«Музыкальный Клондайк»: Дмитрий Сибирцев: «Театру пора вырваться за пределы сада „Эрмитаж“»

В октябре 2012 года директором столичного театра «Новая опера» имени Е. Колобова стал успешный продюсер музыкальных проектов, пианист-концертмейстер Дмитрий Сибирцев. Это назначение явилось неожиданностью только для тех, кому не довелось встречаться и работать с этим человеком, сумевшим добиться впечатляющих успехов в таких разных сферах, как концертно-исполнительская и административно-продюсерская деятельность.

— Вашему, Дмитрий, становлению на музыкальном поприще, очевидно, в немалой степени способствовали семейные гены.
— По папиной линии у меня было, пожалуй, одно поколение музыкантов. Отец родился в Симферополе, а затем его родители уехали на Дальний Восток. Семья не была музыкальной, хотя многие в ней обладали определенными музыкальными данными. Один из родственников был революционером, и его сожгли в топке вместе с Сергеем Лазо. Его именем назван городок Сибирцево около Владивостока, а в фильме «Владивосток - 1918» этого персонажа сыграл Сергей Ростоцкий. Мой дед по отцу принадлежал к офицерскому сословию. Он был вынужден уничтожить все свидетельства своей прежней жизни: фотографии, форму, и только благодаря этому спас свою жизнь. Человеком, который привел меня в музыку, была мама, очень талантливый человек. Она не стала профессионально заниматься музыкой, хотя была единственной в нашей семье, кто поступил в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории по скрипке. Но затем она ушла в юриспруденцию. Её брат – тенор - долгое время служил в Краснознамённом ансамбле, а её отец был знаменитым баянистом этого коллектива, озвучивал многие фильмы, в том числе «Сказание о земле Сибирской» и «Трактористы». Всё, что на экране играли Дружников и Крючков, на самом деле играл мой дед в составе трио. Он аккомпанировал многим великолепным певцам, в числе которых была Надежда Обухова.

— Безусловно, Вы гордитесь и своим отцом Александром Сергеевичем Сибирцевым, известным певцом-тенором и опытным театральным деятелем.

— Мой отец сделал блестящую карьеру. Он народный артист России, лауреат Государственной премии имени М.Глинки - за партию Пьера Безухова в опере Сергея Прокофьева «Война и мир». Несмотря на солидный возраст, отец и сегодня в прекрасной форме. Недавно в концерте «Посвящение Паваротти» в Московском доме музыки он продемонстрировал молодым участникам концерта подлинный класс, исполнив труднейшие арии Калафа из «Турандот», Канио из «Паяцев» и стретту Манрико из «Трубадура».

— А теперь о Вашем собственном пути в музыку.

— Вначале я учился в московском Мерзляковском училище, затем по семейным обстоятельствам уехал в Екатеринбург, где поступил в консерваторию. Это были 1989 – 1993 годы. В этом городе мне понравилось. Там был хороший оперный театр с великолепными певцами, а в консерватории – прекрасные педагоги. Из её стен выходили замечательные специалисты, которые буквально наводнили Москву и Санкт-Петербург. Изначально я думал о работе ведущим теле- и радиопрограмм, занимался этим в Екатеринбурге, где Михаил Мугинштейн организовал оперный клуб. А затем отец позвал меня в Самару заведующим литературной частью оперного театра, директором и ведущим солистом которого он был. Я полагал, что это откроет мне дорогу к организации концертов, программ, фестивалей. К этому времени относится и моё появление на сцене в качестве концертмейстера. Я аккомпанировал участникам различных конкурсов и фестивалей, втянулся в это дело. Так в моей жизни постепенно многое стало меняться, и это было очень интересно.

— Я знаю, с каким вниманием относилась к Вам великая Ирина Константиновна Архипова.

— К моему огромному счастью, Ирина Константиновна была свидетелем многих моих выступлений и в какой-то момент стала привлекать меня к работе на международных конкурсах вокалистов. На них я играл многим певцам, да и сам стал лауреатом нескольких таких конкурсов. Это подарило знакомство и дружбу со многими прекрасными музыкантами. В жизни часто все происходит в нужное время. Совпало: отец оставил должность директора Самарской оперы и в это же время Ирина Константиновна позвала меня в Москву руководителем музыкальных программ её фонда. В этой ипостаси я пробыл четыре года. Было очень много хорошего, мы создавали масштабные программы, проводили конкурсы, абонементы камерных концертов. Я счастлив, что в период работы в фонде были моменты, когда Ирина Константиновна подходила к роялю и просила меня позаниматься с ней. Мы готовили с ней старинную программу, которую она затем исполнила в сопровождении органа. Это был замечательный опыт. Главным делом жизни Ирины Константиновны была помощь молодым певцам. За это ей благодарны сотни талантливых артистов. Встречая тех, кто стал лауреатом премии Фонда Ирины Архиповой, видишь, что никто из них не потерялся, все сделали достойную оперную карьеру. Горжусь тем, что и сам являюсь лауреатом этой премии.

— И всё же, в какой-то момент Вы решили изменить свою жизнь.

— Это произошло в одночасье. В 2006 году с группой ребят мы расстались с фондом и организовали свой проект «ТенорА XXI века», который существует по сей день, правда, с меняющимся составом участников. В этом проекте мы занимаемся не только классикой. Создали 25 различных программ, в которых звучит популярная музыка, песни советских композиторов.

— И вот, как снег на голову, сообщение о Вашем назначении директором московской «Новой оперы». Как это получилось, наверняка был конкурс?

— Я знаю многих из тех, кто претендовал на эту должность. Сам участвовать в конкурсах очень не люблю. Не скажу, что потратил много времени на концепцию, которую представил. Составил её за один авиаперелет, написав на компьютере своё видение того, что в этом театре нужно сделать в первую очередь. Конечно, я консультировался с отцом: его огромный опыт позволяет ему давать советы. Честно говоря, поначалу у меня был чисто спортивный интерес - чем чёрт не шутит. Для себя совершенно чётко определил: если эта должность будет абсолютно не совместима с моей исполнительской деятельностью, то все это ненадолго. Пока умудряюсь успевать. Надеюсь, что первый год – самый тяжёлый. Специально подписал контракт только на один год. Это было обоюдное желание с работодателем: когда на такую ответственную должность приходит достаточно молодой для чиновника человек, к нему нужно присмотреться. Но и моё мнение учитывалось: зачем подписывать долгосрочный контракт, если мне вдруг захочется полностью окунуться в исполнительство.

— У Вас, безусловно, свое видение стратегии и будущего «Новой оперы».

— Я не могу сломать, переделать всё сразу. Да это было бы и совершенно неправильно: у театра имеются большие достижения, богатейшая история и наследие, связанное с Евгением Колобовым, с теми, кто работал на этой сцене. Сейчас труппа серьёзно укомплектована, в ней прекрасные солисты. Но я считаю, что театру пора, наконец, вырваться за пределы сада «Эрмитаж», постараться сделать так, чтобы сюда пошла и немного другая публика. Хочется, чтобы зрители, постепенно отошедшие от «Новой оперы» после ухода из жизни Евгения Колобова, всегда помнили, что созданный им театр не забывает свою историю и своего основателя.

— Что же мешало в реализации этой политики?

— Возникли трения с продолжавшими работать в театре наследниками Евгения Владимировича. Они уверовали, что являются полноправными хозяевами «Новой оперы», забыв, что у театра имеется учредитель – Правительство Москвы, которое всем платит зарплату. В театре начали возникать конфликтные ситуации, в которые, к сожалению, оказалась вовлеченной вдова Колобова Наталья Григорьевна Попович – главный хормейстер театра, длительное время являвшаяся председателем его художественной коллегии. Она, естественно, приняла сторону своих родственников: дочери, завлита театра, и зятя, заместителя директора по общим вопросам - в настоящее время они уволились из театра. Мои отношения с наследниками Евгения Колобова не сложились, поскольку у нас разное видение дальнейшего развития театра. Считаю, что как директор обладаю полномочиями, позволяющими мне самостоятельно руководить театром. И если это встречает сопротивление и мне начинают вставлять палки в колеса, значит, наши пути расходятся.

— Сложилось впечатление, что в Москве наблюдается общая тенденция разбередить некие застоявшиеся, с точки зрения руководства сферой культуры, «гнёзда».

— Такая тенденция, безусловно, есть. Наверное, пришло время повсеместно что-то менять к лучшему. Та же «Новая опера» должна быть конкурентоспособной. Через полтора года откроется новое здание «Геликоноперы», и в этот театр, безусловно, пойдут. Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко уже давно оказывает серьёзную конкуренцию Большому театру. Считается даже, что в этом театре многое обстоит более благополучно, чем в Большом. Значит, и в «Новой опере» нужно что-то предпринимать. В частности, мне было очень сложно решать вопросы приглашения артистов для участия в спектаклях и фестивалях театра. Любой артист, работающий в труппе на постоянной основе, должен постоянно чувствовать конкуренцию гастролёров - это способствует творческой мобилизации. Мне очень приятно, что на постановку «Пиковой дамы», намеченную на ноябрь нынешнего года, мне удалось заполучить главного дирижёра Одесской оперы великолепного маэстро Александра Самуиле.

— Какими видятся Вам дальнейшие перспективы Вашей работы в «Новой опере»?

— Сейчас ситуация такая: если по каким-то причинам Департамент культуры Москвы не продлит со мной контракт, это будет решение исключительно департамента, которое я, естественно, приму с уважением. Но собственного желания уйти в отставку у меня нет. Хотя бы потому, что прекрасно понимаю последствия такого решения для тех, кто поверил и мне, и в грядущие перемены в театре. Я в ответе за этих людей.

Беседовал Валерий ИВАНОВ

Газета «Музыкальный клондайк» №5 (126) май 2013 (PDF-версия газеты)