Дирижёр рассказал о конфликтах, Украине и крае земли

Марк Кадин: «Чиновники от культуры считают себя проводниками великой мудрости»

Фото из архива Марка Кадина

В октябре на сессии краевого Законодательного собрания парламентарии заговорили о скандале в филармонии, из-за которого Красноярский академический симфонический оркестр потерял дирижера. С Марком Кадиным не продлили контракт. Депутат Олег Пащенко заявил, что последние год-полтора артиста вытесняет «руководство филармонии и министерство культуры: унижают, мешают работать». Губернатор Виктор Толоконский сообщил, что контролирует ситуацию. Марка Львовича уговорили вернуться в Красноярск… И вот снова — сообщение об отставке.

Сегодня мы предлагаем читателям «МК» откровенное интервью Марка Кадина. О музыке, власти, Украине, Красноярском крае и крае Земли.

О дирижёрских «лобзиках»

— Марк Львович, чего больше в профессии дирижера: техники или творчества?

— Можно разделить профессию на две условные части. Что касается творчества, есть какая-то метафизика, потому что выходит один дирижер и очаровывает всех, а другой — нет. Но не только одаренность сегодня делает имя музыканту. Очень большую роль играет реклама. Если долгое время рассказывать, что именно этот дирижер самый лучший, формируется представление, что так и есть. И когда появляется некто с таким бэкграундом, на него уже смотрят по-другому — и публика, и артисты. В наше время большую роль играет создание некой истории, которая потом работает на этого артиста независимо от его уровня.

Другая часть в нашей профессии вполне приземленная. Мы должны иметь набор инструментов — свои «отвертки», «гаечные ключи», «лобзики». Насколько дирижер умеет пользоваться ими, настолько он и успешен. Этим не так просто овладеть. Есть овладевшие ремеслом, а есть те, у кого не получается.

О рекламе и изысканном вкусе

— Неужели и ценители музыкального искусства покупаются на рекламу?

— Это было всегда. Шоу-бизнес проник давно в классику. Родоначальником считается великий дирижер Герберт фон Караян, который работал с Берлинским филармоническим оркестром на протяжении 35 лет. С 60-х годов прошлого века он первым начал активно продвигать оркестр и себя на международной арене. Началась индустрия: записи концертов, распространение, выпуск красочных постеров, афиш, буклетов. Это был расцвет фирмы Deutsche Grammophon (немецкий бренд звукозаписи классической музыки, компания известна высокими стандартами качества звукозаписи и изысканным вкусом, — «МК»). Пластинки Караяна начали продаваться с невероятным успехом, и другие артисты поняли, что реклама — двигатель торговли.

— На ваш взгляд, классическая музыка предназначена для ограниченного круга знатоков? Или ее нужно популяризировать, делать доступной для всех?

— Этот круг никуда не денется, он всегда будет, потому что люди, которые слушают классическую музыку, читают книги, посещают театры, музеи, к счастью, еще есть. Что касается привлечения другой публики — конечно, это нужно, потому что не каждому, кто попадет на концерт симфонического оркестра, может понравиться с первого раза, не каждый будет ходить и дальше. Но среди этого количества новой публики обязательно находятся те, кого это затягивает. Так было, есть и, надеюсь, будет.

О роли искусства в личности

— Говорят, что музыка меняет людей…

— Это правда. Я в этом уверен, потому что есть личный опыт. Приобщился к классической музыке довольно поздно. Я из рабочей семьи и совершенно не из музыкального окружения. Исполнение оркестром музыки «вживую» услышал, когда мне было уже 15 лет. До этого ходил в музыкальную школу в провинциальном городке на Украине. Интереса это у меня не вызывало, все было из-под палки — просто родители хотели, чтобы я занимался. После того, как услышал звучание оркестра, меня это увлекло, начал серьезно заниматься музыкой.

Со временем понял, что под воздействием многих лет занятий музыкой изменился характер, привычки. Стал другим, нежели в детстве. Тогда я был не очень хорошим человеком: немного злым, закрытым, неотзывчивым, не идущим навстречу. А потом переродился. Мне так кажется. Может, есть другие мнения.

О ситуации в родной Украине

— На Украине остались друзья, родственники? Что они рассказывают о происходящих там сейчас событиях?

— У меня там живут мама, брат, родственники, знакомые. То, что там происходит, вам не скажет ни один простой человек, потому что это покрыто завесой секретности. Потоки дезинформации, которые мы слышим по телевизору, дезориентируют обывателя. Как человек, который получает информацию из первых уст, скажу: это в корне отличается от того, что мы видим по телевизору. Все мои родственники счастливы, что их территория осталась при Украине. Они осуждают действия России на Востоке Украины, и я вместе с ними.

О роли чиновников в культуре

— Нужна ли людям искусства руководящая длань власти?

— В нашей стране почему-то сильно преувеличена роль чиновничества в регулировании вопросов, которые не нужно регулировать. Роль министерства культуры хоть федерального, хоть регионального должна быть сведена к минимуму. Это должна быть техническая работа по обеспечению деятельности коллективов или концертных организаций. У нас же почему-то все вывернуто наизнанку, и чиновники от культуры считают себя проводниками великой мудрости, позволяют себе что-то решать в творческих вопросах, что не просто глупо, но и абсурдно. Ни в Америке, ни в большинстве цивилизованных стран мира никакого министерства культуры нет, и нет надзора. У нас же чиновники от культуры словно специально созданы, чтобы мешать.

— Удачный пример взаимодействия власти и искусства есть в соседнем Иркутске, где пианист Денис Мацуев ежегодно проводит фестиваль и привозит звездных исполнителей. У нас был Хворостовский, но никакой пользы от его популярности родина, по мнению многих наблюдателей, не получила. Из музыкальных событий в жизни края на слуху разве что фестиваль стран Азиатско-Тихоокеанского региона…

— Я думаю, правильное видение процессов, которые должны происходить здесь, у нашей культурной власти или отсутствует, или глубоко скрывается, потому что никакой политики в этом направлении, ничего глобально полезного и позитивного я не вижу в том, что делается.

Азиатско-Тихоокеанский фестиваль… Понимаете, это такое мероприятие, в целесообразности которого я бы выразил сомнения, к тому же он довольно дорогой. Когда на манер фестиваля молодежи и студентов сюда привозят множество коллективов часто уровня художественной самодеятельности и на это тратят громадные деньги, понять это сложно. Не уверен, что стоит тратить столько на то, чтобы из далеких азиатских стран приглашать танцевальные коллективы, в танцах которых мы ничего не понимаем и не поймем никогда. Но — галочка поставлена, что «проведено».

Считаю, было бы правильнее проводить не раз в два года акцию, в которую нужно бухнуть кучу денег, а наладить все так, чтобы город каждую неделю имел культурное событие. Это моя мечта. Я стараюсь формировать концертные программы так, чтобы каждую неделю те или иные заслуживающие внимания солисты приезжали и выступали. Думаю, у меня получается, потому что уже несколько лет у нас полный зал. Непрерывность культурного процесса важнее, чем яркие события, которые происходят редко.

О конфликте в Красноярске и жизни на краю земли

— Как работается после возвращения? (Марк Кадин дал «МК» интервью вскоре после возвращения из Москвы, — «МК».)

— Как вам сказать… Работается по-разному, я бы не хотел сейчас еще раз делать какие-то анализы, вскрывать эту ситуацию. Хочу только сказать, что морально-психологический климат в оркестре создается годами, а разрушить его можно в один день, что и произошло у нас. Это большая ошибка и большая проблема. Не думаю, что в ближайшее время возможно восстановить климат, сделать теплой погоду в коллективе.

— Этот конфликт стал одним из самых неприятных событий в уходящем году. А что яркого и позитивного произошло с вами в 2014-м?

— Самый неприятный — не только в этом году. Я не припомню ничего подобного. В моей жизни не было никогда столько пакости, грязи, сколько получил за последнее время в Красноярске (это касается, конечно, только прослойки руководящей). Я работал в разных местах, но такого негатива по отношению к себе никогда не испытывал…

Самое яркое событие — гастроли в Новой Зеландии. Есть практика, когда гость-дирижёр играет с другими оркестрами, это часть нашей работы. Мне кажется, для любого человека попасть на край света, где дальше ничего нет, — потрясение. Природа, конечно, там сумасшедшая. Это чудесная страна. Отношения между людьми сильно отличаются. Люди открытые. В свободный день поехал в поселок вдалеке от цивилизации. Там есть мыс и дальше ничего кроме океана… Проходил по улице, было утро, и каждый местный житель здоровался и улыбался. Три поколения из нас выбивали чувство собственного достоинства и ощущения личности. Мы были общностью, а там каждый человек — отдельный персонаж. Эти улыбки — знак, что собеседника уважают. А мы здесь ни сами себя не уважаем, ни друг друга, и это очень плохо.

О будущем

— Что пожелаете в новом, 2015 году?

— Поскольку сейчас особый момент истории, я хочу всем красноярцам и себе в том числе пожелать знаете что… Ясно, что в эти финансовые катаклизмы все мы потеряем деньги — и те, у кого они есть, и те, у кого их нет, — потому что цены в магазинах будут высокие. Хочу пожелать: относитесь к этому по возможности равнодушно, не надо возмущаться и волноваться. Я последнее время вижу в магазинах, как люди волнуются. Женщина на моих глазах громко возмущалась: «Что это такое, гречка стоит так дорого!» Это не поможет. Все равно будет плохо, денег будет не хватать. Минутными выплесками негатива ничего не добьешься. Поэтому хочу пожелать спокойствия, и чтобы этот непростой период по возможности каждый из нас пережил достойно.

Ольга Соломонова
http://kras.mk.ru