Денис Мацуев представил новый диск и автобиографическую книгу

Благотворительным концертом Дениса Мацуева и Михаила Плетнева с Российским Национальным оркестром открылся в Большом зале консерватории цикл, посвященный 150-летию Московской консерватории. В этот же день состоялась презентация книги «Денис Мацуев. Жизнь на Crescendo» и нового диска компании Sony «Денис Мацуев. На бис».

Денис Мацуев и Михаил Плетнев дали благотворительный концерт в пользу Московской консерватории. Фото: Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Юбилей главной альма-матер российских музыкантов, история которой выстраивается в бесконечный ряд выдающихся композиторских, педагогических, исполнительских имен полутора веков начиная от Николая Рубинштейна и Петра Ильича Чайковского, развернется на два сезона вперед. Ректор консерватории Александр Соколов сообщил, что юбилейному событию решили посвятить специальный абонемент (N2). Первыми с оммажем родной консерватории вышли на сцену Большого зала Михаил Плетнев и Денис Мацуев. Музыканты представили программу, насыщенную музыкальными коллизиями XIX века: строгий классический Третий фортепианный концерт Людвига ван Бетховена, где стремительные пассажи, октавы, арпеджио обрамляли скорбный монолог рояля в Largo, и демоническая «Пляска смерти» Ференца Листа с ее страшной фактурой «ужасов» — завываний медных, оркестрового топота, обвалов темы Dies Irae (День гнева), аккордовых «аффектов». В исполнении РНО прозвучала первая польская симфония «Возрождение» Мечислава Карловича. Михаил Плетнев представил ее как пронзительно трагическое полотно музыки «конца века», близкое трауру Шестой симфонии Чайковского и исступленному малеровскому напряжению одновременно, открывающее непреходящую красоту песенной кантилены. Эпилогом концерта стал традиционный каскад «бисов» от Дениса Мацуева, отдельная часть концерта, которой он посвятил свой новый диск, выходящий на Sony. По словам музыканта, это антология бисов, исполнявшихся на разных концертах, в разных странах мира, в разные годы: «Петрушка» Игоря Стравинского, «Времена года» Петра Чайковского, транскрипции Владимира Горовица, Григория Гинзбурга и др. Еще одной презентацией дня стала книга «Денис Мацуев. Жизнь на Crescendo», написанная по заказу издательства «Музыка» журналистом Сергеем Бирюковым. Книга посвящена биографии музыканта, погружает в его творческий мир, размышления, в события и встречи, рождающие импульс творчества.

Отрывок из книги

Через Хамамацу — к конкурсу Чайковского

— Если бы кто-то заснял ученика ЦМШ Дениса Мацуева, идущего весной 1994 года по Большой Никитской с предательской слезой в глазах, это был бы хороший кадр для фильма, — усмехается пианист. — Дело в том, что я опоздал к подаче заявок на конкурс Чайковского того года. Было страшно обидно: Гиндин же участвовал, а он на два года младше меня. И получил 4-ю премию… Но Бог видит все — нельзя мне было тогда ни в коем случае играть. При всех удачах в классе Пясецкого, то, что считалось хорошо для школьника, на конкурсе выглядело бы очень сыро. Это надо быть Григорием Соколовым, чтобы выиграть конкурс Чайковского в 16 лет. И то помните, как за ту победу старушки-меломанки били зонтиками председателя жюри Эмиля Гилельса — они-то поголовно влюбились в обаяшку Мишу Дихтера из Америки. Только потом все поняли мудрость Эмиля Григорьевича, и где Миша, а где Гриша… Я с детства наизусть знал историю конкурса так же, как историю отечественного футбола, имел все конкурсные записи Клиберна, Дугласа, Плетнева, Крайнева, Гаврилова, Ашкенази…

Итак, решающая битва отложилась на четыре года. Тем более что перед таким ответственным состязанием, как конкурс Чайковского, полезно потренироваться на других, менее пафосных соревнованиях. Одно в активе Дениса уже было — конкурс в ЮАР в 1993 году, принесший победу. Но тогда он был еще школьником. На конец 1997 года в графике международных фортепианных соревнований значился конкурс в японском городе Хамамацу. Самый подходящий шанс — за полгода до «Чайковского» отточить свое конкурсное мастерство.

…Перед финальным туром он лидировал — и по общему мнению, и по собственному ощущению. Имел в запасе такой Первый концерт Чайковского, что был уверен: положит на лопатки всех. Но на четвертый тур жюри его не пропустило… Почему — Денис не понимает до сих пор… После объявления результатов сразу позвонил «отцам» — родному папе и Доренскому. Те успокоили: ерунда, мы еще повоюем… Сергей Леонидович — стратег, знающий, какой конкурс для его ученика действительно важен, а из-за какого не стоит и переживать, пробасил: «Старик, приезжай-ка ты ко мне на дачу»… На даче Доренский сразу поставил кассету третьего тура — того, после которого Дениса скинули. Обматерил жюри. Восторженно заревел: «У-у, колоссально играешь! Как форму выстроил! Какие октавы! Как это могли не пропустить?!»

И началась подготовка к конкурсу Чайковского. Для этого надо было пройти два отбора в самой консерватории. На каждом из которых тебя могли отсеять. Да еще срочно учить незнакомый концерт с оркестром…

Сольная часть программы была полностью готова: «Мефисто-вальс», 7-я соната Прокофьева, 3-я Бетховена — то, что Денис играл по всему миру еще со времен ЦМШ. В качестве же концерта с оркестром намеревался — даже сомнений не было — играть Третий Рахманинова, ставший его визитной карточкой с 13 лет. Но Доренский неожиданно категорически возразил: Первый концерт Чайковского плюс Третий Рахманинова — комбинация, на которую после Клиберна замахиваться опасно. Слишком высока планка! Денис был изумлен — но вскоре лишний раз убедился в стратегической мудрости Доренского: учитель безошибочно рассчитал, что для Мацуева в том его романтическом задоре 1998 года ничего более подходящего, чем Первый концерт Листа, не было.

— Решение, которое в огромной степени определило победу, — убежден Денис. — Еще одно подтверждение того, что всегда, и в пору учения, и потом, когда ты уже пустился в самостоятельное плавание, нужны надежные, близкие люди рядом, кому ты доверяешь…

Но конкурс Денису достался отнюдь не легкий. С удивительным сочетанием обстоятельств. Во-первых, очень острая конкуренция: Вадим Руденко (с которым долгое время шли свеча к свече), Фредди Кемпф, Сергей Тарасов, Максим Филиппов, Олег Полянский, Виктория Корчинская-Коган, Алексей Султанов (со скандалом не прошедший на третий тур — повторение ситуации, случившейся с самим Денисом в Хамамацу)… Любой из них, считает Мацуев, мог взять первое место. Во-вторых — вот парадокс — влияние итогов соревнования на международную карьеру тогда упало до самой нижней отметки. Очевидно, это было связано и с организационными неурядицами, и с кампанией критики в прессе, отыскивавшей реальные и мнимые проявления необъективности судейства, и с полным устранением оргкомитета от участия в дальнейшей судьбе конкурсантов — им не оказывалось никакой творческой, организационной поддержки… То есть импульсов для дальнейшей профессиональной работы тот конкурс давал несоизмеримо меньше, чем полтора десятилетия спустя. А победить в нем было едва ли не труднее, чем на всех остальных, за всю полувековую историю конкурсов Чайковского!

— В жюри сидели композитор Андрей Эшпай — председатель, пианисты Хироко Такамура, Лев Наумов, Виктор Мержанов, Петер Ланг, Мириан Дауэльсберг, Галина Черны-Стефаньска, — вспоминает Денис. — Человек 20 авторитетнейших музыкантов. Но я на жюри во время игры не смотрел, просто забыл о нем — играл для публики.

— Накануне, — продолжает Денис, — у меня состоялся знаменитый телефонный разговор с Доренским. Знаменитый, потому что его слышали многие участники и их родители. Родители осаживали своих чад: играй аккуратнее, будь осторожнее с эмоциями, а то занесет неизвестно куда… И Сергей Леонидович тоже меня все время сдерживал — чтобы не было, условно говоря, «Мефисто-вальса» за 7 минут, а был за положенные 11: конкурс есть конкурс, на нем надо выполнить определенные академические условия, а уж потом будут вольные концерты, и играй, как душа просит… Я и спрашиваю его: «Тут родители всех подбадривают — играй ярче!… Не переборщить бы нам со сдерживанием эмоций — может, все-таки замочить?» Он взял паузу, а потом выдохнул: «Хрен с тобой, мочи!»

— И у меня страсть вырвалась наружу, — хохочет Денис. — Нет, в нужных рамках я все же держался, но получилось очень ярко. Это было состояние совершенной свободы, мне было наплевать, забуду я в Листе какую-то ноту или смажу пассаж… Жил только музыкальными эмоциями. Это было сногсшибательно!

— А знаете, что еще помогло? — улыбается Мацуев. — Чемпионат мира по футболу, который всегда, на протяжении многих десятилетий, шел ровно в те же сроки, что конкурс Чайковского. Их развели только после 2010 года, когда музыканты потребовали: придумайте что-нибудь, это же издевательство, мы и футбол хотим посмотреть, и конкурс… В 1998 году до этого было далеко, а пропустить трансляцию важных матчей я никак не мог — и отдался любимому зрелищу, не переусердствовав в занятиях роялем, которые все равно были бы бессмысленны. Ведь все давно уже выучено, перестараешься — перегоришь до времени, не оставив сил на само выступление…

Пианист Денис Мацуев

www.rg.ru