Бархатная революция от МАСМ

16 марта в Арсенале стартовал новый музыкальный цикл с участием Московского ансамбля современной музыки. Коллектив, уже далеко не первый раз знакомящий нижегородцев с самой свежей академической музыкой, и на этот раз удивил, правда в ином ключе.

Как ни странно, проект с названием «Музыкальные революции» стал для ансамбля, вернее для его публики, менее всего эпатирующим (если сравнивать хотя бы с предыдущим — минималистским концертом, где слушатели достаточно бурно реагировали уходом из зала.) Львиную долю новой программы составили сочинения вовсе не двадцатого века или нашего времени, как можно было бы подумать исходя из названия программы (из таких играли Мосолова, Ксенакиса и Кейджа), а прошлого, порой весьма отдаленного (Чикониа, Перселл, Филипп де Витри, Дюфаи, Гийом де Машо.) И это было довольно необычно, ведь такие музыкальные эквиваленты общественным революциям как, скажем, атональность, эмансипация диссонанса, аллеаторика — целиком и полностью завоевания века двадцатого, а вовсе не мастеров Ренессанса или романтизма. Тем более, что оценивать музыку с позиций «революционных изменений» современному слушателю не так-то и просто — то, что казалось новым, неслыханным раньше, с нынешней точки зрения этап пройденный, а значит, вряд ли будет восприниматься как нечто шокирующее (правда, небольшие интереснейшие исключения из этого правила есть — таким опусом, на наш взгляд, был и остается прозвучавший в программе Завод Мосолова в транскрипции Николая Попова.)

Что ж: калейдоскоп стилей и манер, виртуозно представленных ансамблем, безусловно, показал меняющийся (скорее эволюционно) европейский музыкальный язык, но в целом обозначил и черты общности, заметить которые не так и трудно — собственно никто не отменял ни звуковысотность, ни ритмическую структуру, ни традиционный инструментарий, ни саму форму концерта (тарелки и бокалы в роли ударных у Кейджа, правда, оригинальны, но все же оправданы концепцией пьесы Living room/Гостиная). Именно эти черты позволили музыкантам сблизить довольно отдаленные эпохи — так, пьесы Виреле Чикониа или Salve regina Дюфаи в новой инструментовке участника МАСМ Ивана Бушуева больше напоминали современные работы в жанре медитации, что-то сродни Пярту или даже Невскому (как пояснила ведущая Ксения Ануфриева, сославшись на слова самого Ивана относительно композиции Чикониа).

Практически шумовую композицию Кейджа исполнил квартет МАСМ

Непривычная, неромантическая логика этих композиций, а также упор на полифоническую технику оказались настолько близкими современному композиторскому мышлению, что невольно вспомнилось об известной истине «все новое — хорошо забытое старое». Напротив, музыка не столь отдаленного времени — Шумана и даже Дебюсси — представшая в классических версиях (таков был и фортепиано-флейтовый, также авторский, вариант Послеполуденного отдыха фавна), вряд ли удивила своим авангардизмом.

Иван Бушуев и Михаил Дубов сыграли «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси

Представляется, что оппозиция музыкальных стилей европейской музыки не столь радикальна, как хочется думать (и на чем настаивала ведущая), и это, кстати, осознают и сами творцы. Так, о неисчерпаемости традиционных средств говорил в свое время Шенберг («многое еще можно сказать в До-мажоре»), о влияющих на восприятие музыки особенностях строения органов слуха — Щедрин («человеческое ухо мало ведь изменилось»).

Нестандартное наполнение концерта, тем не менее, обозначило, на наш взгляд, и новый вектор развития самого ансамбля — судя по заявленным программам следующих встреч, МАСМ готов эскпериментировать с музыкой прошлого также, как и с новейшей. Симфонии Бетховена и Шенберга, озвученные камерными силами и, возможно, с применением электроники, наверняка таят новые неизведанные грани. А уж будет ли это именоваться революцией или как-то иначе, не так и важно в конечном итоге.

P. S. Использованы фото Виктории Коршуновой и Арсения Кремлева.
Автор — Елена Прыткова