Алексей Чернов: Ничего кроме музыки

27 апреля в 19.30 в притворе храма святой мученицы Татианы пройдет Праздничный пасхальный благотворительный сольный концерт Алексея Чернова. Перед концертом Алексей поделился с нами своими мыслями об обучении детей музыке, рассказал о себе и Татианинском приходе.

— Родители решали в моем раннем детстве, и это вполне обычно и нормально. Сознательное решение пришло уже позже, когда начала личность формироваться.

— Меня интересует этот вопрос потому, что дети зачастую в музыкальной школе учатся из-под палки.

— Да, так действительно часто происходит. Но, как правило, лет в 11−12 это проходит — как раз тогда, когда личность созревает. Стоит ли настаивать на занятиях музыкой — это отдельный вопрос. Это зависит и от детей, но во многом и от родителей, от их чуткости. Если они видят, что у ребенка есть данные, есть способности, даже при отсутствии осознанного желания, то они должны проявить волю, настойчивость, максимально заинтересовывать, даже заставлять заниматься, требовать у детей отсиживать некоторое количество часов за инструментом. Потом человек и сам втянется, возникнет желание. Ну, или наоборот, пропадет напрочь. В таком случае мамам и папам уже нужно отойти.

— Нужно ли, чтобы ребенок учился в музшколе для общего развития?

— Мне хотелось бы, чтобы дети учились в музыкальной школе, — это дает нравственный стержень, что отчасти важно для и духовного развития.

Алексей Чернов — участник 14-ого конкурса им. П.И.Чайковского

— А что Вам дала музыка в плане духовного развития?

— Во-первых, развитие вкуса. А наличие хорошего художественного вкуса с моей точки зрения сильно влияет на духовную жизнь. Академическая музыка отгородила меня от альтернативных, низовых вариантов культуры. Академическая музыка, академическая музыкальная интонация в конечном итоге сублимирует низовые инстинкты, появляется этот стержень. Я считаю, что это очень важно, особенно нашей нации необходимо воспитание хорошего вкуса. Необходимо ограждать человека от пошлости. По словам преподобного Варсонофия Оптинского душа, благодаря серьезному высокому искусству способна вполоборота встать к мирскому, грубому материальному. К тому же, музыка, академическая музыка сильно развивает интеллект, потому что слушая попсу, рок и другие низовые жанры, задействуешь очень маленький процент мозговой активности, а чтобы слушать академическую музыку, нужно больше работать мозгами, больше напрягаться. Например, читать детектив или газету — это одно. И совсем иначе все, когда ты читаешь Достоевского или Кафку.

— Если человек долго слушал незамысловатую попсу, а с возрастом решил дорасти до серьезной музыки, с чего ему лучше начать?

 — По-разному. Это зависит от характера человека, его предпочтений… Могу сказать, с чего начинать не надо. Не нужно слушать общепринятые классические хиты, потому что они страшно приелись. К тому же, сразу возникает такой шаблон: вот, сидят и играют старички в пиджаках, а у нас здесь свобода и все такое. Ложный стереотип. Нужно постараться найти классическую музыку, созвучную современному мировосприятию и начать с нее. Например, у меня был друг, с которым мы вместе учились. Он не был особенно увлечен академической музыкой, слушал тяжелый рок, даже меня немного заинтересовал. А я в ней уловил параллель с поздними симфониями Шостаковича, где сквозит мрачное мировосприятие, и дал ему послушать. Это стало для него мостиком между роком и академической музыкой… В общем, все индивидуально, надо пробовать разное. Главное, чтобы это не были 40-я симфония Моцарта или «Времена года» Вивальди.

— В чем заключается разница между разными вариантами исполнения классических вещей?

— Если рассматривать слово «исполнение», то у него много однокоренных слов: дополнить, наполнить. Другими словами, пропустить через себя. В исполнении есть некоторый момент соавторства, это привнесение своих личностных индивидуальных параметров в музыкальный нотный текст. Вот у нас есть голый нотный текст, он не может быть живым, а исполнитель оживляет его своей личностью, когда он играет.

— А Вы на слух можете отличить одного исполнителя от другого?

— Одинакового исполнения не существует — каждый привносит что-то свое. И есть произведения, которые переиграны сотнями тысяч исполнителей, но меломан отличит одно от другого и пойдет слушать определенного пианиста.

— Вы сами ходите на концерты?

— Раньше очень любил, но сейчас нет времени. К тому же, с развитием звукозаписи и интернета послушать что-то дома — не проблема.

 — Вы в первый раз будете выступать в Татианинском храме?

— Да. Отец Максим меня давно приглашал, но не было времени, чтобы подумать о конкретике. А сейчас оно есть, к тому же — Пасха, подобралась интересная праздничная программа. Да и в те моменты, когда ведутся нападки на Церковь, хочется быть к ней ближе. Хочется поддержать Церковь от лица культуры.

— Что Вы будете исполнять?

— Окончательно пока не решил. Но в моем репертуаре есть определенная линия — это русская миниатюра. Концерт будет небольшим — максимум на час. Зрители услышат музыку Рахманинова, Скрябина и их современников, может быть, Чайковского. Также мне важно показать, что и в наше время есть академическая музыка, есть композиторы, которые создают новые вещи, переосмысляя традиции. Будут исполняться произведения Юрия Буцко, Валентина Сильвестрова и мои собственные пьесы.

— Какое место в Вашей жизни занимает композиторская деятельность?

— Ее я для себя считаю основной. Я не пишу музыку авангардистскую. Какие-то эксперименты с использованием низовых стилей мне тоже не близки. Ни постмодерном, ни какими-то авангардными вещами, ни всякими инсталляциями и перформансами в музыке я не занимаюсь, Залезать под рояль, мяукать, щипать струны, а также изобретать схемы, математические структуры и перекладывать их на ноты в виде разнообразных не уловимых для уха звуковых систем — этого я не делаю.

— Музыка важнее для Вас, чем самовыражение такого рода?

— Я работаю, с одной стороны, в направлении более традиционалистском, а с другой стороны, пытаюсь сделать что-то абсолютно новое. Эта новизна выражается отчасти в тоске по старому, в переосмыслении мотивов ХIХ — начала ХХ века с использованием каких-то новых, порой даже авангардных приемов.

— Следующий вопрос — не о музыке. Что для вас Татианинский храм?

— Это храм, в который я регулярно хожу. Я концертирую, иногда не получается посещать храм каждое воскресенье, но стремлюсь к этому. Сюда я хожу с 2000 года — тогда я поступил в консерваторию и начал ходить именно в Татианинский храм: отчасти по географическому принципу, отчасти — под влиянием личности отца Максима, ну и из-за атмосферы, конечно.

— Вы из верующей семьи?

— К вере я пришел под влиянием родителей. Учился в воскресной школе при храме Иоанна Воина на Якиманке. Это одна из первых после советского времени воскресных школ в Москве.

-Многие наши соотечественников далеки от религии. Не тяжело ли Вам с ними общаться?

— Так сложилось, что мой круг общения ограничивается верующими людьми и музыкантами, с которыми мы общаемся на музыкальные темы. Хотя музыка и вера соприкасаются часто, иногда приходится вступать в дискуссии и на духовные темы.

— Каков ваш идеальный слушатель?

— Идеальных слушателей на самом деле — единицы. Я не рассчитываю на то, что соберется целый зал талантливых слушателей. Идеальный слушатель — это человек, которому интересно то, что конкретно я «говорю». Но таких слушателей на каждом концерте один-два.

— А Вы их чувствуете, когда играете?

— Я их чувствую.

СПРАВКА:

Алексей Чернов — пианист и композитор. Выпускник Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского и Королевского музыкального колледжа в Лондоне, преподаватель Центральной музыкальной школы при МГК, лауреат более двух десятков международных фортепианных конкурсов, в том числе 14-го международного конкурса им. Чайковского и 4-го международного конкурса им. Скрябина в Москве. Имеет обширный разностилевой репертуар. Регулярно концертирует, является автором ряда сочинений для фортепиано, а также камерных и симфонических сочинений.

Приглашаем всех на концерт!