Магия «Призрака»: мюзикл Э. Ллойд-Уэббера в Москве

Спектакль «Призрак Оперы» («The Phantom of the Opera») — второй проект лицензионной постановки мюзикла Эндрю Ллойд-Уэббера, осуществленный на сцене Московского Дворца Молодежи. Первенцем был мюзикл «Кошки», и на наш взгляд, он вышел немного «комом», не получив того блеска и энергетики и, соответственно, того успеха, каким славится оригинальный спектакль.

«The Phantom of the Opera» — удивительно гармоничное произведение, объединившее творческую удачу композитора (Э. Ллойд-Уэббер), либреттистов (Ч. Харт и Р. Стилгоу), постановщиков (Х. Принс, Д. Линн, М. Бьорнсон и К. Макинтош) и, не в последнюю очередь, французского писателя рубежа XIX—XX вв. Гастона Леру, создавшего эту пронзительную мистико-романтическую историю. Именно тонкий баланс всех компонентов и определяет его неизъяснимое очарование. Поэтому изменения, неизбежные в отечественной постановке, сначала несколько настораживали поклонников и знатоков творчества английского композитора.
Но опасения оказались напрасными — магия «Призрака» сработала и на этот раз. Театр МДМ целиком подчинился ей — для постановки были переоборудованы не только звуковые, световые и машинерные системы театра, но и структура сцены, зрительного зала, внутренних переходов, фойе. Все пространство театра теперь работает на создание атмосферы спектакля — одновременно роскошной и романтичной, готически мрачной и празднично-величественной.

Все знаменитые сценические эффекты — «пробуждение» старой сцены Гранд-Опера в конце пролога со вспыхивающими газовыми светильниками и взвивающимися парусами шелковых занавесей, завораживающее путешествие Призрака и Кристины по подземному озеру среди всплывающих из воды свечей, драматичное падение люстры в финале первого акта — выполнены блистательно и производят нужный эффект. И огромный механический слон в постановке «Ганнибала» тоже есть. И роскошные костюмы, и тонны грима. И мурашки по спине от вкрадчивого голоса Призрака, раздающегося из разных уголков зрительного зала.

Однако, перечисленные достоинства присущи, прежде всего, оригиналу спектакля; приятно, что их воссоздали в российской постановке в безупречной точности (за что зрители должны поблагодарить компанию «Стейдж Энтертейнмент»). Чем же отличилась московская постановка?

Наибольшую сложность, пожалуй, представлял собой перевод либретто на русский язык. Но этот барьер на пути английского мюзикла к сердцу российского зрителя успешно разрушил известный бард и переводчик Алексей Иващенко. Его поэтичные и красочные тексты оказались идеально соответствующими атмосфере мюзикла и прекрасно легли на музыку (чего, кстати, не случилось в 2005 году с приснопамятными «Кошками»).

Но на переднем крае реализации столь грандиозного замысла стоят, конечно, исполнители. В спектакле несколько составов (и некоторые зрители стремятся отслушать все возможные варианты исполнений, чтобы найти свой идеал). Нам, гостям столицы, пришлось ограничится единственным составом, который, впрочем, оказался весьма впечатляющим: Призрак — Дмитрий Ермак, Кристина Даэ — Елена Бахтиярова, Рауль де Шаньи — Евгений Зайцев. Из актеров, исполняющих персонажей второго плана (которые в целом тоже отработали прекрасно) положительно выделим директоров Оперы, Андре (А. Бобров) и Фермина (Ю. Мазихин), чей беззаботный комизм приятно смягчает мрачно-драматичную атмосферу спектакля, и отрицательно — Мег Жири (Р. Щукина), спевшую мимо нот всю свою небольшую партию.

Дмитрий Ермак (Призрак) обладает очень красивым, выразительным, тембрально богатым голосом, что для партии Призрака является первостепенным. Талант, превозмогающий физическое несовершенство — вот главное достоинство Призрака Оперы, вот то, чем он надеется покорить Кристину, а вместе с ней и весь мир. Голос Дмитрия вполне можно назвать магическим; особенно он хорош в напряженных, кульминационных эпизодах, где успешно справляется с форсированием. Достойно звучат и фальцетные фрагменты (особенно, если учесть, что перед некоторыми из них актер должен провалиться в люк сцены, а затем взбежать по лестнице на колосники). Можно с уверенностью сказать, что по вокальным данным Ермак — один из лучших современных исполнителей данной роли. Однако в данном сюжете голос — не единственная составляющая образа. За маской Призрака скрывается бездна страстей — страсть к искусству, к признанию и славе, огромная творческая энергия, позволяющая ему долгие годы выживать и бороться с внутренними демонами. В романе Гастона Леру изображен один из самых впечатляющих романтических персонажей, соединивший в себе страдание и искупление, сентиментальность и безжалостность, уродство и величие. Но в трактовке Дмитрия не хватило этой многогранности, мистического ореола, создаваемого не только атрибутикой, но масштабностью самого образа.

И в данной ситуации, несомненно, выигрывает виконт де Шаньи. Евгений Зайцев представляет благородного героя, яркого, доблестного, убедительного в своем сценическом поведении и вокальной работе; перед его обаянием, мягкостью и нежностью голоса (по манере напоминающей Патрика Уилсона, сыгравшего Рауля в экранизации мюзикла 2004 года) трудно устоять любой Кристине.

Как, впрочем, трудно устоять и перед самой Кристиной. Роль исполнена Еленой Бахтияровой великолепно — изумительный вокал (заметна прекрасная классическая вокальная подготовка), выразительная игра и экспрессивность, за которой просматривается сильный, неординарный характер.

При такой интерпретации образов в спектакле появляются дополнительные драматургические акценты. Зрителю становятся понятными и выбор Кристины, который она делает в пользу Рауля, и мгновенно вспыхнувшие чувства виконта, и творческая ревность, и конфликты внутри труппы Гранд-Опера, и отчаянное, неизбывное страдание Призрака, потерявшего всё.

«Призрак Оперы» — спектакль, который уже треть века привлекает своей фантастической аурой все больше и больше поклонников и, судя по полным залам МДМ, продолжит свою блистательную сценическую жизнь и в России.

Анна Сахарова