Битва при фортепиано. Первый тур

Добавлено 18 июня 2015 muzkarta

Юрий Фаворин (фортепиано), Екатерина Мечетина (фортепиано), Международный конкурс имени П. И. Чайковского, Андрей Гугнин (фортепиано), Элисо Вирсаладзе (фортепиано), Сергей Редькин (фортепиано)

На конкурсе Чайковского состязаются пианисты

Екатерина Мечетина: В отношении репертуара у большинства конкурсантов по программам чувствуется внутреннее желание составить их так, чтобы потом можно было максимально перенести их на другой конкурс. Фото: Павел Комаров / ТАСС
Феноменальный случай, но уже в первый же день фортепианных прослушиваний стали определяться лидеры и фавориты нынешнего конкурса, стремительно завоевывающие Большой зал консерватории. Некоторых аплодисментами провожали не только в зале, но и за столом жюри. И факт, что почти у всех участников, выступавших в этот день, «русская школа» — Московская, Петербургская консерватории, ЦМШ.

Сольные программы первого тура в этом году построены «академически»: Прелюдия и фуга из «Хорошо темперированного клавира» Баха, традиционная классическая соната (все участники, кстати, выбрали Бетховена — кроме итальянца Эмануэля Римольди, сыгравшего Моцарта N8, ля минор), пьесы Чайковского и три этюда (Шопен, Лист, Рахманинов). Это традиционный для российской школы набор, надежно сканирующий исполнительские качества — мышление, технику, чувство формы, владение стилями, колористикой и т. п.

Между тем именно с парада очень разных индивидуальностей нынешний фортепианный тур и начался. Надо заметить, программы первого тура — феноменальные по сложности: прикрыть дефекты удобными пьесами здесь не удастся. Еще сложнее представить безупречно и индивидуально весь набор, многократно повторяющийся в конкурсном формате.

Если Никита Абросимов (ученик Александра Торадзе, кстати, члена жюри) показал технически крепкие, четко артикулированные трактовки Прелюдии и фуги Баха ля минор (ХТК, том 2), бетховенской сонаты N 15 или рахманиновского Этюда-картины (соч. 39, N1), то Сергей Редькин, наоборот, в тех же фактурах творил совершенно невесомую звуковую среду: словно из воздуха ткал фугу, зависал на пианиссимо запедаленными гармониями в бетховенской Тридцатой, обволакивал вспыхивающими на крещендо мягкими пассажами в этюде Листа «Метель».

Андрей Гугнин (ученик Веры Горностаевой) Прелюдию и фугу соль мажор (ХТК, 1-й том) сыграл графически, в режиме бесконечного движения линий, внезапно замыкающихся на точке тоники. Его бетховенская «Аппассионата» была музыкальна и даже нежна, разворачиваясь в абсолютно не «героическом» формате: длинные, через всю клавиатуру мягкие пробежки звука, сдержанная динамика, тихий хорал второй части, прилив сдержанного воодушевления в финале.

У публики же определился еще один явный фаворит — итальянец Эмануэль Римольди (ученик Элисо Вирсаладзе), хотя и попадавший в разливе своей артистической энергии мимо нот, но покоривший зал «наваждением» своей музыкальности, способностью сиять, играть, волновать, тревожить звуком и необычными трактовками. Маленькими шедеврами прозвучали пьесы Чайковского в исполнении Юрия Фаворина (ученик Михаила Воскресенского) — «Ноктюрн» (в щемяще ностальгическом шопеновском ключе) и «Юмореска» — с чарующим юмором внезапных срывов в радостный «трепак», напоминавший о «Петрушке» Стравинского. Каждое из этих сочинений в исполнении Юрия Фаворина звучало филигранно, продуманно по звуку, форме, динамике, очаровывая стройностью и пропорцией выразительных средств.

Прослушивания пианистов в первом туре продолжаются.

прямая речь

Екатерина Мечетина, пианистка:

— У меня уже есть три безусловных фаворита: это Юра Фаворин, Сергей Редькин и Андрей Гугнин.

Выступление Редькина в первом туре — это настоящий сольный концерт зрелого музыканта. У него была фантастически кружевная, небесная соната Бетховена и такой удивительный Чайковский — пьеса «Танцевальная сцена»! Это большой крупный музыкант. Если Фаворина и Гугнина я хорошо знала и раньше — Гугнина вообще с детства, когда он в школе был учеником моей мамы, а Фаворина — по консерватории, то Сергей Редькин стал для меня открытием. Причем не в масштабах конкурса, а гораздо шире: он действительно изумительный музыкант. Знаю, что он учился в Петербургской консерватории у профессора Александра Михайловича Сандлера.

Все, о ком я говорю, играли, как «под запись», практически без срывов, совершенно в техническом плане.

Что касается европейских участников, то они часто подкупают публику своей непосредственностью, и так было и на этот раз, но с профессиональной точки зрения я видела в игре слишком много недостатков. У итальянца Эмануэля Римольди откровенно недозвучивало: я сидела в десятом ряду партера и практически ничего не могла разобрать.

В целом же в отношении репертуара могу сказать, что у большинства конкурсантов по программам чувствуется внутреннее желание составить их так, чтобы потом можно было максимально перенести их на другой конкурс. Поэтому активных шагов «в сторону» ни у кого нет.

Текст: Ирина Муравьева
«Российская газета» — Федеральный выпуск № 6701 (130)

ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal

© 2009–2024 АНО «Информационный музыкальный центр». mail@muzkarta.ru
Отправить сообщение модератору