Евгений Алешников: Из музыкантов дольше всех живут скрипачи, дирижёры и арфистки

11 июля 2016 года ему исполнилось 55. Этому событию будет посвящён первый концерт оркестра русских народных инструментов в новом сезоне. О том, что будет звучать на этом концерте и вообще в предстоящем сезоне, о музыкальном подсознании и старинных русских музыкальных инструментах, которые открывают двери в нашу историю и традиции, а главное, о том, что движет разносторонним Евгением Алешниковым, читайте в эксклюзивном интервью информационного агентства «Бел. Ру».

− Евгений Алексеевич, расскажите, в какой момент вы решили для себя, что свяжете жизнь с музыкой?

− Это было, когда я учился ещё в белгородской школе № 2, сейчас это гимназия № 2. В здании школы находилась третья музыкальная школа. Было прослушивание музыкальных данных, и оказалось, что они у меня есть. Я посоветовался с родителями, на каком инструменте мне учиться играть. Дома были аккордеон, баян и гитара. В лучшем состоянии был баян, поэтому было принято решение учиться играть на нём. С одной стороны, это достаточно случайный выбор инструмента, а с другой — этот выбор определил направление моей дальнейшей деятельности. Конечно же, я любил гитару, но тогда на ней в музыкальной школе не учили играть, так как не было педагогов по этому инструменту и, соответственно, не было класса гитары. Поэтому к гитаре я пришёл гораздо позже.

− Вы, наверное, из музыкальной семьи?

− В семье любили музыку, но профессиональных музыкантов не было. Говорят, что у моего дедушки по отцовской линии был хороший тенор и он пел даже арии из опер, хотя был врачом. Видимо, музыкальные данные по этой линии передались мне.

− А после музыкальной школы был музыкальный колледж?

− Да, он в то время назывался музыкальным училищем. Я закончил музыкальную школу по классу баяна у замечательного педагога, заслуженного работника культуры России Галины Раковой. Она, кстати, и сейчас преподаёт в третьей музыкальной школе. Окончив музыкальную школу, я поступил в Белгородское музыкальное училище. Приняли меня сразу на второй курс. Я занимался в классе Льва Исааковича Арштейна по классу баяна и по классу дирижирования. После второго курса я был призван на службу в армию. Служба была суровая, строевая, но я не жалею о том, что служил, потому что это приучило к дисциплине и научило умению подчиняться, выполнять приказы, что с большим трудом даётся творческому человеку. Вернувшись из армии, окончил музыкальное училище, на отлично сдал государственный экзамен по классу баяна. Но любовь к гитаре победила, и я начал интенсивно заниматься, при этом я два года отработал по распределению в селе Верхопенье Ивнянского района Белгородской области, в филиале ивнянской музыкальной школы.

Увлечение гитарой привело к тому, что меня пригласили на работу в Белгородскую государственную филармонию в качестве гитариста. Работал в ансамбле «Родные напевы», которым руководил заслуженный артист России Виктор Александрович Щербаков — замечательный балалаечник, великолепный музыкант, композитор и прекрасный человек. К сожалению, он уже ушёл из жизни. Четыре года я отработал в филармонии в качестве артиста, а потом меня пригласили на преподавательскую работу в Белгородское государственное музыкальное училище. В это время я поступил в Воронежский государственный институт искусств по классу гитары и учился у Сергея Николаевича Корденко (ныне профессор Воронежского государственного института искусств). Там же я изучал дирижирование в классе заслуженного артиста России, профессора Гарри Минеевича Оганезова.

− Вы достаточно рано поняли, что хотите заниматься дирижированием?

− То, что я хочу им заниматься, я понял в музыкальном училище. Любовь к народному оркестру и вообще к оркестровому музицированию, видимо, была заложена ещё в музыкальной школе. Уже тогда я играл на заводе «Сокол», где был хороший оркестр русских народных инструментов, которым руководил ныне заслуженный работник культуры России Борис Александрович Горюнов. Он пригласил меня туда в качестве исполнителя на контрабасе. Вместе с этим коллективом я стал лауреатом Всесоюзного конкурса самодеятельного творчества трудящихся. Мы ездили в Ростов-на-Дону, Москву, шла активная концертная деятельность. Оркестр завода «Сокол» часто участвовал в концертных программах, посвящённых различным датам: 9 Мая, 7 Ноября, 1 Мая, 23 Февраля и так далее. Меня снимали с уроков, и я с оркестром завода «Сокол» готовился к этим выступлениям. Это тоже наложило свой отпечаток, потому что такая концертная жизнь для школьника, на мой взгляд, была очень важна.

