Подведены итоги III Всероссийского музыкального конкурса в номинации «духовые инструменты». Одной из сенсаций стала победа 29-летнего Эмиля Мирославского сразу в двух группах. Два первых места — как солиста у «деревянных духовых» и в составе духового квинтета. Несмотря на молодость, за плечами у музыканта солидный послужной список: с 2009 года выступал в составе Национального филармонического оркестра России, Государственного академического камерного оркестра России и Симфонического оркестра Мариинского театра. С 2014 года является концертмейстером группы гобоев Московского государственного академического симфонического оркестра. Ведет активную концертную деятельность. Евгения Кривицкая (ЕК) встретилась с Эмилем Мирославским (ЭМ) и обсудила, легко ли выиграть конкурс и какова ситуация с образованием в духовой сфере.

Текст: Евгения Кривицкая

ЕК Эмиль, во-первых, поздравляю с таким впечатляющим результатом. Но любопытно, у вас за плечами уже много конкурсов. Что побудило вас еще раз пройти через такое испытание?

ЭМ Сходный вопрос мне задал один из членов жюри. Отвечу так: я — мне хочется участвовать в таких соревновательных проектах. Я и концерты рассматриваю, как состязание, но уже с самим собой. Стараюсь выдать тот результат, который бы меня устроил как музыканта-профессионала. Всероссийский конкурс позволил мне подтвердить свой уровень, свои возможности, доказать прежде всего себе, что могу побеждать.

ЕК Вы год назад участвовали на Международном конкурсе имени Чайковского?

ЭМ Да, но дальше первого тура не прошел.

ЕК Вы сами, как думаете, в чем причина?

ЭМ Сложно сказать, с моей точки зрения я играл достаточно удачно, но конкурс есть конкурс. На Чайковском духовые состязались впервые, всех объединили в одну номинацию «деревянные духовые инструменты», что повлияло на итог — результаты получились странными… (в третий тур прошли четыре флейтиста и один гобоист). На протяжение всех трёх туров помимо профильных членов жюри — в данном случае гобоистов, игру конкурсантов оценивали и непрофильные специалисты. Воспринимать такие оценки серьезно не стоит, когда фаготисты судят кларнетиста, а флейтисты — гобоистов и наоборот. Как можно в таком случае рассчитывать на объективное судейство?

ЕК, А на Всероссийском конкурсе сложилась такая же ситуация?

ЭМ Да. Только регламент был более продуманным: там между собой разные инструменты соревновались только в финале, а до этого были определенные квоты на каждый инструмент.

ЕК Стоило бы внедрить эту систему на конкурсе Чайковского?

ЭМ Поначалу там все так и было, но за месяц до старта регламент поменяли.

ЕК Вы считаете, что нужны самостоятельные конкурсы по каждому инструменту?

ЭМ Конечно, это дало бы объективную картину. Никто же не проводит конкурс Чайковского одновременно по скрипке, альту, виолончели и контрабасу, и не выбирает из них одного победителя.

ЕК Не все оркестровые музыканты стремятся в солисты. Что движет вами?

ЭМ Для этого и участвую в различных состязаниях: мне хочется больше сольной практики. Оркестровая игра, могу сказать по себе, сильно зависит от того, имеет ли человек ещё какие-то выходы на сцену — в составе ансамбля или сольные. Это помогает не только поддерживать высокий оркестровый уровень, но также развивать его и двигать вперёд.

ЕК Вы недавно играли в зале «Зарядье». Ваш принцип составления программ: набор любимых произведений или концепция? И каковы ваши предпочтения?

ЭМ Однозначно концепция. У меня больше вызывает отклик музыка XX века. Но это не ультрасовременное письмо, которое чаще исполняют на узкоспециализированных фестивалях, таких как «Другое пространство» или в проектах Студии новой музыки. А более академическое направление, например, французские авторы, которые в прошлом веке много писали для духовых. Мне бы очень хотелось исполнять и сочинения советских композиторов, но здесь репертуара маловато.

ЕК Возможно, вы не обо всем знаете, ведь многие сочинения остались неизданным, в рукописях.

ЭМ Может быть. Но пока мы пользуемся переложения и, хотя я не большой сторонник, но за счёт этого можно и расширить репертуар и показать разные возможности инструмента. Играю я и классику. Например, в конце августа в формате open air состоялся интересный концерт в Псковской филармонии. Там я играл музыку Баха, к которой отношусь с благоговением. Концерт Баха для гобоя и струнных, реконструированный на основе клавирного концерта ре-минор — абсолютный шедевр! Также в программу вошёл популярный Концерт Марчелло ре минор и несколько арий из кантат с облигатным гобоем. Получился интересный проект, тем более, что исполнить в один вечер два таких серьезных концерта — это испытание на выдержку. Для меня барокко — это прежде всего интеллектуальная вещь, там нужно не просто концепцию показать, но продемонстрировать понимание тонкостей деталей.

ЕК Вы играете старинную музыку в аутентичной манере?

ЭМ Нет, я не сторонник этого направления. Как мне кажется, играть в XXI веке на старинных инструментах — несколько наивно.

ЕК Ну, хорошо, а система штрихов, правила орнаментики?..

ЭМ Да, у меня есть об этом представления, но, с другой стороны, невозможно же с максимальной точностью определить, как это звучало в то время. Все равно мы находимся в плену каких-то догадок, чьих-то традиций. Поэтому я никогда не отношусь к барочному стилю как к некоему абсолюту, и стараюсь найти нечто такое, что может идти в разрез с традицией, но будет органично с точки зрения логики.

ЕК Как вы готовились к конкурсу, вам кто-то помогал?

ЭМ Перед конкурсом Чайковского я попросил меня послушать Алексея Уткина, у которого учился в Московской консерватории и там же в аспирантуре. Сейчас готовился сам, так как программа Всероссийского конкурса, как я посчитал, не требует чего-либо вмешательства, чтобы ее грамотно представить перед жюри. Кстати, перед Чайковским ездил также на мастер-классы к Алексею Огринчуку: это была интересная неделя, я многое у него почерпнул, прежде всего, в технологическом плане.

ЕК Даже так?

ЭМ Понимаете, в России нет четких стандартов, каждый педагог имеет свой взгляд на методику преподавания, что сильно отличается от того, что происходит за рубежом, где по крайней мере внутри одной страны будут одинаковые требования. Могут отличаться детали интерпретации, но все, что касается процесса игры — постановки губ, подачи воздуха, даже пальцев — все будет единообразно.

ЕК Духовую номинацию ввели на конкурсе Чайковского для того, чтобы поднять престиж профессии. Насколько это необходимо в реальности?

ЭМ Это правильно, нам нужна поддержка, но, может быть, начинать надо не с той стороны. Как с футболом — бились за проведение чемпионата мира в России, построили новые стадионы, но, как сейчас ясно, это не повлияло непосредственно на улучшение спортивных достижений. Для этого нужны хорошие детские спортивные школы, тренерская подготовка, которая в свою очередь отразиться на подготовке юных кадров. Вот с низшим звеном у нас много проблем. Если Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург представляют собой довольно благополучные регионы, то остальная необъятная часть родины пребывает в плачевном состоянии. Приезжаешь, например, в Якутск и узнаешь, что в городе есть только преподаватель-фаготист, который учит всех — и гобоистов, и кларнетистов… Это свидетельствует об очень больших проблемах. Такого быть не должно. Знаете, дети и так тянутся к духовым инструментам, чем-то цепляет звук, внешний облик, но сложности возникают именно на стадии первых шагов обучения. Куда идти, к кому — квалифицированных кадров, кто мог бы с детства дать базу, поставить правильно дыхание, мало.

ЕК, А что вас побудило выбрать эту профессию?

ЭМ Семья. Папа и мама — пианисты, мы из Красноярска, они там преподавали. Я с детства рос в атмосфере вокруг звучащей музыки, видел, как родители занимаются сами, с учениками. Конечно, во мне это начало откликаться. Мне изначально нравилась валторна, я мечтал играть на ней, и в нашем городе Зеленогорске Красноярского края, где мы тогда жили, была детская музыкальная школа с духовым оркестром. Мне дали медный альт, и так я начал свое обучение музыке. Потом мы переехали в столицу. В Москве, родители меня водили на разные концерты, в том числе я услышал игру Алексея Уткина и понял, что гобой мне ближе, интереснее по тембру.

ЕК, А вы преподаете?

ЭМ Пока приглашений не было, но ко мне обращаются ученики, и я занимаюсь частным образом и даю мастер-классы.

ЕК Кроме хорошего учителя важны и качественные инструменты. Что вы скажете о программе импортозамещения и изготовления отечественных духовых инструментов?

ЭМ Отношусь очень положительно. Цены на них будут гораздо ниже рыночных в Европе, а качество Минпром обещает сопоставимое.

ЕК Такое возможно?

ЭМ Все зависит от дерева, комплектующих. Между прочим, те инструменты, которые предлагают ведущие мировые фирмы, часто сделаны из не очень качественного дерева. У них слишком большой спрос, а нужное дерево в таком количестве просто не растет. Поэтому, пытаясь удовлетворить спрос, используют не только отборный, но весь материал, и сушат дерево по времени недостаточно. Ждать новые инструменты теперь приходится долго. Я играю на гобое фирмы Marigot, и у них очередь из желающих на год вперед. Так что отечественные гобои будут востребованы, особенно в регионах, где покупать импортные инструменты за десять тысяч евро возможностей нет, а за три-четыре тысячи евро — это реально. При этом инструмент будет совсем не хуже. Не из области невозможного, взять западный инструмент, хорошенько его промерить и сделать копию. Перед конкурсом Чайковского я участвовал в тестировании гобоев отечественного производства и даже всерьез рассматривал предложение взять инструмент на время конкурса и играть на нем прослушивания. Но не рискнул в силу разных причин. Инструмент отвечал всем моим требованиям за исключением некоторых нюансов, связанных с моими звуковыми предпочтениями. Но технически на нем можно было исполнить все.

ЕК На Всероссийском конкурсе вы участвовали также в номинации «деревянные духовые ансамбли», где ваш квинтет также завоевал первое место.

ЭМ За это надо сказать спасибо моим коллегам по Московскому академическому государственному симфоническому оркестру — инициатива исходила от них, в частности, от кларнетиста Николая Ларина. Он сплотил нас и позвал также замечательного валторниста Владимира Мезенцева из Госкапеллы Валерия Полянского. Это оказался удачный выбор, потом нам жюри говорило, что ни в одном квинтете такой валторны не было. Владимир, кстати, участвовал во Всероссийском конкурсе аж в трех номинациях — еще с квинтетом медных, где они также стали победителями, и как солист он получил вторую премию.

ЕК Как вы готовились с ансамблем?

ЭМ Знаете, тут важно, чтобы собрались единомышленники, имеющие сходные представления и вкусы, потому что ансамбль — это командная игра. Повезло, что удалось собрать состав с примерно равным техническим уровнем. Мы почти год готовились, обыгрывались в разных залах Piano Rooms, и это было очень правильной стратегией — мы многое смогли улучшить в процессе подготовки. В частности, там гулкая акустика, все летит, и после игры там уже не страшно выходить в любой зал, хоть в Карнеги-холл.

ЕК Желаю вам поскорее туда попасть!

ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal