Уральский композитор Олег Пайбердин уже давно занял прочное место на карте современной поисковой музыки своими инструментальными экспериментами и работой с классической традицией. 21 декабря в Большом зале республиканской филармонии состоится выступление московского ансамбля "Галерея актуальной музыки«/ГАМ-ансамбля. В преддверии концерта мы говорим с художественным руководителем и дирижером ГАМ-ансамбля Олегом Пайбердиным.
ЭЛЕКТРОНИКА БУДЕТ! — Ансамбль «Галерея актуальной музыки» создан в 2010 году. Почему у вас возникла идея такого «детища»?— Захотелось быть независимым в реализации своих замыслов, формировать собственные концертные программы. Первый крупный проект ГАМ-Ансамбля состоялся на IIМеждународном фестиваля актуальной музыки «Другое пространство». Именно, желание представить совершенно новую программу, где были бы одни премьерные произведения молодых композиторов, созданные специально для ГАМ-ансамбля и фестиваля, явилось отправной точкой создания нового ансамбля.
— Насколько я поняла, у ГАМ-ансамбля не только «живое» звучание...-Мы стремимся использовать в своих программах, по возможности, электронику, мультимедиа в сочетании с «живыми» инструментами. Если будет техническая возможность, то на концерте 21 декабря в Абаканской филармонии обязательно что-нибудь с электроникой исполним.
— Какие достижения ансамбля вам особо дороги и какие гастроли особо памятны?— Запомнились гастроли в Сибири, где участвовали в фестивале «Сибирские сезоны» в Новосибирске и Барнауле, фестивале имени Эдисона Денисова в Томске, фестивале «Тезисы» в Кемерово, фестивале «Opus 52» в Нижнем Новгороде. Запомнилась поездка во Францию, где участвовали в проекте «То, что мы слышим, то, что смотрит на нас». Всегда с радостью участвуем в проектах галереи «Стерх» в Сургуте.
О ВДОХНОВЕНИИ— Музыка в вашей жизни. Мне интересно, когда вы потянулись к музыке и почему?— Музыка занимает большую часть моей жизни. Даже далекие организационные дела так или иначе связаны с музыкой. Естественно, с самого детства музыка была рядом.
В музыкальной школе учился у своего отца по классу баяна. Мой отец собирал нотную библиотеку: регулярно выписывал ноты, книги о музыке. У него всегда было какое-то особенное чувство предвкушения перед получением новых партитур. Это и мне передалось. Особенный запах типографской краски новых изданий до сих пор сохранился в памяти.
— Все-таки генетика...— Да, я как-то само собой воспринял мысль о том, что в будущем стану композитором. Отец мне эту мысль заронил между делом. У него всегда был пиетет перед профессией композитора. В то время появились мои первые попытки сочинять и записыватьмузыку на бумагу.
— Что может послужить импульсом к вдохновению? И важно ли вам быть вдохновленным?— Импульсом к началу работы могут быть разные поводы. Как правило, известен более-менее определенный состав инструментов. Это исходит из конкретного концерта, к которому собираешься написать новое сочинение. Вдохновение же — я бы назвал это особым стремлением сочинять — приходит во время непосредственной работы над произведением.
КУПИТЬ ЭТО НЕЛЬЗЯ — Почему сочинение серьезной музыки считается сегодня безнадежным делом?— Безнадежнымлишь с позиции получения дохода с сочинения музыки. К сожалению, часто только с такой позицииоценивают деятельность композитора. Все измеряется в наше время через получение прибыли.
Да, действительно, сочинение крупных форм (симфоний, опер, балетов, камерной музыки) — это, за редким исключением, безнадежно неприбыльное занятие. Удовольствие заниматься композицией, умение это делать, иметь на это время — только аристократ по жизни может себе такое позволить. Это не измеряется материальными ценностями, это нельзя купить, это можно только воспитать в себе за долгие годы учебы и профессиональной деятельности.
— Работа композитора, сочинение музыки -это время с инструментом, за компьютером или часы раздумий с карандашом в руке?— Пожалуй, карандаш и нотная бумага ушли из процесса. Теперь их заменил компьютер с нотной графической программой. Любые наброски, мысли сразу записываю в компьютере. Еще ничего нет, а потом мгновенно уже что-то появляется, за что хочется зацепиться и «раскручивать клубок».
Очень важный этап — игра на фортепиано. Тактильный контакт с инструментом очень важен!
— Есть ли в исполнении законченного произведения место импровизации?— Нет, импровизации в общепринятом понимании нет. Но всегда есть допуск интерпретации написанного. Это даже приветствуется. Обязательно должен быть как бы зазор между нотным текстом и его воплощением.
ПЕРВОЕ СОЧИНЕНИЕ — Расскажите о своей учебе в Уральской консерватории. Ваши наставники, ваши открытия...— Я учился на кафедре композиции и инструментовки у профессора Анатолия Николаевича Нименского. Он до сих пор преподает и является зав. кафедрой композиции Уральской консерватории. Большое влияние на формирование моего понимания техники композиции, оркестрового письма оказали уроки мелопеи (авторского специального курса по развитию мелодического письма) Владимира Кобекина и занятия по оркестровому письму уАветаТертеряна.
Тертерян открыл для меня оркестр, у меняушла боязнь перед этим огромным «инструментом». В тот же год я очень быстро написал свое первое оркестровое сочинение «Симфоническое движение» для большого симфонического оркестра.
— Читала, что в Уральской консерватории в одной из первых в стране появилась студия электронной музыки. Расскажите об учебе на этой кафедре. Как ценителю электронной музыки, мне крайне интересно, что вы изучали, что вам было интересно.— Да, было дело. В консерватории появился специальный предмет на кафедре композиции. Изучали самые элементарные вещи, необходимые для работы с электроникой: коммутация оборудования, микшерский пульт, синтезаторы, секвенсорные программы, теоретические знания о звуке, акустике, звукорежиссуре.
Для меня это было не просто получением знаний, это было открытием совершенного новой области музыки! Появилась возможность услышать электронные композиции со всего мира. По техническим возможностям, если сравнивать с сегодняшним днем, мы в то время почти ничего не имели. Были ограничения во всем: память компьютера, программное обеспечение, возможности записи, электронные носители информации, -везде были жесткие ограничения.
Мне кажется, что именно такие ограничения в чем-то повлияли на мою композиторскую работу в целом. Стараюсь всегда использовать только то, что необходимо. От избыточности отказываюсь. Такой специфический минимализм, что ли.
Автор: Лика КраскоИсточник: газета «ШАНС», № 50 (1333) 15–21 декабря 2016 г.shans.online