Георгий Клементьев: «Таков сегодня мощно развивающийся талант Фефилова»

Николай Фефилов. Поэт и философ - взгляд изнутри

То, что произошло 21 января в филармонии, не укладывается в рамки обыденных концертов. Была программа, которую редко кто осмелился бы сыграть, тем более – соединить такие разные, контрастные и непохожие друг на друга музыкальные стихии трёх гениев – Дебюсси, Шопена и Рахманинова.

Тончайшая звучность Дебюсси, сложная и трудная для аудитории; необычным образом подобранные мазурки Шопена, в которых не было известных и привычных, и совершенно незнакомые широкому слушателю прелюдии Рахманинова.

Осмелиться на исполнение программы, которая трудна для слушателя, может себе позволить не каждый музыкант. Уверен, что Николай Фефилов сделал это прежде всего потому, что он был заворожён идеей представления этой музыки как глубоко внутреннего явления. Слушая его игру, забываешь, что звучит рояль, забываешь о нотах и ощущаешь «обнажённый» смысл бытия, идущий из атмосферы музыки. И это представление труднейшего материала – подвиг исполнителя и большой риск: он мог бы получить непонимание публики, но подвижнический труд (программа готовилась почти год) и, главное, желание донести свои ощущения великого смысла до аудитории, воссоздало потрясающую картину музыкального мира трёх гениев.

Программу открывал Дебюсси. Трепетное ощущение природы и человека, погружённого в неё, утонувшего в её великолепии и наблюдающего её и себя изнутри, - внутри этого огромного пространства чувств, ощущений, - мира, в котором ежесекундно происходят изменения, Дебюсси - руками, мыслью и чувствами пианиста - учит нас слышать природу, понимать её, сливаться с ней, достигать благостного и очищающего единства.

Далее звучал Шопен. Квинтэссенция национальной музыки, национальной мудрости и судьбы, наполненной неизбывной печалью и какой-то трепетной красотой исчезновения; опять же - пианист учит нас бережному отношению к тому великому, что скрыто в судьбе каждого народа, к той судьбе, которую пережил сам Шопен и так трогательно выразил в музыке, - это трогает ещё больше.

И наконец самым высоким потрясением концерта было исполнение прелюдий Рахманинова. Они воспринимаются как исторгнутый из глубины времени, великий, прекрасный, страдающий и всё побеждающий Дух Земли Русской. Музыканты всегда очень легко разделяют сферы содержания музыки Рахманинова - в отличие от Скрябина. Считается, что Скрябин весь в «полёте», в «небесах», а Рахманинов – это только «родная земля». На самом деле исполненные Николаем Фефиловым прелюдии обладают какой-то невероятной, космической высотой взгляда не только на Россию, но и на Землю. И если Рахманинов не отправляется к звёздам, то, во всяком случае, он смотрит на Землю с огромной высоты, видит её, понимает её, а главное – пропускает через себя, свою душу, сердце, пропускает её невообразимо трудную историю, и его музыка как бы говорит нам: что же вы сделали с Россией? И этот вопрос, как и сто лет назад, актуален сегодня. И все страдания – и Рахманинова, и музыки, и нас, слушателей, которые внимали игре замечательного музыканта, были разрешены в великолепном катарсисе последней ре-бемоль-мажорной прелюдии, - она точно, ясно и мощно, как знаменитые симфонии Шостаковича, выражала убеждение, что такой Дух победить нельзя.

Можно говорить о разных качествах пианизма, о великолепном владении инструментом, невероятной технике, о тончайшей звукописи и невесомом пианиссимо; можно говорить о набатных колокольных звучаниях рояля, который, казалось, стал громадным оркестром, но всё это - лишь способ передачи невероятного сочетания великой мысли и огромной палитры чувств пианиста, которая делает эту музыку важнейшим духовным уроком для аудитории. Таков сегодня безусловный, мощно развивающийся талант Николая Фефилова. Браво, маэстро!

Автор: Заслуженный артист РФ дирижер Георгий Клементьев

22 января 2013, г. Самара