировал оркестром. Тогда брали солдат-срочников, и они играли на тромбонах…
У вас есть замечательное училище, и ему надо помогать. Когда у вас сгорела филармония, я попытался помочь, чтобы вам прислали рояль – из Москвы. Там полно этих роялей, им не нужно. Но в результате чиновничьих игр было сказано: нельзя из федерального бюджета перенести в региональный…».
Тему чиновничьих недоразумений и бюрократических преград подхватил Юрий Симонов, рассказав о своем не слишком удачном опыте финансовой помощи псковской культуре: «Могу добавить про чиновничьи рогатки. В прошлый раз с моей женой Олей мы поехали в Вечашу – в имение Николая Андреевича Римского-Корсакова. И там я увидел информацию об усадьбе. «Что у вас это на такой плохой бумаге написано? – спросил я в музее. – Вы разве не можете выпустить буклет?» «Нет, не можем, – ответили мне. – Денег нет». Я сказал: «Мы вам дадим деньги».
Приехали в Москву, и на следующий день послали энную сумму. Полгода они не могли её получить! Не дают, потому что они не имеют права их тратить. Эти деньги надо вначале отдать в центральный бюджет, а оттуда дадут часть. Или не дадут. Кто-то будет решать. Просто так дать деньги людям нельзя!
Мы звонили каждый месяц, и нам всё время отвечали: «Нет, еще не дали, еще не дали…».
Отнять за один день могут, а отдать – нет, нельзя. Вот вам чиновничий произвол».
«Сейчас любой человек может взять любое классическое произведение, исказить его и заработать на этом деньги»
Разговор вновь перекинулся на творчество и сразу же – на пушкинскую тему.
«Я уже давно ни на кого не обижаюсь, – сказал Юрий Симонов. – Меня вообще обидеть очень трудно. Я знаю свои сильные стороны, свои слабости. Я не реагирую, если не замечают мой труд или неправильно понимают. Но когда мои ученики расстраиваются, то я им всегда говорю:
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспаривай глупца.
Дирижер перешел со стихов на прозу: «Не спорь с дураками, похвалили тебя – не гордись, если ругают – не расстраивайся. Нужно знать истинную цену того, что ты делаешь и самому себе, по возможности, быть объективным судьей».
Пресс-конференция неожиданно закончилась, а вопросы остались.
«Почему такая пресс-конференция короткая?» – удивился Юрий Симонов.
Оказалось, что в это время в соседнем помещении начиналась пресс-конференция полпреда президента в Северо-Западном округе Владимира Булавина, и многие журналисты устремились туда.
«Вам тоже туда надо?», – спросил меня Юрий Симонов. «Нет. К полпреду у меня вопросов нет, а к вам – есть. Как раз в эти дни в Большом театре показывают премьеру оперы «Князя Игоря» в постановке Юрия Любимова – без арии хана Кончака и с другими большими сокращениями. А вы бы согласились дирижировать такой оперой? Когда-то как раз с «Князя Игоря» в Париже начиналась ваша карьера большого дирижера».
«В то время, когда я дирижировал – а это был 1969 год – разгул режиссуры не достигал таких размеров, как сейчас, – вздохнул Юрий Симонов. – Сейчас бывает просто неприлично то, что они делают.
Я вообще-то консерватор в искусстве и не стесняюсь об этом говорить, горжусь этим, потому что консерватизм – не ругательное слово. Это не только то, что мешает развитию, а то, что сохраняет хорошее.
Мешать развитию хорошего – плохо, но мешать развитию плохого – хорошо. Если сохранять академизм в хорошем смысле слова – то это благородная задача, на которую не каждый решается.
Вы же знаете – на то, что модно, обычно даются деньги. И это привлекает внимание большинства. Находиться в струе этой моды очень выгодно.
Одно дело – плыть поперек течения, другое – по течению.
Сейчас почти все плывут по течению, сейчас любой человек может взять любое классическое произведение, исказить его и заработать на этом деньги, популярность.
Я стараюсь на такие вещи не отвлекаться. Это всё уйдёт. Всё наносное – уйдёт. Ну, испортит он этого «Князя Игоря»… Потом его вернут назад на место. Через десять лет.
