От краха спасёт музыка. Владимир Ланде: «У искусства мощная очищающая сила»

Дирижер рассказал о секретах пиара Паганини и о том, почему надо быть осторожным, приглашая Стинга в Красноярск.

Он жил в Америке, активно гастролировал в Новой Зеландии, Австралии, Великобритании, России, Европе, Латинской Америке, Азии, работал главным приглашённым дирижёром в Санкт-Петербургском государственном симфоническом оркестре, сотрудничал со многими именитыми оркестрами, в том числе и в США. А год назад Владимир Ланде принял приглашение губернатора Красноярского края и возглавил красноярский академический симфонический оркестр.

С медведями не встретился

— Владимир Борисович, в Красноярске вы уже почти год. Успели полюбить сибирскую природу? Готовы здесь осесть основательно?

— Природа здесь уникальная, но ещё более уникальными оказались люди. За этот год мы с женой приобрели в Красноярске много друзей. Нам импонирует открытость и духовность красноярцев и то, с каким интересом они воспринимают музыку. Что касается окрестностей — увы, из-за недостатка свободного времени всего ещё увидеть не удалось.

Однажды, показывая моему итальянскому менеджеру город, мы заехали в Бобровый лог, поднялись по канатной дороге, но не дошли до Столбов — из громкоговорителя объявили об опасности встречи с медведем. Это привело итальянца в полный восторг — подтвердило типичное представление «западного» человека о Сибири. (Улыбается.)

Дивногорск, где я побывал во время проекта «Оркестр на траве», произвёл на меня большое впечатление. Пейзажи просто фантастические! Да и каждый день, приходя в филармонию, я заряжаюсь энергией от вида, открывающегося из окна моего кабинета. Разбег двух рек, Качи и Енисея, их слияние, простор, полёт… Работая во многих точках земного шара и имея возможность задержаться в каждой из них, я здесь, потому что полюбил Красноярск, край и людей, которые здесь живут.

— Пришлось ли отказаться от зарубежных и российских проектов в связи с переездом в Сибирь?

— Конечно, когда я получил приглашение возглавить Красноярский академический симфонический оркестр, пришлось отказаться от многих предложений. Перестал так интенсивно работать с Санкт-Петербургским государственным академическим симфоническим оркестром, сократил количество моих концертов в США. Многие проекты по звукозаписи и гастролям перевёл на красноярский оркестр. Но это мой выбор. Убеждён, что наша совместная работа с музыкантами даст прекрасные результаты.

Соль-струна Паганини

— Трансляция концертов по интернету, вечера, где музыкальное исполнение подкрепляется ароматами, выступления на городской лужайке… Классическая музыка нуждается в столь активном и креативном маркетинговом продвижении, или просто вы не видите рамок для бытования музыки в нашей жизни?

— Ошибка полагать, что музыка не нуждается в том, чтобы её пропагандировали. Вспомним о Паганини — мастере рекламы, которому враги «перерезали» струны на скрипке, оставив лишь одну — соль-струну. Объявив об этом публике, он изобразил полную растерянность, но тут же «вышел из положения» и сыграл концерт на одной соль-струне, сорвав шквальные овации! В действительности же за два года до этого он начал писать вариацию для соль-струны, а потом правильно это подал. Я не говорю, что мы будем пользоваться такими приёмами, но чувствую, что мы должны обеспечить возможность большой публике найти и открыть свою дверь в мир вдохновляющей и пробуждающей душу классической музыки.
— Вы выступали со Стингом, Рэем Чарльзом, Стиви Уандером. С Уиллом Смитом исполняли рэп в сопровождении симфонического оркестра… Ожидают ли красноярскую публику подобные эксперименты?

— Да, мы пригласим, возможно, некоторых из названных и других знаменитых артистов. Но, считаю, надо быть осторожным. Важно ведь не просто привезти модную звезду, а понять, что это даст музыкантам и публике, максимально обогатить творческий потенциал людей.

Искусство — отживший метод?

— Реально ли юному дарованию из глубинки в наши дни пробиться в столичные города и вузы, где его талант получит достойную огранку?

— Меня поразил проект Дениса Мацуева, который очень трепетно относится к музыкантам из Сибири. Он максимально использует свои возможности, чтобы найти талантливых ребят и помочь им в их развитии. Думаю, это задача каждого педагога и профессионального музыканта. Мы все должны помогать юным дарованиям развивать их таланты, причём на высоком профессиональном уровне.

— Между тем в последние годы сокращается финансирование бюджетных мест для гуманитарных специальностей, делается акцент на экспертов технических отраслей. Чем чреват такой перекос, на ваш взгляд?

— Это, увы, веяние нашего времени, и оно в меньшей степени проявляется в России, чем в других странах. Человечество проходит через этот неблагоприятный период, когда всем кажется, что воспитание детей через искусство — отживший метод. Но некоторые забывают, что дети — это наше будущее, и нельзя вычитать деньги из их воспитания. У ребёнка, который вырос на живописи, музыке, литературе, по-другому выстроены нейрологические связи. Даже если он не станет художником — образование в сфере искусства прививает работоспособность, жажду поиска новых путей, даёт чувство баланса между академизмом и творческим движением.

— Симфоническая музыка — удовольствие не из дешёвых. На Западе его оплачивают зачастую меценаты. Справедливо ли, что в условиях кризиса государство в России продолжает поддерживать дорогие музыкальные коллективы?

— Давайте вспомним, что мы с вами знаем о древней Греции, Риме, Византии? Артефакты. Произведения искусства. Жизнедеятельность человека обязана быть духовной. Если кто-то работает на 150%, но не понимает, для чего, то результат, как ни бейся, будет минимальным. Чтобы эту духовность не только не потерять, а двигаться вперёд, нам необходимо развивать искусство. Это показатель того, что нас ждёт завтра.

Западные меценаты обычно ждут от музыкантов то, что привыкли слышать, когда были молодыми, — лет 50 назад, и когда были сформированы их взгляды. Поддержка же государством арт-проектов позволяет делать что-то новое. Привносить новое дыхание. Экспериментировать. Но я воспринимаю наше выступление не только как попытку показать, что мы можем, а как связь с публикой, энергетический посыл людям и получение отклика от них. И этот процесс взаимного воздействия должен становиться очищающим. Искусство призвано возвышать, давать позитивный импульс человеку, необходимый для жизни.

Злая депрессия

— