Встреча c Бенджамином Бриттеном

Летом 1971 года в Малом зале Ленинградской филармонии должен был состояться концерт английского композитора и дирижера Бенджамина Бриттена, самого знаменитого в то время.

Все, кто бывал те годы в Малом зале, помнят, что в 70-е и 80-е годы в нем был нескончаемый ремонт. В холле часто стояли стремянки и помосты для производства потолочных работ, повсеместно пахло краской и строительной пылью. Дело доходило даже до закрытия главного входа, для чего публике приходилось входить в соседний вход славного института Гипроникель, в котором сидящая в стеклянной будке работница направляла всех входящих в институтский пожарный выход, ведущий в гардеробную залу Филармонии.

Купив накануне билеты и встретившись со спутницей я на протяжении нескольких остановок тщательно ощупывал карманы пиджака, и с ужасом их не находил.

Вскоре началась полоса препятствий, чем-то похожая на цепь парадоксов из плохого американского кино. Отправив подругу ехать дальше я спешно уехал в сторону дома, не уставая вытаскивать из закоулков пиджака все его содержимое. Выйдя из метро, я тут же полез в брючный карман за спичками и вынул оттуда скомканные синие билеты!

Было уже 7:30. Я влетел в пустую гардеробную, быстро снял сапоги с моей терпеливой спутницы, сунул ей билет и мы с гардеробщицей принялись утрамбовывать наши пальто и сумки, на что ушло еще несколько минут.

Влетев на второй этаж, я поспешил в торец залы - главный вход в Концертный зал, к которому подходил уже немолодой человек. Как приличный посетитель, я открыл перед Бенджамином Бриттеном (а это был он!) тяжелую дверь, на что тот категорически отказался от моей любезности, и с какой-то едва уловимой грацией настойчиво пропустил меня вперед.

Войдя, я онемел. Весь зал, долго и громко мне рукоплеская, встал! Стоящий поодаль Бритен тоже мне улыбался и как все аплодировал. Это было ужасно!

Поняв, что в сегодня в этот вход проходят и музыканты, я с каким-то козлиным прискоком, страшно кривляясь и потея просочился на свое кресло. Именно после этого Великий Английский Композитор, к тому же еще и барон, торжественно прошествовал к сцене.

Сообразив - кто тут Бриттен, публика стала так бешенно рукоплескать маэстро, что про меня сразу все забыли. Запомнились его озорные и теплые глаза, глядя в которые ни разу не захотелось огорчиться.

Как говорит мой американский друг, я очень сентиментален. Уже после армии собрав все альбомы с его музыкой я услышал о смерти Бенджамина Бриттена по радио, и заплакал...