muzkarta.ru | музкарта.рф «Музыкальная карта»: академическая музыка Поддержать проект
Выберите регион, страну
Читайте на эту же тему
05 декабря 2012
Коробейников: Шостакович — моя страсть с давних времен
Добавлено 06 февраля 2013 muzkarta
В субботу, в Литовской национальной филармонии, в рамках фестиваля искусств «Рождественские вечера» международной программы «Диалог культур» концертировал российский пианист Андрей Коробейников. Двадцатисемилетний музыкант – очень общительный человек нестандартного мышления.
Во время концерта А. Коробейников и Литовский национальный симфонический оркестр, под управлением Маэстро Йуозаса Домаркаса исполнили Первый концерт для фортепиано с оркестром Дмитрия Шостаковича. В программе так же прозвучали симфонические произведения В. А. Моцарта, Ф. Листа и М. Мусоргского. На «бис» пианист исполнил «Мелодию» С. Рахманинова. А. Коробейников – не только музыкант, но и дипломированный юрист, член Академии наук Сан Мариино, владеющий языком эсперанто.
- Вы знаток фортепианного творчества А. Скрябина, записали два диска его произведений. А сейчас остановились на Д. Шостаковиче. Может быть с этого композитора начнется новый период вашего творчества и «исследований»?
- Д. Шостакович – моя страсть с давних времен. Мы, музыкальные исполнители, - немного актеры, все погружаемся в различные состояния. Конечно, у каждого своя аура, свой образ, но я больше люблю тех исполнителей, которые разнообразны в разном репертуаре. Гениальные исполнители очень любят возвышать свою роль, делать ее особо значимой. Но все - таки главным человеком должен оставаться композитор. Шостакович был удивительно непосредственным композитором. Меня всегда поражало на сколько его музыка отражает именно нашу жизнь, наше время. Он настоящий композитор 20 века.
Даже Прокофьев, даже Шенберг, которые жили достаточно долго, своими корнями уходят в другую эпоху, которая закончились в 20 году. А Шостакович, в каком - то смысле Советский композитор, не в плане политической поддержки. Действительно появилась новая культура, новое ощущение жизни. Он один из самых восприимчивых композиторов, вообще ко всему, что окружает. Вспомним одно из самых серьезных произведений - 8 симфонию. Как язвительно вторая часть передает образ толпы, приветствующей Гитлера! Или третья часть, когда падали бомбы. Люди, которые помнили войну, они теряли сознание от этой непосредственности, реальности передаваемых музыкой образов. Даже мне становится плохо, когда я слушаю «Токкату», хотя взрывов мне никогда слышать не приходилось. Это звучит здесь и сейчас.
Я помню, когда еще не играл первый концерт, мне ужасно нравилась главная партия у оркестра. Вторые скрипки играют фигуру в тональности до минор. Создается впечатление, что начинается метель. Под эту музыку мне всегда представлялся Петроград (Петербург), эти все красивые, немного однообразные дома, и этот город который немножко расплывается. И как будто в пространстве над Невой, над этим, по сути грустным городом, летит в воздухе музыкальная тема концерта…
- Вспомним знаменитый конкурс П. И. Чайковского 2007 года. Вам, любимцу публики, был отрезан путь в финал. Разразился большой скандал. Как Вы сейчас, через пять лет смотрите на этот инцидент? Какие последствия?
В принципе конкурс Чайковского - была моя прихоть. На тот момент я уже работал в одном музыкальном агентстве на западе, у меня уже было много концертов, запланированных сессий звукозаписи. Одну пришлось отменить из-за конкурса, что не понравилось моему начальству. Но бабушка, мама, московские педагоги, все хотели, что бы я участвовал. В России к конкурсу Чайковского относятся немного по - другому чем на западе. У них это один из конкурсов, а у нас это будто конец всей жизни, он решает все.
Единственное, что я могу сказать, что было очень странное ощущение. У меня были записи и подготовка к другим концертам в это же время. Я приезжал на туры и сразу уезжал. Я тогда не понимал всего этого ажиотажа. Чувствовал какое-то напряжение, чувствовал, что публика слушает, а часть жюри - демонстративно нет. Многих из них я знал давно, но не понимал, что творится. Не понимал, почему в 10 часов утра собрался полный большой зал консерватории. Удивился и вместо обычного на конкурсах - «Спасибо, достаточно», услышав «Андрей стоп, перебор». Хотя они не дослушали всего одну минуту. Я исполнял 24 прелюдии и фуги Д. Шостаковича. Они знали, что осталось играть всего две страницы. Чувствовалось, что это было сделано специально и непонятно почему.
Потом удивила реакция публики, которая не переставала аплодировать и заставила жюри выйти из зала. После меня без перерыва должен был выйти другой конкурсант, а публика не прекращала аплодировать. Я не знаю, сколько это продолжалось. Я уже успел переодеться, а они все аплодировали. Тогда был объявлен технический перерыв.