А потом я поступил в музыкальное училище и начал заниматься в классе Льва Исааковича Арштейна, в том числе по дирижированию. Лев Арштейн был на тот момент лучшим педагогом в музыкальном училище по классу дирижирования. Сейчас он живёт и работает в Израиле, руководит молодёжным симфоническим оркестром Израиля, то есть продолжает свою творческую деятельность. Кстати, собирается приехать на мой юбилейный концерт. Лев Исаакович всегда с интересом наблюдает за моим творчеством. К сожалению, ушёл из жизни Гарри Минеевич Оганезов, мой профессор по вузу и аспирантуре.

Мне в жизни повезло: на моём пути встретились хорошие педагоги и в музыкальной школе, и в музыкальном училище, и в вузе, и в аспирантуре. Это помогло мне сложиться как музыканту.

Уже в музыкальном училище Лев Арштейн иногда доверял мне репетировать с оркестром народных инструментов музыкального училища. Потом жизнь сложилась так, что я в течение 15 лет руководил симфоническим оркестром нашего белгородского музыкального колледжа, это такой большой период жизни, когда я мог общаться с музыкой великих классиков: Бетховена, Моцарта, Шопена, Дворжака, Грига, Баха и т. д. Но в какой-то момент я уже перерос студенческий оркестр, и мне предложили работу в качестве главного дирижёра оркестра русских народных инструментов филармонии.

− Многое поменялось?

− У народного оркестра совершенно другой репертуар, и мне это тоже интересно. Я музыкант широкого профиля, мне нравится и классическая музыка, и музыка, написанная для русских народных инструментов, и современная музыка, созданная для различных инструментов.

− Когда вы пришли в оркестр русских народных в качестве дирижёра после студенческого симфонического оркестра, какую цель вы для себя поставили?

− Тот опыт, который я приобрёл в симфоническом оркестре, общение с музыкантами академического направления дало очень многое в подходе к штрихам, динамическим оттенкам, ощущению стиля исполняемого произведения, придало некой педантичности в работе. Всё это я перенёс и в оркестр русских народных инструментов.

На тот момент, когда я принял его, оркестр исполнял в основном музыку русского народного плана, несколько простоватую на мой взгляд. И первое, чего мне нужно было достичь, это добиться более качественного звука от оркестра, более скрупулёзного подхода к исполнению штрихов, большего репертуарного разнообразия, потому что замыкаться только на таком чисто народном пласте, думаю, неправильно. Поэтому я стараюсь строить свои программы таким образом, чтобы они были разными. С одной стороны, это серьёзное академическое искусство. Допустим, в этом сезоне у нас будет программа, где в первом отделении будут исполнены «Картинки с выставки» Модеста Мусоргского, а во втором отделении прозвучит музыка нашего современника, ныне белгородца Артёма Нижника, которая будет написана специально для этого концерта по произведению Пауло Коэльо «Алхимик». То есть два отделения — два больших, мощных произведения.

− Вы и первую юбилейную программу сделали разнообразной?

− Я думал о том, как её построить: в академическом ключе или включить современную музыку, можно только в русском ключе, можно в эстрадном, как угодно. Но мне нравится разная музыка, поэтому программа концерта будет соответствующей: прозвучит классика, современная музыка, музыка с элементами рока. Специально для нас московский композитор Дмитрий Калинин написал произведение «Сила Севера», где будет представлена мировая премьера: карильон в концертном зале прозвучит вместе с оркестром. Такого нигде и никогда ещё не было! Можно смело подавать в книгу рекордов Гиннеса.

Также прозвучит и произведение Артёма Нижника «Мактуб» — сюита для оркестра русских народных инструментов солирующего баяна и карильона. Это очень интересное произведение, где вначале будет развёрнутая каденция карильона. Прозвучит «Вечерний звон» вместе с карильоном и камерным хором, прозвучит хор «Вставайте, люди русские» Прокофьева из Кантаты «Александр Невский», то есть совершенно разные композиции.

В то же время произведения русского плана будут исполнены рядом с композициями в стиле кантри. Но, как мне кажется, программа выстроилась таким образом, что одно логично вытекает из другого.

В этот концерт включены выступления молодых артистов. Я много концертирую со старшим поколением певцов: это народный артист России Евгений Григорьев, заслуженные артисты России Нина Стрижова, Светлана Ломоносова, Нина Гридчина, Владимир Бойко. Но надо и молодёжи давать возможность выступать с оркестром. Ведь одно дело — петь с малыми составами, а другое — выступать с большим оркестром. Это окрыляет певцов, даёт им возможность творчески проявиться.

− А какой ещё подарок для слушателей приготовил оркестр русских народных инструментов в этом сезоне?

− Ещё будет программа с итальянской и испанской музыкой в исполнении тенора Александра Захарова, солиста большого театра, солиста оркестра имени Осипова. Мы назвали её Belcanto, что в переводе с итальянского означает «прекрасное пение». Будет программа романсово-песенного плана певицы и актрисы из Санкт-Петербурга Алёны Биккуловой.

− А с чем связано такое разнообразие в репертуаре?

− В концертные залы филармонии приходят совершенно разные люди. И мы не берём ориентир на узко профессиональную публику, то есть студентов и выпускников музыкальных колледжей, вузов, преподавателей. Мы берём курс на то, чтобы к нам в залы с удовольствием шли люди совершенно разных профессиональных и музыкальных предпочтений. Нужно дать им возможность получить то, что им нравится.

Кроме того, такая многонаправленность хорошо влияет и на развитие музыкантов оркестра. Они сейчас с удовольствием играют музыку разных направлений и стилей, а поначалу им было очень сложно играть современную музыку или музыку с элементами джаза. Потому что каждый стиль, каждое направление имеет свою специфику, в которую нужно вникнуть, понять и прочувствовать, пропустить через себя. Но теперь музыканты исполняют самую разнообразную в стилистическом отношении музыку качественно и профессионально. На данный момент наш оркестр является одним из лучших в России.

− Вы формируете программы концертов таким образом, чтобы произведения современных авторов, в том числе и белгородских композиторов, звучали как можно чаще. Почему вы видите необходимость уделять такое большое внимание именно современной музыке?

− Русский народный оркестр фактически образовался в начале ХХ века. Репертуара своего как такого у него не было, поэтому первыми, кто стал писать для народного оркестра, были сами оркестранты или дирижёры. Они писали произведения в основном салонного плана: вальсы, полонезы и т. д. Большинство музыкантов не имели серьёзного музыкального образования. Они не учились в профессиональных учебных заведениях игре на этих инструментах. Ещё Чайковский хотел ввести балалайку в состав симфонического оркестра, но не смог это сделать, потому что не нашлось исполнителей высокого класса, не нашлось инструментов хорошего качества, не было достаточного диапазона и разнообразия исполнительских приёмов. В настоящее время всё это есть. Почему? Потому что система образования отлажена и музыканты-народники получают такое же академическое образование, как струнники, они так же учатся в музыкальной школе пять или семь лет, четыре года в музыкальном колледже и от пяти до шести лет в вузе, а потом в аспирантуре. То есть это настоящие академические музыканты, владеющие всеми стилями игры, всеми направлениями от Баха, Скарлатти, Генделя до современных авторов.

Как раз оркестры русских народных инструментов очень активно исполняют современную музыку. И с ними с удовольствием сотрудничают композиторы, в том числе не владеющие игрой на народных инструментах (в таком случае композитор работает с инструментовщиком или с конкретным музыкантом-исполнителем на том или ином музыкальном инструменте).

Сегодня нет современного учебника инструментовки для русского народного оркестра. В своё время Шишаков написал такой учебник, но оркестр русских народных инструментов уже ушёл намного дальше. Хорошо бы, если бы композитор, владеющий инструментовкой для современного оркестра русских народных инструментов, написал такой учебник, потому что композитор видит инструментовку совсем под другим углом зрения, чем инструментовщик, пусть даже очень опытный.

− А в чём важность инструментовок?

− Инструментовка и переложение — один из путей расширения репертуара. При этом чем больше произведений инструментовано, тем больше опыт. Например, у нас работают Сергей Бодяков и Александр Бутурлакин. Это инструментовщики со своим лицом. Услышав произведение, можно определить, кто из них какую инструментовку выполнил. Сейчас ещё один из музыкантов оркестра Сергей Бондаренко стал делать интересные инструментовки. В нашей программе прозвучит его инструментовка музыки Игоря Корнелюка из кинофильма «Тарас Бульба». На мой взгляд, получилось интересно, с ярко выраженным колоритом украинской и польской музыки. Солировать в этом произведении на флейте Пана будет замечательный музыкант Михаил Пидручный.

Я тоже делаю инструментовки и переложения. Например, сегодня ночью работал над переложением хора «Вставайте, люди русские» Сергея Прокофьева с симфонической партитуры. Стараюсь, чтобы в течение сезона я сам инструментовал несколько произведений, чтобы не терять навык инструментовки для оркестра.

− Произведения современных композиторов — это альтернатива переложениям или это иллюстрация развития оркестра?

− Это не альтернатива. Это главная линия, и чрезвычайно важная. Для дальнейшего развития оркестра необходимо сотрудничество с композиторами. Поэтому я с удовольствием ездил с оркестром в Москву на фестивали современной музыки. Это дало мне возможность познакомиться с композиторами лично. Именно московские композиторы активно создают музыку для оркестров русских народных инструментов. Они услышали наш оркестр, увидели мою работу в качестве дирижёра и теперь с удовольствием дают свои произведения для исполнения нашим оркестром. Это такие выдающиеся композиторы, как Алексей Ларин, Владимир Беляев, Геннадий Чернов, Ефрем Подгайц, Григорий Зайцев и другие.

Мне кажется, любой публике нравится разнообразие, поэтому обязательно нужно сотрудничать с певцами как академического, так и эстрадного направления и, конечно, с исполнителями песен народного плана.

− У оркестра русских народных инструментов есть проекты знакомства детей с миром музыки. Расскажите, как родилась такая идея?

− У симфонического оркестра нашей филармонии уже давно есть абонемент «Воскресные симфонические утренники», а почему оркестр русских народных инструментов не может создать подобный абонемент? Ведь приобщать к музыке, к звучанию родных русских инструментов надо с детства. К сожалению, у нас по радио и телевидению народные инструменты не звучат, из бытовой жизни они постепенно исчезают.

Что касается наших программ для детей, мы постепенно от сборных программ, когда играется музыка разных композиторов, разных стилей, пришли к программам монографическим. Это сказки для детей с оркестром русских народных инструментов, авторские произведения: «Сказ о Белогорочке» Николая Бирюкова, «Золотой ключик» Елены Латыш-Бирюковой, «Времена года» Артёма Нижника. Открою секрет: у нас планируется ещё несколько сказочных программ разных авторов.

Мы проводим большую просветительскую работу для детей не только в стенах Белгородской государственной филармонии, но и активно ездим по области. В прошлом сезоне наш оркестр с детскими программами проехал все 22 района Белгородской области. Мы показывали пластический мюзикл «Золотой ключик» Латыш-Бирюковой и музыкальную сказку «Приключения Чиполлино» композитора Евгения Баева из Твери.

− А какие сюрпризы будут ждать юных слушателей филармонии в этом сезоне?

− В этом сезоне тоже будет представлен ряд разнообразных программ, одна из которых будет построена на музыке композиторов-классиков: Чайковского, Римского-Корсакова, Лядова и других и будет посвящена русской сказке.

У нас был такой опыт работы совместно с московскими музыкантами Евгенией Кривицкой и чтецом, артистом, сценаристом, режиссёром Петром Татарицким. Мы сделали сказку о «Мёртвой царевне». Там была музыка Чайковского, Бородина и Римского-Корсакова. Эта работа получилась удачной, и москвичи отметили, что народный оркестр звучал академично, ничуть не хуже симфонического. Даже балетная пара танцевала под наш оркестр, и им тоже понравилось сотрудничество. Но это представление смогли посмотреть всего лишь 500 детей, поэтому мы решили сделать программу, основанную на русской классической музыке.

Следующая программа расскажет о том, как в музыке отражается природа, смена времён года, журчание ручья и пение соловья. То есть юные слушатели узнают, как это может быть передано звучанием оркестра русских народных инструментов.

В третьей программе «Играем и поём вместе» — песни из наших замечательных советских мультфильмов, которые, на мой взгляд, являются настоящими шедеврами песенного творчества. Они учат добру, взаимоуважению и дружбе.

Видите, три детские программы, и они тоже совершенно разные. Это моё кредо: чтобы ни одна программа не повторялась.

− Сложно ли взаимодействовать с юной аудиторией?

− Когда детей увлекает действие на сцене, сложностей не возникает, тем более что мы делаем свои программы интерактивными. И даже в монопрограммах всё равно есть активное взаимодействие с детьми: это могут быть вопросы-ответы или какие-то игровые элементы. Детям очень важно переключать внимание, они не могут быть долго сосредоточены, особенно если это ребёнок пяти-шести лет. Например, мы подкрепляем музыкальное исполнение видеорядом, когда это необходимо.

− Расскажите о миссии оркестра русских народных инструментов.

− Мне понравилось слово «миссия», потому что это действительно так. Честь нести великую русскую культуру и продолжать её традиции выпала на оркестр русских народных инструментов. Всеми признаны русские композиторы, которые создавали симфоническую музыку: Глинка, Чайковский, Мусоргский, Римский-Корсаков, Бородин и другие. В настоящее время многие русские композиторы создают музыку как для симфонического, так и для народного оркестра. Кто из композиторов станет классиком — рассудит время. Но для того, чтобы музыка жила, её надо исполнять, и, конечно же, чтобы русские люди имели возможность продолжать общаться со своей национальной культурой, оркестр русских народных инструментов должен жить и продолжать работать.

− Наверное, для вас есть в народных инструментах что-то особенное, самобытное?

− Конечно! Недаром же балалайку считают символом России, хотя, казалось бы, треугольник, три струны, причём две из них одинаковые, как шутят некоторые. А ведь какие потрясающие звуки она издаёт, какую глубокую музыку может передать! Вспомните, русский композитор Гречанинов после революции уехал в Германию, но, даже находясь там, за границей, написал для балалайки сонату. Интересно, неожиданно! Причём он не композитор-народник, он академический композитор, писал великолепную хоровую музыку, религиозную, православную. Написал, потому что почувствовал, что появились исполнители, способные исполнять глубокую, серьёзную музыку на балалайке.

А гусли звончатые — это совершенно потрясающий инструмент, один из самых старинных инструментов, который воздействует на человека на уровне подсознания. Признаюсь, что, когда играет хороший гусляр, у меня дрожь идёт по телу. Наверное, это идёт из глубины веков. Кстати, когда звучит в хорошем исполнении фольклорная песня, она тоже воздействует на подсознание. Мы не знаем этой песни, никогда её не слышали, но при хорошем исполнении просто слеза накатывает. Это наше внутреннее, это наша природа, наша душа.

К счастью, у нас появился свой исполнитель на гуслях звончатых — Ирина Литвинова, выпускница Воронежского института искусств по классу фортепиано. Хорошая пианистка, освоила гусли клавишные, гусли звончатые и даже гусли щипковые, а это очень сложный инструмент, сопоставимый по сложности с арфой в симфоническом оркестре.

Гусли клавишные немного проще, но в них тоже есть некая русскость, разухабистость, широта. Они хорошо передают имитацию звучания волны, налетевшего ветерка… Очень красивый инструмент!

А музыку можно играть разную при этом, а почему нет? Мы играем «Яблочко» в обработке с элементами джаза и рока. Очень здорово звучит!

Взаимопроникновение культур — это не отрицание русскости или убийство её ритмами рока. Это продолжение жизни или даже победа жизни, русской мелодики, профессионального яркого исполнения над тяжёлыми ритмами рока.

− Звучание музыки зависит от дирижёра?

− Да, дирижёр — это интерпретатор тех знаков, которые написаны на бумаге. Благодаря ему рождается нечто живое — живая музыкальная материя. От того, что дирижёр вложит в эту музыку, как он сможет увлечь музыкантов, зависит то, что в итоге получится: живая и вдохновенная музыка или сухая и малоинтересная.

Одну и ту же музыку можно исполнить по-разному. Я не приемлю сухое исполнение, это для меня не интересно. Музыка должна дышать и жить. Звучание произведения зависит от открытости дирижёра. Бывает, профессионалы точно всё показывают, качественно всё исполняется, а слушать скучно. Потому что дирижёр ничего не вложил от себя в это произведение. Другой выходит на сцену, и оркестр звучит гениально.

Можно послушать исполнение, например, знаменитых симфоний Бетховена разными дирижёрами: порой они очень разнятся, но если это выдающиеся дирижёры, их исполнение одинаково прекрасно, хотя совершенно не похоже. Дирижёр — это прежде всего личность, и сквозь призму своего таланта, знания, умения, творческого мастерства, желания созидать он пропускает то произведение, которое исполняет. Музыкальным инструментом дирижёра является оркестр. А оркестр — это не просто сумма различных музыкальных инструментов, это сами музыканты, которых надо ещё убедить, чтобы звучало именно так, а не иначе, подчинить своей воле.

Подчинить можно по-разному: сурово и жёстко, указав на то, что вы тут никто, а я главный, а можно — увлекая. Я сторонник второго варианта, хотя дирижёр всегда немножко диктатор.

Ко мне в перерыве может подойти музыкант и предложить свой вариант решения того или иного момента в музыкальном произведении: ведь можно сыграть чуть быстрее, чуть медленнее, чуть острее и т. д. От этого может измениться вся концепция музыкального произведения. Я допускаю такое общение, но только в перерывах. И если в предложении музыканта почувствую рациональное зерно, могу его предложение применить в исполнении.

Ведь проблема в чём? Если раньше дирижёр был, как небожитель для оркестрантов, потому что они, как правило, имели слабое музыкальное образование, а дирижёр всегда был образованным, то сейчас практически все музыканты оркестра имеют высшее музыкальное образование: они учились у хороших педагогов, изучали практически те же предметы, что и дирижёр. Поэтому сейчас рядом с такими музыкантами быть личностью ещё более высокого порядка непросто. Мне в какой-то степени в этом помогает тот непростой жизненный путь, который я прошёл: руководство симфоническим оркестром, работа в отделе струнных инструментов, на кафедре народных инструментов, в филармонии в составе ансамбля народных инструментов, в качестве руководителя ансамбля гитаристов в Центре музыкального искусства, сотрудничество с вокалистами. Работа в качестве главного дирижёра народного оркестра и общение с приглашёнными музыкантами-инструменталистами и певцами, большой опыт чтения как художественных произведений, так и методической литературы, связанной с профессией музыканта. Наконец работа в качестве художественного руководителя филармонии. Кроме того, это многолетняя работа педагога музыкального колледжа и вуза. Я и сейчас не бросаю эту работу и продолжаю преподавать в институте искусств и культуры, где веду класс гитары и класс дирижирования.

− За всё время состав оркестра русских народных инструментов постоянно обновлялся. А происходили ли ещё какие-либо изменения?

− На базе нашего коллектива мы создали целый ряд малых форм: «Токарев-квартет», дуэт «Оливер», в прошлом году появился «БИС-квартет», в этом году — дуэт гитаристов, дуэт баянистов.

Музыканты играют в оркестре, но им нужна ещё возможность проявить себя как солистов, артистов ансамбля, и в то же время для публики интересна такая форма музицирования, как ансамбли. Несколько лет назад мы создали абонемент «Играют артисты оркестра русских народных инструментов». На мой взгляд, он очень интересный и разнообразный, потому что играют хорошие музыканты и звучат различные инструменты, как русские народные, так и совершенно экзотические. Например, у нас в оркестре есть исполнитель на ситаре. Когда и где можно услышать ситар? А это же интересный струнный инструмент! Также в этом абонементе можно услышать и китайскую флейту.

− Как вы находите общий язык с коллективом?

− Я более семи лет возглавляю оркестр, и он уже чувствует мой жест, понимает часто без слов, что я хочу от него добиться. Конечно, не всё сразу получается, но отдельные произведения звучат с первого прочтения. А бывает, приходится месяцами добиваться нужного звучания. Мы как-то делали очень сложное произведение композитора Владимира Зубицкого «Чао, Мучачо!» на тему «Бесаме мучо». В переводе «Прощай, мальчик!» на тему «Целуй меня крепче». Такое шуточное название. Произведение звучит 17,5 минут, очень сложная современная музыка, колоссально трудные ритмы. Такое впечатление, что композитор специально издевался над музыкантами. Я работал над этим произведением с августа по апрель, прежде чем вынес на суд публики. Мы исполнили это произведение в Москве в Российской академии имени Гнесиных на фестивале современной музыки и произвели фурор. До нас никто так качественно это произведение не исполнял и никто не делал это целиком, все делали купюры, сокращали. Кстати, автор пришёл в восторг, когда услышал запись с концерта.

− В коллективе оркестра русских народных инструментов играют две ваши дочери. Трудно совмещать профессиональную и семейную жизнь на одной сцене?

− Оркестр — это очень большой организм. И к своим дочерям я отношусь так же требовательно, как к другим музыкантам. Они такие же музыканты моего оркестра, как и все остальные. Мы ближе музицируем в трио Al-guitar. В этом году летом мы по приглашению ездили на фестиваль классической музыки в Сербию. Мне много пришлось потрудиться, так как последние годы редко удаётся заниматься на гитаре, но в результате мы удачно выступили и получили хорошие отзывы в сербской прессе.

− Скажите, а есть ли некие идеалы в вашей дирижёрской профессии, которыми вы восхищаетесь?

− В моём кабинете висит портрет Николая Николаевича Калинина, народного артиста России, главного дирижёра оркестра имени Осипова. Это был выдающийся человек. Благодаря Калинину в тяжелейшие годы перестройки было создано очень много оркестров русских народных инструментов по всей стране. Он приезжал со своим оркестром в областной центр, давал концерты, встречался с губернаторами и убеждал создать профессиональный оркестр русских народных инструментов. Он был членом президентского совета по культуре РФ, то есть мог влиять непосредственно на политику в сфере культуры. Он активно сотрудничал с композиторами и создавал новый репертуар, проводил курсы повышения квалификации для дирижёров, не только руководителей профессиональных оркестров, но и руководителей студенческих оркестров.

Я со своей стороны эту ниточку попытался подхватить, и те парады дирижёров, которые мы проводим здесь, — это не только концерт, но и встреча дирижёров, обмен мнениями, знакомство с новыми дирижёрами, обмен репертуаром.

Создано объединение дирижёров оркестров русских народных инструментов, куда входит около 60 дирижёров профессиональных оркестров.

− Евгений Алексеевич, вы председатель объединения дирижёров профессиональных оркестров народных инструментов. Чем занимается это объединение? Какова его главная цель?

− Это профессиональное сообщество, то есть возможность общения дирижёров между собой. Оно создано для разработки документов различной нормативной базы для оркестров, для обмена информацией о том, как организуются концертная деятельность, репетиционный процесс, закупка инструментов, какие мастера делают качественные инструменты, какие — нет, как организуются гастроли, в том числе и обменные — это всё то, из чего складывается жизнь концертных коллективов.

− Это молодое объединение?

− Это объединение по факту возникло ещё при жизни Калинина, то есть более 20 лет назад, но юридически оно даже на данный момент не оформлено. Оно долго было внутри Союза концертных деятелей России. Как на председателе на мне сейчас лежит задача, чтобы объединение получило юридический статус.

− Одни дирижёры на сцене с музыкантами говорят руками, а другие — дирижёрской палочкой. С чем это связано?

− Есть разные подходы к дирижированию. Без палочки хорошо дирижировать произведения кантиленные, лирические с медленными темпами, потому что пластика руки даёт возможность всё это показать. Произведения подвижные лучше дирижировать с палочкой, потому что в быстром темпе надо переходить на более мелкие движения, и без палочки эти движения плохо видны музыкантам. Она придаёт хлесткость, чёткость, точность.

У меня есть палочка, мне её подарил мой профессор Оганезов, она мне сопутствует уже почти 22 года. Сколько палочек было кроме неё — все ломались. А эта очень удачная, наверное, потому что подарена моим профессором, и я её очень люблю. Большинство концертов и репетиций я дирижирую именно ею.

− А как вы настраиваетесь на концерты?

− Когда есть возможность, настраиваюсь, а если нет такой возможности, то просто концентрируюсь уже непосредственно перед концертом. Идеальный вариант: полдня отдохнуть перед концертом, час поспать, чтобы была энергия, потому что серьёзная программа требует большого энергетического посыла, а значит должны быть не только физические силы, но и духовные.

− Позвольте личный вопрос. А с какими чувствами вы выходите на сцену?

− Я очень люблю выходить на сцену в качестве дирижёра, потому что получаешь какие-то невероятные ощущения, особенно когда публика пришла именно на наш концерт. Сразу чувствуется любовь зала, а это вдохновляет, идёт взаимная подпитка.

Когда выходишь на сцену, это праздник, потому что весь тот труд, который был вложен в подготовку к концерту, мы выносим на суд публики. Очень интересно наблюдать за тем, как постепенно разогревается зал, начинает жить с тобой в одном ритме, когда чувствуешь, что захватил зал своим творчеством.

Но бывают разные концерты. На выездах публика часто неподготовленная. Мы туда и программы возим более лёгкие для восприятия. Состояние публики тоже меняется за концерт: сначала она отстранённая, потом постепенно увлекается и в конце понимает, что оркестр русских народных инструментов интересен. И это победа! Важно, чтобы люди пришли в зал, а наша задача — их увлечь.

Но, к сожалению, у многих людей большая инерция. Даже если им понравилось, потом прийти специально на концерт ленятся. А если они придут на концерт, то получат не только эстетическое удовольствие, но и отдохнут от бытовых проблем.

− А когда вы уходите со сцены, о чём думаете? Вы сразу анализируете свою работу?

− Анализ происходит и во время исполнения программы, но этого лучше не делать, потому что отвлекает от творческого процесса. Как меня учил педагог, если случилась какая-либо ошибка, не надо на ней зацикливаться, надо идти вперёд. Музыка — это искусство, которое раскрывается во времени. Время, отведённое на данную ноту, ушло, и надо двигаться дальше. Для публики в принципе не важно, случилась там ошибка или не случилась, важно — создано ли состояние, состоялось ли произведение в целом. Поэтому такой анализ в процессе игры производить, на мой взгляд, не нужно. Но человек — существо многоуровневое, поэтому какая-то часть всё же анализирует. Фёдор Шаляпин в книге «Маска и душа» писал: «Я никогда не бываю на сцене один… На сцене два Шаляпина. Один играет, другой контролирует». В образ нужно входить, но при этом дирижёру нужно контролировать себя, потому что он должен держать под контролем всю звуковую массу, которая звучит в оркестре, контролировать все партии, все вступления групп и отдельных солистов, но при этом и творить. Очень сложное сочетание: с одной стороны, это функции передаточного механизма, а с другой — творческое воплощение.

− То есть нужно отрешиться от эмоций, но при этом нужно их передать?

− Да, это как в театре представления. Но мне, пожалуй, ближе театр переживания…

− А как вы проводите анализ выступления оркестра?

− Оркестрантам не обязательно объяснять, что удалось, что нет, важно для себя проанализировать и потом постараться эти болевые точки удалить и добиться качественного результата.

− Говорят, что дирижёры живут долго. Это так?

− Да, так говорят. Потому что в этой профессии есть сочетание интеллектуального труда (постоянная работа с нотным текстом, изучение партитур, умение видеть в партитуре все детали) с двигательной деятельностью. Если программа концерта сложная, то по физическим затратам это как хорошая тренировка. Я после концерта, бывает, теряю до двух килограммов веса. А вообще статистика такова, что из музыкантов дольше всех живут скрипачи, дирижёры и арфистки.

− Нашему изданию вы как-то сказали, что «оркестр русских народных инструментов должен играть в основном тот репертуар, который написан именно для оркестра русских народных инструментов». А у вас есть мечта исполнить, например, какое-нибудь классическое произведение для симфонического оркестра? Какие вообще ваши предпочтения относительно репертуара?

− С симфоническим оркестром за 15 лет работы в музыкальном колледже мы исполнили много классической музыки, и это те произведения, которые мне нравились и нравятся по сей день. Конечно же, есть произведения, которые мне хотелось бы продирижировать с симфоническим оркестром, например, «Симфонические танцы» Рахманинова, которые я изучал, будучи аспирантом кафедры оркестрового дирижирования, и симфония «Из Нового Света» Дворжака мне очень нравится. В народном оркестре они вряд ли прозвучат, потому что в них требуется большое количество красок, которых не хватает в народном оркестре, и требуется та мощь, которая есть только у симфонического оркестра.

Есть желание работать с современными авторами, тем более что уже есть соратники-композиторы, чья музыка мне близка. Это прежде всего наши белгородские композиторы, московские и санкт-петербургские композиторы, да и по всей России есть интересные авторы, которые, кстати, не являются только композиторами-народниками, они пишут и симфоническую, и камерную музыку, и музыку для оркестра русских народных инструментов.

В то же время я усилено ищу качественную музыку русского народного плана. Как ни парадоксально прозвучит, произведений народного плана для оркестра русских народных инструментов много, но далеко не все из них достаточно интересны, чтобы исполняться хорошим профессиональным оркестром. Тем не менее мы в этом направлении работаем, и я стараюсь спровоцировать композиторов на написание подобного рода сочинений.

Всё это позволит развиваться не только оркестру, но и в целом всей оркестровой музыке.

− В заключение к вам вопрос как к художественному руководителю филармонии. Скажите несколько слов о том, что ждёт слушателей в новом сезоне. Какие сюрпризы ожидают публику?

− Это 50-й сезон, поэтому мы постарались, чтобы программы по-особенному были яркими и разнообразными. Необычным будет само открытие сезона. Впервые мы начинаем его не концертом для фортепиано с оркестром и яркой симфонией, а вокальным концертом с участием суперзвезды мировой оперы Аскара Абдразакова и восходящей звезды Марии Баянкиной. Ильдар Абдразаков уже был у нас в рамках фестиваля «Борислав Струлёв и друзья», а Аскар — это его старший брат и столь же прекрасный певец.

Далее у нас пройдёт фестиваль «Шереметевские музыкальные ассамблеи», который в этом году будет посвящён искусству серебряного века. А как известно, именно в этот период был всплеск русского искусства. На этом фестивале прозвучит оперная, симфоническая и фортепианная музыка, к нам приедет потрясающий пианист Николай Луганский. Приедет народная артистка, балерина Юлия Махалина со своими учениками. А также будет музыкально-поэтический вечер, посвящённый серебряному веку.

Мы будем продолжать проект совместно с Московской филармонией «Звёзды ХХI века», в рамках которого к нам приезжают восходящие звёзды мирового класса.

Весной состоится первый карильонный фестиваль. Приедут карильонисты из разных стран и будут играть на нашем передвижном карильоне, причём не только в Белгороде, но и в нескольких районах.

А перед открытием сезона пройдёт молодёжный фестиваль «Этажи». Какая у него идея? Мы решили создать фестиваль, который должен привлечь внимание молодёжи. Режиссёр филармонии Юлия Шапошникова на форуме в «Тавриде» выиграла грант на проведение этого фестиваля. У «Этажей» будет необычный формат: можно будет приобрести билет и целый день находиться здесь, в филармонии, перемещаться из одного зала в другой. При этом мероприятия будут проходить в разных залах: большём, малом, органном и даже в джаз-подвале на разных этажах филармонии.

Беседовала Елена Свиридова

Фото автора

http://bel.ru