«А как же роль дирижера?» – «Что вы, там пикнуть нельзя. И потом – что ты с этого будешь иметь? Скандал с Любимовым? Тебя никто не поддержит. Кому это надо? Министр культуры – не поддержит, заместитель министра культуры – не поддержит. Директор театра – не поддержит. Пресса – не поддержит. А зачем тогда это делать?». – «Пресса бывает разной». – «Нет, не напечатают… Скажут, что Любимову – сколько там ему? – 95 лет… Давай напишем, что он – гений. Плевать против ветра, это, знаете ли, опасно».
«Юрий Иванович, недавно открылась вторая сцена Мариинского театра. Валерий Гергиев специально провел для нас, журналистов, полуторачасовую экскурсию.(4) Внутри там всё грандиозно, а снаружи – наоборот. Мне кажется, что здесь выявилась та западная современная модель, только не в музыке, а в архитектуре, которую вы так сильно критикуете. Что вы об этом думаете?»
«Я не профессионал в архитектуре и боюсь сказать какую-то глупость, – осторожно ответил Юрий Симонов. – Но, наверное, есть какая-то закономерность. Если стоит классическое здание, то рядом строить почти такое же классическое здание нельзя. Архитектор должен построить что-то, что противопоставляется классике – чтобы классическое смотрелось лучше на фоне неклассического. Такая у меня есть догадка.
Без Эйфелевой башни теперь нельзя представить Париж. Чёрт его знает, может быть без этого нового здания через 50 лет нельзя будет представить Петербург?
Мне, конечно, оно не нравится. Но мне нравится то, что Валерий сделал. Там есть зал – и не один, а четыре, звучание хорошее. Это более важно. Как-нибудь перетерпим… А что вы думаете – всюду хрущёбы стоят, коробки… Тоже нельзя сказать, что это шедевр архитектуры. Но свою функцию они выполнили. Теперь можно сломать и построить что-то другое». - «Но не в историческом месте они стоят». – «Конечно-конечно. Но победителей не судят. Если он это сделал, достал деньги, способствовал увеличению площади… Посмотрим на результат. И это должен быть творческий результат. Надо лет пять подождать.
Если через пять лет станет ясно, что всё, что сделано – на пользу культуре, опера стала лучше, оркестр стал лучше, певцы стали лучше, публика валом валит, все говорят, что опера – чуть ли не самое важное в жизни города, то значит всё правильно. А если этого не будет – значит, что-то было не так. Но отвечать будут уже другие, потому что этих – снимут».
«Юрий Иванович, в прошлый раз, когда вы приезжали в Псков, то сказали: «Считается, что если народу нравится попса и водка, то их надо дать. А если заставить народ слушать классическую музыку, то будет бунт».
«Да, я говорил об интеллигенции. Этот слой никогда не бывает большим, но он должен быть. Наша страна, прежде всего, должна гордиться этим. Нам есть что противопоставить загранице.
Если же такого слоя нет, то всё кончается только техническими преимуществами. Культура у нас всегда была не ниже, а выше других. Куда бы мы не приезжали – имидж страны моментально повышался.
Как только мы приехали в 1969 году в Париж, и там прошли спектакли «Борис Годунов», «Князь Игорь» «Евгений Онегин», «Война и мир»» и «Хованщина» – это был бум.
В Японии в 1970 году было то же самое. Балет, опера… Надо беречь это наше преимущество.
Наша русская культура – совершенно особая. Ведь почему нас так не любят за рубежом? Потому что мы независимы, мы идем своим путем в искусстве и культуре». – «А как же наши музыканты, выступающие во всех ведущих театрах мира? Русские композиторы тоже всюду звучат. Я бы нелюбовью это не назвал». – «Уровень не тот, к сожалению. Нельзя же жить старыми успехами. Это было хорошо в 70-80-е годы. Сейчас надо воспитывать молодежь, а она воспитывается плохо. Гергиев у себя это наладил, а Большой театр очень отстал, потому что там занимаются только бизнесом. А надо заниматься искусством.
Государство должно проявлять внимание. Не бизнес, а государство! Без государства ничего не будет. Бизнес – это частная инициатива. Как в знаменитой фразе: «Кто платит, тот её и танцует». Всё от денег идет.
Раньше – какие меценаты были? Мамонтов, Третьяков. Имена остались на всю жизнь. А сейчас люди просто дают деньги, потому что выгодно давать. Но на самом деле это их не интересует. В этом самая главная разница. А настоящего мецената интересует искусство. Даже если он разоряется, то всё равно продолжает молиться на то, чему посвятил жизнь».
«Диктатор-дирижер не даёт играть неправильно или бесшабашно»
Второе отделение псковского концерта было полностью отведено 3-й симфонии Чайковского.
Сергей Ролдугин, отыграв Концерт Шумана, отправился в зал – слушать Чайковского. «Это довольно редкая симфония, – объяснил он свой повышенный интерес. – Её нигде особенно и не послушаешь, а этот оркестр – образец классики. Если в зал придут профессионалы, они заметят, как надо играть. Это один из оркестров, где диктатор-дирижер не даёт играть неправильно или бесшабашно. Ну не даёт! Он не всем нравится как диктатор, музыканты пищат, но зато они с гордостью могут сказать: «Мы играем так, как надо».
Оркестр действительно играл так, как надо. За дирижерским пультом Юрий Симонов был особенно выразителен и экспрессивен.
В конце 5-й части симфонии, казалось, Юрий Симонов почти дотянулся до потолка.
Не в каждой симфонии можно вообще дождаться 5-й части. У Чайковского она единственная пятичастная и единственная, написанная в мажорной тональности.
Чайковский эту симфонию написал незадолго до того, как приступил к написанию балета «Лебединое озеро». 2-я часть 3-й симфонии со знаменитым балетом перекликается.
Но и без самого «Лебединого озера» в этот вечер не обошлось.
«В благодарность за то, что вы так хорошо слушали нашу сложную программу, мы еще поиграем – пока не подали поезд», – сказал, переждав долгие аплодисменты, Юрий Симонов.
Пока не подали поезд, музыканты еще успели сыграть на бис Дворжака и Брамса.
А совсем напоследок – на ход ноги – оркестр грянул «Испанский танец» из «Лебединого озера».
После такого танца невозможно было опоздать на поезд.
Алексей СЕМЁНОВ
1. Юрий Симонов – советский и российский дирижёр, педагог. В 1969 году он дебютировал в Большом театре постановкой оперы «Аида», а уже через год получил место главного дирижёра, которое занимал до 1985 года. Уйдя с поста главного дирижёра Большого театра, Симонов несколько лет руководил созданным им Малым государственным симфоническим оркестром СССР (1985—1989). После распада СССР он продолжил активно работать в России и за границей, выступая с ведущими мировыми оркестрами и оперными театрами. С 1998 года Симонов руководит Академическим симфоническим оркестром Московской государственной филармонии.
2. Голос и эпоха, pskovcenter.ru
3. Сергей Ролдугин – российский виолончелист, музыкальный педагог и дирижёр, солист и дирижёр Мариинского театра, профессор Санкт-Петербургской консерватории, художественный руководитель Санкт-Петербургского Дома музыки.
4. Немузыкальное эхо и Звуковой барьер, pskovcenter.ru
В качестве приложения «Городская среда» предлагает публикацию 2006 года, где рассказывается о концерте с участием Сергея Ролдугина. В свое время этот текст вызвал небольшой скандал по неожиданному поводу – из-за упомянутой в статье мыши. Во всяком случае, работники филармонии очень сильно обиделись на автора статьи – несмотря на то, что в тексте не были упомянуты искры, которые сыпались с прожекторов прямо во время выступления израильского пианиста. Некоторые искры попадали на рояль «Petrof», который благополучно сгорел на той же сцене летом 2006 года.
Живой интерес
«Городская газета для жителей Пскова», 2006 г.
Вторая неделя фестиваля русской музыки, посвященного М.П.Мусоргскому и Н.А.Римскому-Корсакову, была еще более насыщена событиями, чем первая.
Будущее есть
Солисты и творческие коллективы областного музыкального училища выступали в драматическом театре, ансамбль русской народной музыки «Псков» - в концертном зале Псковского колледжа культуры и искусства. А потом вновь настала очередь приезжих знаменитостей. К ним, безусловно, можно отнести известного виолончелиста, а теперь еще и дирижера Сергея Ролдугина. Прежде чем выступить с нашим симфоническим оркестром, профессор Ролдугин выступил на пресс-конференции, в которой кроме него участвовали солистка Мариинского театра Елена Миртова, председатель комитета Псковской области по культуре Виктор Остренко и директор областной филармонии Галина Иванова. Разговор шел о настоящем, а главное – о будущем традиционного фестиваля. В этом смысле присутствие г-на Ролдугина имело чрезвычайно важное значение. Было понятно, что, несмотря на несомненные творческие достижения, Сергей Ролдугин окружающим в данный момент интересен прежде всего как администратор. Иногда его имя даже попадает в списки так называемых «деловых партнеров» Владимира Путина. Хотя вслух этого на пресс-конференции никто не произносил.