Я не понял что произошло. Позже многие утверждали, что я что–то неподобающее сказал членам комиссии. Ничего подобного не было. После жюри мне сказали, что все было прекрасно, но не надо было играть Шостаковича, а вместо этого надо было исполнить «Картинки с выставки» М. Мусоргского, и тогда я бы прошел в финал. То есть неважно как, главное, что Мусоргский. Вот из-за чего мне особенно обидно. Но все это неважно. Было много хороших отзывов и по России, и за рубежом, я получал много писем. Все это было очень приятно.
- Ваше образование поражает. В девятнадцать лет с золотой медалью Вы окончили консерваторию П. И. Чайковского – в свое время это оказалось под силу только великому С. Рахманинову. Позже стажировались в Лондонском королевском музыкальном колледже. Мало того – будучи двенадцати лет поступили в Европейский юридический университет. В 2003 – 2004 годах преподавали в нем, опубликовали несколько статей. И после всего этого поступили в юридическую аспирантуру Московского Государственного Университета (МГУ). К сожалению, не удалось написать кандидатскую диссертацию. Планируете к ней вернуться?
- Диссертация была написана. Но в то время менялись законы, терминология, надо было заново ее отредактировать. А в это время было запланировано множество концертов. Я подумал – кому эта диссертация интересна, кто будет ее читать? Особенно в России. У меня уже был опыт судебных тяжб, я избежал военной службы. Судился с военными комитетами. Меня просто уничтожил правовой нигилизм самих судей.
Наука права, конечно, очень интересна, особенно понравилась теоретическая ее часть, даже успел читать лекции. Но практика в России нисколько не привлекала. У меня есть друзья, работающие в этой сфере, и я вижу, как они мучаются – теория и практика постоянно идут в разрез. Вся практика – как выкрутиться одному или другому начальнику. С наукой это не имеет ничего общего.
- Интересное совпадение: недавно гостивший в Вильнюсе Ваш коллега пианист Николай Луганский свою музыкальную «практику» начал с песни «Пусть всегда светит солнце», а Вы в детстве в хоре пели «Переведи меня через Майдан».
Была интересная история, связанная с этими словами. Потому что никаких планов по поводу музыки у меня не было. Родители слушали пластинки бардов – Сергея и Татьяны Никитиных, Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого. Эта песня Булата Окуджавы посвящена умершему Владимиру Высоцкому, написана в память о нем. Теперь я это знаю. Слова, полные трагизма, поет старый, опытный человек. Он ведет своего сына по площади, в конце которой – смерть. Абсолютный трагизм. Я выучил слова, но тогда и половины их не осознавал. На сцене было много детей, стоявшая передо мной девочка очень стеснялась. А я – нисколько. «Можно, я спою?» - спросил. «Пожалуйста». Помню, в зале – гробовая тишина, а на сцене малыш трех с половиной лет поет этот драматический текст. Наверное, им надоело слушать и так меня решили отдать учиться игре на фортепиано.
М.Клусас
ru.delfi.lt
Во время концерта А. Коробейников и Литовский национальный симфонический оркестр, под управлением Маэстро Йуозаса Домаркаса исполнили Первый концерт для фортепиано с оркестром Дмитрия Шостаковича. В программе так же прозвучали симфонические произведения В. А. Моцарта, Ф. Листа и М. Мусоргского. На «бис» пианист исполнил «Мелодию» С. Рахманинова. А. Коробейников – не только музыкант, но и дипломированный юрист, член Академии наук Сан Мариино, владеющий языком эсперанто.
- Вы знаток фортепианного творчества А. Скрябина, записали два диска его произведений. А сейчас остановились на Д. Шостаковиче. Может быть с этого композитора начнется новый период вашего творчества и «исследований»?
- Д. Шостакович – моя страсть с давних времен. Мы, музыкальные исполнители, - немного актеры, все погружаемся в различные состояния. Конечно, у каждого своя аура, свой образ, но я больше люблю тех исполнителей, которые разнообразны в разном репертуаре. Гениальные исполнители очень любят возвышать свою роль, делать ее особо значимой. Но все - таки главным человеком должен оставаться композитор. Шостакович был удивительно непосредственным композитором. Меня всегда поражало на сколько его музыка отражает именно нашу жизнь, наше время. Он настоящий композитор 20 века.
Даже Прокофьев, даже Шенберг, которые жили достаточно долго, своими корнями уходят в другую эпоху, которая закончились в 20 году. А Шостакович, в каком - то смысле Советский композитор, не в плане политической поддержки. Действительно появилась новая культура, новое ощущение жизни. Он один из самых восприимчивых композиторов, вообще ко всему, что окружает. Вспомним одно из самых серьезных произведений - 8 симфонию. Как язвительно вторая часть передает образ толпы, приветствующей Гитлера! Или третья часть, когда падали бомбы. Люди, которые помнили войну, они теряли сознание от этой непосредственности, реальности передаваемых музыкой образов. Даже мне становится плохо, когда я слушаю «Токкату», хотя взрывов мне никогда слышать не приходилось. Это звучит здесь и сейчас.
