Человек оркестра

Художественный руководитель и главный дирижер академического симфонического оркестра самарской государственной филармонии Михаил Щербаков отмечает сразу два юбилея. 65 лет исполняется маэстро и 25 лет — его работе на самарской сцене.

Сегодня Михаил Александрович продолжает знакомить слушателей с наследием мировой академической музыки. Наша редакция присоединяется к поздравлениям народного артиста РФ с юбилеем и публикует интервью с именинником о миссии дирижера, его жизненных принципах и творческих планах.

Тройной бис и музыкальное послевкусие

— Пять лет назад мы говорили с вами о вас и вашем творчестве в рамках 60-летия. Что важного произошло в вашем жизни и творчестве за эти годы? Какие важные события вы бы отметили?
— Наверно, стоит говорить не о пяти, а о 25-ти годах, потому что именно столько я живу и работаю в Самаре и возглавляю оркестр самарской государственной филармонии. Это важная дата, потому что сегодня осталось очень мало дирижеров, которые так долго «ведут» один оркестр. И мне еще есть что сказать оркестру на репетициях. Прошло 25 лет, а самарская публика до сих пор покупает билеты на наши концерты, и это радует.

Из важного, что случилось за последние пять лет в моей жизни и жизни оркестра, я назову гастроли в Москве 15-го ноября 2014-го года. Мы давали концерт после 13-летнего перерыва: столько времени мы не были в столице. Мы побывали там в девятый раз за время моей работы с самарским оркестром и сыграли серьезную сложную симфоническую программу в зале Чайковского, где выступают лучшие оркестры мира.

В первом отделении исполняли поэму «Мечты» Александра Скрябина и концерт № 1 Сергея Рахманинова. С нами в качестве солиста выступил один из лидеров среди современных пианистов, Александр Гиндин. Во втором отделении прозвучала «Шехеразада» Римского — Корсакова — труднейшее оркестровое сочинение. После него мы трижды играли на бис, хотя в этом зале такое бывает крайне редко. Мы выступали в рамках абонемента, то есть нас слушала постоянная публика и такой прием и такое количество аплодисментов для нас — критерий успешного выступления.

Потом вышли положительные статьи об этом концерте в «Литературной газете», журнале «Музыкальная жизнь» и в престижном «Музыкальном обозрении». В частности «Литературная газета» назвала самарский оркестр коллективом мирового уровня и написала: «Играют они с удовольствием, с истинно российской щедростью души, с сердобольностью. Но в то же время музыкально выверено».

— Как строятся ваши отношения с оркестром? Также ли они драматичны, как это показал Павел Лунгин в фильме «Дирижер»?
— Человеческие отношения — вещь сложная. Я уже больше 30-ти лет за пультом и хорошо понимаю, что с оркестрантами нужно быть в высшей ступени тактичным, корректным, даже если у них что-то не получается. В моей практике были случаи, когда я, испытывая недовольство из-за того, что у музыканта что-то не удается, говорил ему, что он играет весьма неплохо. Ведь похвала действует лучше критики. Тут, конечно, важна каждая деталь, интонация, мимика, тембр речи, с которыми ты говоришь с оркестром. Отношения дирижера и оркестра — сложный путь достижения взаимопонимания. Но главное, чтобы в итоге музыканты поверили маэстро. Добиться этого доверия — самое трудное и самое главное.

Никколо Паганини сказал: «Артист должен очень сильно чувствовать, чтобы почувствовали другие». Когда дирижер ведет репетицию, музыканты должны почувствовать, что он хочет сказать, что он чувствует в каждом конкретном эпизоде произведения. Дирижер продумывает концепцию произведения, внутреннюю драматургию, кульминацию, финал, где будет выражено резюме и зритель поймет о чем играли данное произведение.

Главное, чтобы у публики после прослушивания произведения осталось послевкусие. Пока музыка звучит, люди могут наслаждаться отдельными ее эпизодами и переживать разные чувства. Но когда произведение закончено, у зрителя должно сформироваться общее впечатление от него.

Жив Петрушка!

— В чем ваше жизненное кредо как дирижера?
— Оно мало отличается от того, что заповедовал нам господь: «Возлюби ближнего своего как самого себя».

— Что вы готовите к юбилею?
— Мы с музыкантами каждую неделю готовим новую программу. Ведется огромная работа. Слава богу, для симфонического оркестра написано много гениальной музыки, и все значительные композиторы пишут лучшие произведения именно для симфонического оркестра, потому что только он может тонко выразить всю многогранность и палитру красок, которую хотел бы выразить автор. Завтра на концерте мы будем играть очень дорогую для меня программу под названием «Грани русской музыки». В первом отделении прозвучит знаменитая первая симфония Калинникова. Это замечательная музыка, в ней много лирики и героики.

А во втором отделении прозвучат два сочинения Игоря Стравинского. Это сложнейший композитор для исполнения и один из выдающихся авторов XX века, который повлиял на целые поколения советских, российских и западных композиторов. В концерте прозвучат «Петрушка» и «Жар-птица» Стравинского. Его феноменальный композиторский дар и невероятно творческий подход к сочинению, изобретательность в использовании красок, ритмов и мелодий вызывает восторг, но передать все это на концерте очень трудно. Поэтому мы сейчас работаем над этим.

Кстати, к слову о роли дирижера. У Стравинского есть два варианта финала «Петрушки». Главный герой в произведении — трагический персонаж, которого в итоге убивают. И в одном варианте после душа Петрушки появляется после его смерти, и произведение заканчивается на грустной ноте. А в другом варианте ставится многоточие, и слушатель может усомнится в том, что он погиб. Я выбрал именно этот вариант, чтобы публика задумалась, а может быть, Петрушка выжил? А может, это олицетворение нашей России, про которую не раз уже говорили, что она умерла, а она еще как жива? Вот такой он, мой Петрушка!

— Почему в современной академической музыке нет своих Прокофьевых или Шостаковичей? Или мы о них просто не знаем?
— Это сложный вопрос. Музыка пишется под впечатлением от грандиозных событий, в которых проявляется сила народного духа. Например, в 19 веке русские композиторы писали, про победу над Наполеоном 1812 года, а в 40-х годах 20 — го века о победе СССР над фашизмом. Вся музыка и весь русский ренессанс в живописи и литературе — о победе. Вся отечественная академическая музыка пропитана этой гордостью за Россию и русского человека, который может пересилить все. Именно про это писали Шостакович и Прокофьев. Про что же писать композиторам теперь, когда мы проиграли «холодную войну»? Но у нас еще будут свои победы!

У нас есть композиторы и великолепная композиторская школа. Мы постоянно играем современную академическую музыку. Например, в Москве есть замечательный русский композитор, мой большой друг Александр Чайковский. Мы играем его «Русский реквием», «Садовую симфонию» и другие сочинения в общей сложности уже 4 авторских вечера. В наших концертах звучит музыка выдающихся Российских композиторов — Сергея Слонимского, Андрея Эшпая, Родиона Щедрина, Тихона Хренникова, Андрея Петрова, Георгия Свиридова. Также мы играем музыку самарских композиторов: Марка Левянта, Аллы Виноградовой и других. Есть и молодые композиторы, но их надо искать и поддерживать. Эту миссию мы по мере сил выполняем.

Резюме
Михаил Щербаков получил музыкальное образование в Уральской государственной консерватории по классу скрипки у профессора Наума Шварца (1975), затем по классу оперно-симфонического дирижирования у народного артиста РФ, профессора Марка Павермана. Маэстро работал в качестве концертмейстера в оркестре Свердловского академического театра оперы и балета под руководством дирижера Евгения Колобова, в качестве дирижера — в оркестрах Чечено-Ингушетии и Ярославля.

С 1988 по 1993 год он был художественным руководителем и главным дирижером Астраханского филармонического камерного оркестра. С 1991 года и по настоящее время Михаил Щербаков является художественным руководителем и главным дирижером академического симфонического оркестра Самарской филармонии.

Текст: Георгий Портнов, «Самарские известия» № 16 (7069) от 28.04.16