Екатерина Мечетина: «Могу угадать музыканта в человеке по глазам»

23 сентября Рязанская областная филармония открыла 78-й концертный сезон. Первым музыкальным событием стал концерт губернаторского симфонического оркестра, который исполнил второй концерт Рахманинова и пятую симфонию Шостаковича. Это первое оркестровое выступление из шести запланированных в абонементе «Академия», а посвящен он 110-летию со дня рождения Д. Шостаковича.

Гостьей и солисткой в этот вечер стала пианистка, лауреат международных конкурсов и премии Президента РФ Екатерина Мечетина. «Рязанские ведомости» обсудили с Екатериной Васильевной, чем «женская» манера игры отличается от «мужской», как лучше всего приготовиться к выступлению и чем новое поколение пианистов отличается от прежнего.

Классика — часть жизни

Р.В. — Вы уже выступали в Рязани или для вас это впервые?

Е.М. — Я не первый раз в вашем городе, но, увы, не могу вспомнить, что и когда играла (смеется). Впрочем, для этого у меня есть специальная тетрадь…

Р.В. — А зачем она нужна? Для учета?

Е.М. — Скорее для составления программы, чтобы не повторяться. Ежегодно я готовлю как минимум одну сольную программу, и они всегда разные. А что касается выступлений с коллегами или с оркестрами, то в каждом отдельном случае все обговаривается с организаторами и дирижерами. И, конечно, стараемся учитывать пожелания публики. Второй концерт Рахманинова я играю очень часто, и слушатели его очень любят. Год назад я исполняла его в Москве и даже в Луганской филармонии.

Р.В. — Во всем мире поклонники классической музыки отмечают сейчас день рождения Дмитрия Шостаковича. А насколько лично вам нравится его музыка?

Е.М. — Совсем недавно играла его концерт в Симферополе на фестивале «Бархатные встречи». Очень люблю его произведения, да и, по статистике, это один из самых исполняемых композиторов мира. Эта музыка — часть моей жизни, в том числе личной. Хотя я вообще считаю, что вся музыка создается только так — мелодия не берется откуда-то из ноосферы, а рождается в переживаниях. И если исполнителю удается настроиться на волну этих переживаний, у него получится добиться резонанса и с публикой, и с автором.

Профессия начинается с детства

Р.В. — Если говорить о вашем детстве, почему вы выбрали для занятий именно фортепьяно?

Е.М. — Я выросла в семье музыкантов: моя мама пианистка, а отец играет на виолончели. Поэтому в доме стояло пианино, и еще совсем маленькой я подходила к нему и неосознанно наигрывала мелодии, подбирала звуки. А уже в более взрослом возрасте, когда я поступила в Центральную музыкальную школу Москвы и начались концерты и конкурсы, я поняла, что у меня неплохо получается (улыбается).

Р.В. — Вы умеете играть еще на чем-то, кроме фортепьяно?

Е.М. — Лет в 10 — 11 я вдруг испытала острейшее желание играть на скрипке. Около полугода я сама пыталась ее освоить, а затем «предъявила» результаты папе. У него были очень удивленные глаза. «Может, мы отдали тебя учиться не на тот инструмент?» — сказал он мне. Но было поздно. Все-таки человек, который с детства занимается чем-то одним, меняется в эту сторону. Наверное, я смогу угадать музыканта, даже если он еще не сказал мне ни слова о себе — по выражению его глаз.

Р.В. — Может, у вас есть какой-то особый ритуал или примета, как вести себя перед выступлением?

Е.М. — Ну, сегодня я сделала все как раз так, как не надо. Утром у меня были два занятия с учениками, а потом я четыре часа ехала за рулем в Рязань… Но с Сергеем Сергеевичем (Оселковым, дирижером Рязанского губернаторского симфонического оркестра. — Р.В.) мы уже играли эту программу год назад, поэтому рискнули репетировать прямо перед концертом.

Вообще перед выходом на сцену нужно забыть обо всем и думать только о музыке. У меня был случай, когда весь концерт за моей спиной висела проекция фотографии С. Рахманинова. То, что он наблюдал за мной, накладывало дополнительную ответственность. Но и вдохновляло!

Польза традиций

Р.В. — Вы не только гастролирующий пианист, но и педагог (Екатерина Васильевна преподает в Московской государственной консерватории. — Р.В.). Меняется ли, по вашему мнению, стиль и методика преподавания музыки?

Е.М. — Главное достоинство русской музыкальной школы, на мой взгляд, то, что мы ничего не меняем. Не идем на поводу современной тенденции заигрывания с публикой. И сохраняем традиции. В Китае 150 миллионов детей учатся играть по методам русских педагогов, поэтому нам не стоит отступать от собственных наработок.

Что же касается детей, то они, конечно, бывают разные. Но главное в хороших музыкантах — увлеченность своим делом.

Р.В. — Чувствуете ли вы, как влияет на вашу работу и мир классической музыки Интернет? Помогает он или мешает?

Е.М. — Я всегда радуюсь, когда люди подходят после концертов и говорят: «Мы не думали, что классика может быть нескучной!». И первое впечатление они составляют именно по видеозаписям в Интернете, а потом уже приходят послушать вживую. Это большой плюс.

Интернет, конечно, сейчас влияет на все: я, например, приехала сюда с навигатором. Еще одна большая радость для меня и коллег — абсолютно любые ноты, доступные всегда и везде. В студенческие годы приходилось ходить в библиотеки и фонотеки, бегать к ксероксу… То разнообразие записей, которое есть в Сети, — большое подспорье.

Р.В. — Многие критики и журналисты отмечают вашу «мужскую манеру игры». А может ли исполнение быть женским или мужским?

Е.М. — Знаете, есть словосочетание «женщина-пианист», и оно звучит в профессиональной среде довольно часто. При этом словосочетания «мужчина-пианист» просто нет! Это, конечно, глупо: пианисты ведь не певцы, у которых голосовой диапазон отличается и зависит от пола. Хотя чисто статистически женщин, которые играют на фортепьяно, на сцене намного меньше, чем мужчин.

Разумеется, я сама себе с детства задавала эти вопросы: есть ли эта разница и как играть серьезные произведения, когда на тебе банты и платье с розочками? Но потом я нашла для себя выход. Нужно быть естественной. А силу физическую в нашем искусстве всегда можно заменить силой душевной.