Крестный отец
По понятным причинам в прессе в последнее время Сергей Ролдугин чаще фигурирует как друг юности президента Путина. Иногда это становится слишком навязчиво и едва ли не умаляет творческие заслуги музыканта. Но такова уж обратная сторона известности. Не упомянуть об этом нельзя и нам. Иначе будет не совсем понятно, чем же все-таки знаменательно участие г-на Ролдугина в псковском фестивале.
Если говорить коротко, история знакомства Путина и Ролдугина такова. Брат Сергея Ролдугина учился с Путиным. А будущий маэстро служил в армии и решил сбежать в самоволку. Сергей Ролдугин перелез через забор, где его как раз и ждал будущий верховный главнокомандующий, сидевший за рулем «Запорожца». Всю ночь будущий президент России и будущий народный артист, ректор петербургской консерватории катались по ночному Ленинграду на «Запорожце» без глушителя. Зрелище это, видимо, было необыкновенное. Но оценить масштаб события можно только спустя десятилетия. Позднее Сергей Ролдугин стал крестным отцом старшей дочери Путина Марии.
В 1974-1984 годах СергейРолдугин работал в оркестре Ленинградской филармонии, которым руководил Евгений Мравинский. Но потом добровольно ушел, после чего Мравинский запретил ему выступать в филармонии. В 1984 году Ролдугин стал концертмейстером группы виолончелей и солистом Кировского (Мариинского) театра. И был им до того момента, пока у него не возник конфликт с Валерием Гергиевым.
Причина ухода всегда была одна и та же – стремление к самостоятельности. В те времена свободный график сольных выступлений, мягко говоря, руководителями театров и оркестров не приветствовался.
Существует легенда, которая гласит: Ролдугину уже в путинские времена был предложен пост министра культуры, но он предложил на этот пост ректора московской консерватории Александра Соколова. Сам Ролдугин к этому времени руководил другой консерваторией – петербургской. Впрочем, недолго, добровольно оставив пост ректора. Также как делал это прежде, покидая Мравинского и Гергиева, что, в принципе, делать в музыкальном мире было не принято. Таких людей и такие посты добровольно не покидают.
После ухода с должности ректора, Сергей Ролдугин занимается преподавательской деятельностью, дает концерты и в качестве художественного руководителя участвует в создании «Дома музыки» - так сказать, «сборной России среди молодых музыкантов-инструменталистов», которые могли бы не уезжать за рубеж, а оставаться в нашей стране и получать достойную зарплату.
Роль личности в музыкальной истории
На встрече с журналистами Сергей Ролдугин выступал скорее не как музыкант, а как менеджер. «Хотелось бы, чтобы псковский фестиваль был уникальный», - сказал он. Для этого «фестиваль надо правильно раскрутить и оформить». «Русская культура выставляет эти имена (Римского-Корсакова и Мусоргского – Ред.) на рынок и получает огромный доход».
В сущности, речь шла о необходимости получать определенный процент с прибыли, которую имеют ведущие музыкальные коллективы страны. В общем, надо делиться с людьми, живущими на земле, «где это явление возникло». Речь шла, конечно, не о деньгах, а о творческом потенциале. Потому что есть возможность привести в нашу область коллективы, которые «поделились бы славой». Можно даже «обязать, чтобы они были здесь». «В консерватории готовы помогать, причем – на бескорыстной основе». В числе тех, кто может «поделиться славой», называлась фамилия Валерия Гергиева. Пока же, по словам г-на Ролдугина, «фестиваль смотрится довольно обычно». Для изменения ситуации необходима «профессиональная менеджерская работа», и тогда «качество будет мировое». «Можно подтянуть интерес федерального правительства. Необходимо ответное внимание со стороны губернатора». Впрочем, если за это как следует взяться, сложностей все равно будет предостаточно. «Все надо согласовывать в шестнадцати местах, даже имея административный ресурс». Что еще для этого необходимо? По мнению профессора Ролдугина – личность. «Будет личность – будут работать законы».
С личностями, что уже скрывать, у нас большие проблемы. Но об одном человеке все-таки вспомнить можно. О Пушкине. Человека застрелили сто семьдесят лет назад, а он по-прежнему актуален и влияет окружающую действительность. А что, если к именам Римского-Корсакова и Мусоргского добавить еще и Пушкина, соединив два проходящих друг за другом фестиваля (театральный и музыкальный) воедино? Идея не нова. Слить скудные финансовые потоки, привлечь новые, использовать близость к Евросоюзу… У нас, в конце концов, есть свой член Совета при президенте РФ по культуре – директор музея-заповедника «Михайловское» Георгий Василевич. Впрочем, это мое личное мнение, которое очевидно вызовет массу возражений. Может быть, поэтому я его и высказываю.
Самая точная дуэль
А вечером 24 марта Сергей Ролдугин дирижировал Симфоническим оркестром псковской областной филармонии. В первом отделении прозвучала «Серенада для струнного оркестра» П.И.Чайковского. Первую часть (пьесу в форме сонатины) – слегка тревожную, состоящую как бы из обрывков, сменил освежающий вальс, а затем и ностальгическая элегия. В финале Петр Чайковский взял в союзники русскую народную плясовую песню, и серенада приобрела совершенно определенные национальные черты. Струнная группа нашего оркестра с задачей, которую поставил перед ними профессор Ролдугин, справилась.
Во втором отделении выступала солистка Мариинского театра, лауреат международных конкурсов Елена Миртова (сопрано). Она исполнила арию Милитрисы из оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», романс Саламбо из незаконченной оперы Мусоргского «Саламбо» и арию Лизы из оперы Чайковского «Пиковая дама». В образе дочери карфагенского полководца Елена Миртова смотрелась органично. Завершился концерт симфонической картиной «Ночь на лысой горе» все того же Мусоргского. Здесь уж на помощь струнным пришли и духовые, и ударные. Поэтому симфоническая картина и получилась ударной.
Еще более ударным оказался субботний вечер. На сцену БКЗ вышли тенора и басы. Фонд «Таланты» мира» под руководством Давида Гвинианидзе представил гала-концерт «Дуэль теноров и басов». В предыдущем номере мы уже рассказывали об этом неординарном проекте. Но действительность превзошла все ожидания. Состав участников в последний момент сильно изменился. Но это никого не смогло разочаровать. В Псков приехали сам Давид Гвинианидзе (тенор, «Геликон-опера»), Алексей Сулимов (тенор, Музыкальный камерный театр под управлением Б.Покровского), Александр Сычев (тенор, «Новая опера»), Владимир Огнев (бас, ГАБТ), Александр Праченко (Академический музыкальный театр им. Н.Сац), Павел Щербинин (бас-баритон, Музыкальный театр им. Станиславского и Немировича-Данченко). Аккомпанировал им Михаил Егиазарьян.
В программке было написано: «грандиозный гала-концерт». И это был тот редкий случай, когда слово «грандиозный» не оказалось преувеличением. Таких оваций – причем совершенно заслуженных – я что-то не припомню. Жаль, что негласные правила журналистики, в частности музыкальной журналистики, запрещают употреблять применительно к концертам эпитеты вроде «замечательный» и «блестящий». Это было действительно профессиональное шоу, сделанное со вкусом и малыми средствами. Никаких декораций. На сцене аккомпаниатор и шесть певцов. И потрясающая энергетика. Думаю, никому и в голову не пришло упрекать артистов в том, что на фестивале русской музыки они исполняли не только Чайковского, Фельдмана и Мусоргского, но и Верди, Россини, Моцарта, Доницетти… В общем, событие это заслуживает отдельного разговора. Так что подробнее о певческой дуэли читайте в следующем номере «Городской газеты».
А вот израильский пианист Алон Голдстайн, чей концерт состоялся вечером в воскресенье, вообще обошелся без исполнения музыки русских композиторов. Предпочел И.С.Баха, Л.Яначека, М.Капитмана… Какое отношение это имеет к русской музыке? Почти прямое. Если бы Римский-Корсаков и Мусоргский дотянули до 2006 года, то исполнение Голдстайна им могло бы понравиться. Слушателей в зале было не слишком много, но реакция на изящное и выверенное исполнение была живая и правильная. Начал Голдстайн с меланхоличных вещей Баха и Яначека. Наиболее жизнерадостно при прослушивании чувствовала себя черная мышь, беззаботно бегавшая под ногами у зрителей партера. А потом Алон Голдстайн развернулся на всю мощь, сыграв три пьесы К.Дебюсси, симфонические этюды Р.Шумана и, в качестве «вкусной добавки», Шуберта. Вот и нашему фестивалю можно пожелать в будущем развернуться на всю мощь. При правильном подходе это возможно.
Алексей СЕМЁНОВ
Городская среда | №22 (201) 12-18. 06. 2013
ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal