Евгений Пузиков: Каждый концерт — как рождение заново

Интервью с контрабасистом Евгением Пузиковым.

Вот уже полвека артист Камерного оркестра «B-A-C-H» Евгений Пузиков не расстается с контрабасом. 17 сентября в Городском доме музыки пройдет его творческий бенефис «50 лет с контрабасом».

В преддверии этого события портал КультурМультур встретился с юбиляром, чтобы поговорить о грядущем концерте, творческом пути музыканта и особенностях выступлений в камерном оркестре.

— Евгений Григорьевич, с чего началось ваше увлечение музыкой?

— Как у всех — с музыкальной школы. Как ни странно, я сам захотел туда пойти. Никаких предпосылок к этому не было. Городок маленький, рабочий, родители без образования. Во дворе у нас была музыкальная школа. Сначала мы со сверстниками воровали там яблоки, а потом пошли учиться.

Серьезно заниматься музыкой я не собирался — были другие интересы. После школы все пошли работать на завод, а я — учеником актера в кукольный театр. Год проработал и понял, что не мое. После этого приехал в Свердловск и поступил в музыкальное училище.

— Как вы пришли к контрабасу?

— По чистой случайности. После окончания музыкальной школы по классу баяна встретил на улице руководителя эстрадного ансамбля Виктора Рассолова, и он предложил мне поиграть на контрабасе. Было это ровно 50 лет назад, как раз в начале сентября. Мне тогда все было интересно, и я согласился. Пришел на репетицию, взял в руки инструмент, мне показали строй, и собачей хваткой я начал играть.

Я считал, что контрабас — это джазовый инструмент — ни более ни менее того. А о том, что на нем играют смычком, я, к своему стыду, узнал только перед поступлением в музыкальное училище. Там я честно признался, что играть не умею, но мне сказали, что это не самое страшное. Проучился два месяца, после чего ушел в армию. Мне уже исполнилось восемнадцать лет. В армии играл в армейском ансамбле. И уже по возвращении имел четкое представление, что буду заниматься музыкой.

— Чем хорош контрабас?

— Без него нет оркестра. Он привлекает тембром, особыми ощущениями. У него есть четко обозначенная своя ниша в оркестре. Он универсальный и нужен во всех жанрах. Кстати, это единственный струнный инструмент, который есть в штатном расписании любого военного духового оркестра!

— Уже 15 лет вы играете в Камерном оркестре «B-A-C-H». Какие выступления были самыми запоминающимися?

— Да практически все, буквально с первого выступления. Каждый концерт — как рождение заново. У нас огромное количество разнообразных программ, и крайне сложно быть репертуарным музыкантом, который знает их все. За 15 лет в оркестре я успел только прикоснуться к этому репертуару, потому что он бескрайний.

У нас были хорошие залы, хорошие дирижеры и хорошие солисты, но след в душе оставляют именно собственные программы, которые мы делаем с Николаем Юрьевичем Усенко. «Японский взгляд», «Аромат танго», «Роман с контрабасом»…
Я могу назвать еще два-три десятка запоминающихся программ. Это уникальные концерты, которые, кроме нас, повторить никто не сможет. Ради этого стоит работать.

— Что прозвучит на юбилейном концерте, посвященном 50-летию вашего знакомства с контрабасом?

— Каких-то особенных сольных номеров на концерте не намечается. Контрабас — это в первую очередь ансамблево-оркестровый инструмент. А в качестве сольного — это как привести слона на публику. Определенная оркестровая экзотика в этом, конечно, есть.

В первом отделении нам бы хотелось более широко и разножанрово представить контрабас, показать, что он может в рамках оркестра и ансамбля. А во втором сыграем программу «Роман с контрабасом».

— Расскажите подробней об этом литературно-музыкальном проекте? Как родилась его идея?

— Многие читали этот прекрасный рассказ Чехова. Я его сюжет помню с детства. Там в конце есть эпизод, где герой сидит под мостом в одном цилиндре, а крестьяне изредка слышат доносящееся оттуда хрипение контрабаса. Почему-то на этом моменте у меня возникла ассоциация с «Песней горца» — была такая пьеска у джазового контрабасиста Мартынова, игравшего в 1960-е годы. В ней он голосом пропевает основную тему в интервал с тем, что играет смычком на контрабасе.

Эти ассоциации «варились» у меня в голове, а потом к столетию Чехова нам предложили сделать какую-нибудь программу. Мыслей не было никаких, и я предложил Николаю Усенко «Роман с контрабасом». Принес текст, мы обозначили лейттему, и стало потихонечку складываться. Потом мы это все собрали и выставили.

Там очень сложные партитуры, огромное количество разных авторов. В самом рассказе очень часто меняются пейзажи, лица, ситуации. Меняется настроение. Поэтому и музыка тоже должна быть не «в одну дуду». Мне показалось, что мы с этим справились. К сожалению, программу мы сыграли всего раза три, но успех всегда был очень хороший.

— С тех пор, как в оркестре появился новый контрабас, ежегодными стали концерты, посвященные это инструменту. В чем их значение?

— Я считаю, что этими концертами мы начали популяризировать не такой популярный, особенно в нынешнее время, инструмент. Как ни странно, уже появились молодые люди, которые хотели бы его освоить. Во всяком случае, сегодня контрабасистов хватает и в десятилетке, и в музыкальном училище, и в Консерватории. А когда мы все это начинали, туда чуть ли не с улицы брали ребят. Поэтому мы потихонечку делаем свое дело.

— Вы выступали и в ансамбле, и в большом оркестре, и в камерном. Где вам комфортнее всего играть?

— В камерном. В большом симфоническом оркестре всегда есть возможность спрятаться. Для чего там столько пультов? Это все для усиления звучности и не более. Как лампочка: бывает на 60 ватт или на 75. Чем больше группа, тем в ней легче спрятаться, а значит, больше возможностей для профессиональной деградации. Уже за год-два можно потерять квалификацию.

А здесь ты один, и у тебя не остается компромиссов, сыграть или не сыграть. Ты как голый. Хочешь, не хочешь — вынужден поддерживать форму, заниматься. Нужно брать инструмент и каждый день доказывать. Как в большом спорте. Работа в камерном оркестре дает возможность сохранять форму. От этого есть внутреннее ощущение своей необходимости.

— Вы не только выступаете в оркестре, но и являетесь ведущим концертов. Сказывается актерский опыт?

— Может быть, и сказывается. Просто умею, и язык подвешен. В свое время я ведь не только в кукольном театре поработал. Раньше распространены были народные драматические театры, сейчас этого ничего нет — людям раскрыться негде. А тогда они были, и в одном из таких театров я исполнил несколько хороших ролей. Во всяком случае, говорить научился и привык к сцене, потому что раньше жутко ее боялся.

Вести концерт — это не так сложно. Вышел и объявил номер. А с другой стороны, в этом что-то есть. Мне приятно работать с Николаем Юрьевичем. Когда мы какой-то концерт задумываем, то обязательно продумаем введение, обсуждаем, что к чему и какую концепцию можно в это вложить. Каждая наша программа — эксклюзивная и на чем-то она строится.

— Репертуар камерного оркестра «B-A-C-H» представлен большим разнообразием жанров и стилей. Как приходит в голову идея новой программы?

— Каждый раз по-разному, в зависимости от обстоятельств. Где-то что-то почерпнул или у самого вдруг родилось… Творчество — вещь непредсказуемая.

К примеру, в апреле мы провели концерт в честь 25-летия оркестра. Мне пришла в голову идея, и мы сделали некую железнодорожную фантазию — музыкальный поезд, путешествующий по нашим программам. В качестве связки использовали джазовую композицию Игоря Якушенко «Старый паровозик», который возил слушателей по разным станциям. В целом, концерт сложился.

Отсюда пошли и детские программы. Непонятно, как все началось, а сегодня у нас их уже несколько, и я ими очень горжусь. Потому что это неоценимый вклад в воспитание детей и в приобщение их к музыке.

Все это — уникальные программы. Нет второго такого оркестра в России. Есть оркестры, которые играют гораздо лучше нас, но таких программ не играет никто. Я на сто процентов уверен в этом. Джаз, рок-н-ролл, что угодно!

— Нередко вам доводилось принимать участие в совместных выступлениях с известными артистами: Джоном Лордом, Ванессой Мэй, группой «Скорпионс»… Поделитесь впечатлениями от этого опыта.

— Это другое. Там выступает сама группа, и ей просто нужно оформление или, как в случае со «Смысловыми Галлюцинациями», необходима энергетика. Играть впятером приедается, да и репертуар меняется крайне редко. Им нужно чем-то подпитываться. Опираясь на нас, они получают какое-то другое ощущение от того, что делают. Оркестр сразу меняет конфигурацию и расклад сил.

— Какую музыку вам больше всего нравится играть?

— Лично мне все нравится играть, но самое интересное — барочная музыка. Именно это направление удивительным образом глубоко связано с природой. Я не знаю, как композиторам это удавалось. Когда исполняешь эту музыку, то в ней есть и шум ветра, и шорох листьев, и дождь… И это все выписано нотными знаками! Немцы, французы, итальянцы… Кроме них, этого никто не смог сделать. Хорошей музыки — масса, но такой, какую делали они, больше нет.

— Сами музыку пишете?

— Нет, это не мое. Я больше по литературной части. Пишу что-то в основном для себя, издавать нечего. Но часть попадает в наши программы. В контексте чего-то эти вещи могут смотреться. К примеру, в программе «Детский альбом» частично есть и мои стихи. Есть хорошая программа «Жил да был крокодил» по Корнею Ивановичу Чуковскому, где я что-то подкорректировал под наши задачи.

Сейчас мы осуществили запись детской программы «Золотая птица», написанной совместно с уральским композитором Михаилом Сорокиным. Сначала появился прозаический вариант, но он плохо проговаривался, поэтому я посидел месяца полтора и сделал переложение в стихах. Изменил сюжетные линии, убрал что-то лишнее, что-то наоборот добавил в рамках контекста. Получилась детская сказка, которую мы сыграли уже раз 30, а теперь нам предложили выпустить диск.

Есть еще интересные проекты. В частности, программа «Садовник». Это барочная фантазия на тему одноименной поэмы Рабиндраната Тагора. Там мы играем ни много ни мало шесть концертов для четырех скрипок в одной программе. Индийские стихи, которые там используются, тоже пришлось подгонять, обрабатывать, перекраивать. Но даже после перевода на русский язык они все равно остаются индийскими. Получилась изумительная программа, и мы после долгих репетиций представили ее летом публике в рамках фестиваля «Open Air Fest 2015» под проливным дождем.

— А что сами любите слушать?

— Да я все слушаю. Из современных групп мне ближе всего Caravan Palace — электросвинг. Это высшее проявление того, что на сегодняшний день можно сделать с эстрадной музыкой, обогатив ее современной электроникой. Это можно слушать бесконечно.

Еще мне нравится бардовская песня, как ни странно. Например, есть гениальный проект «Песни нашего века». Там используются песни бардов, но когда поют сами авторы, они зачастую грешат не очень качественным вокалом и аранжировкой, а в обработках это звучит совершенно иначе.

В свободное время какую-то музыку я не слушаю, потому что очень многое нужно специально прослушивать по работе. В автомобиле звучит рок-радио, где нет-нет, да и попадется что-нибудь хорошенькое. Ну и, безусловно, стоит слушать классику. Без ограничений.

Фото: Федор Серков

Дом музыки
ул. Свердлова, 30
(343) 354-20-11, 354-20-10

Дмитрий Савельев, 09 сентября 2015
kulturmultur.com