Я помню, когда еще не играл первый концерт, мне ужасно нравилась главная партия у оркестра. Вторые скрипки играют фигуру в тональности до минор. Создается впечатление, что начинается метель. Под эту музыку мне всегда представлялся Петроград (Петербург), эти все красивые, немного однообразные дома, и этот город который немножко расплывается. И как будто в пространстве над Невой, над этим, по сути грустным городом, летит в воздухе музыкальная тема концерта…
- Вспомним знаменитый конкурс П. И. Чайковского 2007 года. Вам, любимцу публики, был отрезан путь в финал. Разразился большой скандал. Как Вы сейчас, через пять лет смотрите на этот инцидент? Какие последствия?
В принципе конкурс Чайковского - была моя прихоть. На тот момент я уже работал в одном музыкальном агентстве на западе, у меня уже было много концертов, запланированных сессий звукозаписи. Одну пришлось отменить из-за конкурса, что не понравилось моему начальству. Но бабушка, мама, московские педагоги, все хотели, что бы я участвовал. В России к конкурсу Чайковского относятся немного по - другому чем на западе. У них это один из конкурсов, а у нас это будто конец всей жизни, он решает все.
Единственное, что я могу сказать, что было очень странное ощущение. У меня были записи и подготовка к другим концертам в это же время. Я приезжал на туры и сразу уезжал. Я тогда не понимал всего этого ажиотажа. Чувствовал какое-то напряжение, чувствовал, что публика слушает, а часть жюри - демонстративно нет. Многих из них я знал давно, но не понимал, что творится. Не понимал, почему в 10 часов утра собрался полный большой зал консерватории. Удивился и вместо обычного на конкурсах - «Спасибо, достаточно», услышав «Андрей стоп, перебор». Хотя они не дослушали всего одну минуту. Я исполнял 24 прелюдии и фуги Д. Шостаковича. Они знали, что осталось играть всего две страницы. Чувствовалось, что это было сделано специально и непонятно почему.
Потом удивила реакция публики, которая не переставала аплодировать и заставила жюри выйти из зала. После меня без перерыва должен был выйти другой конкурсант, а публика не прекращала аплодировать. Я не знаю, сколько это продолжалось. Я уже успел переодеться, а они все аплодировали. Тогда был объявлен технический перерыв.
Я не понял что произошло. Позже многие утверждали, что я что–то неподобающее сказал членам комиссии. Ничего подобного не было. После жюри мне сказали, что все было прекрасно, но не надо было играть Шостаковича, а вместо этого надо было исполнить «Картинки с выставки» М. Мусоргского, и тогда я бы прошел в финал. То есть неважно как, главное, что Мусоргский. Вот из-за чего мне особенно обидно. Но все это неважно. Было много хороших отзывов и по России, и за рубежом, я получал много писем. Все это было очень приятно.
- Ваше образование поражает. В девятнадцать лет с золотой медалью Вы окончили консерваторию П. И. Чайковского – в свое время это оказалось под силу только великому С. Рахманинову. Позже стажировались в Лондонском королевском музыкальном колледже. Мало того – будучи двенадцати лет поступили в Европейский юридический университет. В 2003 – 2004 годах преподавали в нем, опубликовали несколько статей. И после всего этого поступили в юридическую аспирантуру Московского Государственного Университета (МГУ). К сожалению, не удалось написать кандидатскую диссертацию. Планируете к ней вернуться?
- Диссертация была написана. Но в то время менялись законы, терминология, надо было заново ее отредактировать. А в это время было запланировано множество концертов. Я подумал – кому эта диссертация интересна, кто будет ее читать? Особенно в России. У меня уже был опыт судебных тяжб, я избежал военной службы. Судился с военными комитетами. Меня просто уничтожил правовой нигилизм самих судей.
Наука права, конечно, очень интересна, особенно понравилась теоретическая ее часть, даже успел читать лекции. Но практика в России нисколько не привлекала. У меня есть друзья, работающие в этой сфере, и я вижу, как они мучаются – теория и практика постоянно идут в разрез. Вся практика – как выкрутиться одному или другому начальнику. С наукой это не имеет ничего общего.
- Интересное совпадение: недавно гостивший в Вильнюсе Ваш коллега пианист Николай Луганский свою музыкальную «практику» начал с песни «Пусть всегда светит солнце», а Вы в детстве в хоре пели «Переведи меня через Майдан».
Была интересная история, связанная с этими словами. Потому что никаких планов по поводу музыки у меня не было. Родители слушали пластинки бардов – Сергея и Татьяны Никитиных, Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого. Эта песня Булата Окуджавы посвящена умершему Владимиру Высоцкому, написана в память о нем. Теперь я это знаю. Слова, полные трагизма, поет старый, опытный человек. Он ведет своего сына по площади, в конце которой – смерть. Абсолютный трагизм. Я выучил слова, но тогда и половины их не осознавал. На сцене было много детей, стоявшая передо мной девочка очень стеснялась. А я – нисколько. «Можно, я спою?» - спросил. «Пожалуйста». Помню, в зале – гробовая тишина, а на сцене малыш трех с половиной лет поет этот драматический текст. Наверное, им надоело слушать и так меня решили отдать учиться игре на фортепиано.
М.Клусас
ru.delfi.lt
ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal