Алан Карбонар: Скрипка — женщина, Москва — женщина

Владимир Спиваков и Алан Карбонар

Знаменитый скрипичный мастер Алан Карбонар подарил самым талантливым участникам Международного конкурса «Москва встречает друзей» свои инструменты. Они очень дорогие (от 40 до 150 тысяч долларов), но француз сделал этот дар бесплатно — из любви к русской культуре и маэстро Спивакову.

В эксклюзивном интервью «ВМ» Карбонар делится своими впечатлениями о нашей столице, ее достопримечательностях и объясняет — почему уже какой год он делает эксклюзивные скрипки для юных музыкантов.

— Господин Карбонар, вы не первый раз приезжаете в Москву. Нравится ли вам Москва, какие места в Москве любите посещать?

— Первый раз я посетил Москву в 1988 году. С тех пор часто приезжаю в ваш чудесный город. За это время наблюдаю за изменениями в архитектуре, политике, туризме. Для меня это очень интересно. Я был свидетелем реконструкции Храма Христа Спасителя, который считаю великолепным. Мои любимые места в Москве — это Кремль и Красная площадь. Из музеев — Музей изобразительных искусств имени Пушкина и Третьяковская галерея. Каждый свой приезд смотрю спектакль в Большом театре и гуляю в парке имени Горького. Два храма — Донской монастырь и собор Архангела Святого Михаила — всегда живут в моем сердце.

— С какой музыкой, мелодией у вас ассоциируется Москва?

— Со струнным концертом Чайковского «Сувенир». Впрочем, есть много других мелодий, выражающих богатую душу Москвы.

— Что в наших скрипачах есть такое особенное, что вы дарите им свои инструменты?

— Я изготавливаю скрипки для Японии, Китая, Кореи, США, Европы. К тридцати годам я сделал почти 700 инструментов, а также музыкальные устройства в императорском Дворце Японии, Российской школе скрипки. Когда я впервые услышал маэстро Спивакова с оркестром «Виртуозы Москвы», а это было в 1989 году в городе Кольмаре, испытал самое сильное наслаждение, которое только возможно. Мы стали близкими друзьями с Владимиром Спиваковым и благодаря ему я понял, как делать самые лучшие скрипки. Он открыл мне секрет скрипки. В юности я также был впечатлен тем, как играл выдающийся американский скрипач с русскими корнями Иегуди Менухин — это было в 1966 году, и тогда в мою голову пришла мысль: «А что, если я сделаю для него скрипку?». Спустя 27 лет Менухин играл концерт на одной из моих скрипок. Вы интересуетесь: «Почему я дарю скрипки для участников фестиваля „Москва встречает друзей“?». Когда Владимир Спиваков рассказал о деятельности его Фонда, я был ранен в сердце щедростью души маэстро, и захотел помочь молодым талантам, которые стремятся к совершенству.

— Больше нравится делать скрипки для мужчин или для женщин? Есть ли главное отличие скрипки мужской и скрипки женской?

— Я не делаю разницы между мужчиной или женщиной для создания моих скрипок. Изготовление скрипки — превращение инертной материи в живую. Скрипка живая. Если скрипка хорошо играет, то она переносит вас в мир счастья. Но если я не делаю разницы между мужчинами и женщинами, изготовляя скрипки, то я считаю, что скрипка — женщина. И скрипка требует такого же нежного, бережного, чувственного обращения, какое необходимо для женщины.

— Из какого материала вы делаете скрипки для российских музыкантов? Какой материал наиболее соответствует душе и характеру русского скрипача?

— Скрипачам России необходимы скрипки с сочетанием силы, тепла, красоты, голоса, оттенками, нюансами, всей гаммой чувств, чтобы плакать, танцевать, чтобы делать людей счастливыми. Для России счастье — почти невозможное состояние из-за высоких моральных требований. Русские не могут быть счастливыми, когда рядом с ними много несчастных. Поэтому скрипка должна быть такая, чтобы наполнить мир счастьем.

— Возможно, вы делали скрипку для Владимира Спивакова?

— Владимир Спиваков играет на красивой скрипке Страдивари. Правда, в 90-е годы, оркестр Спивакова «Виртуозы Москвы» играл в Испании с помощью инструментов моего изготовления. Также для меня очень важна встреча с Мстиславом Ростроповичем. Это случилось в том же 1996 году, на фестивале в Кальмаре, когда в оркестре «Виртуозы Москвы» был ученик Ростроповича Александр Осокин. Он играл на моей виолончели. Саша Oсокин познакомил меня с его учителем. Я отчетливо помню, будто это было вчера, как великий Ростропович сказал мне: «Я хочу, чтобы на мой день рождения, вы сделали для меня виолончель». Оставалось семь месяцев. И я сделал этот инструмент, на котором играл Ростропович.

— С кем из русских музыкантов вы еще сотрудничаете?

— В Париже у меня есть друзья, которые очень хорошо знают российских скрипачей Игоря Волошина и Александра Брусиловского. Они учились у них мастерству. В прошлом я также сотрудничал с Григорием Жислиным — лауреатом самых престижных международных премий, в частности, премии королевы Елизаветы Второй и победителя конкурса скрипачей имени Паганини.

— Если бы вы делали скрипку для Паганини, какая бы она была?

— Я бы сделал именно такую скрипку, как для музыкантов Фонда Владимира Спивакова.

— Кто вас вдохновляет на изготовление струнных инструментов?

— Вдохновляет, конечно, Страдивари — великий учитель Итальянского Кремона, который в 1700 году открыл в скрипке главную тайну. И у меня есть шанс жить во французском городе Минкур, который является одной из трех город в мире, где традиции скрипичных мастеров самые древние. У меня также есть возможность бывать у владельца исторического дома, принадлежавшего когда-то скрипичному мастеру Жан Батисту Вийому, который имитировал старинные инструменты Страдивари и Гварнери так филигранно, что инструменты даже путали. В этом доме я нашел документы, рукописи, рецепты лаков, технические документы, а на чердаке лаки 19 века.

АНЖЕЛИКА ЗАОЗЕРСКАЯ

vm.ru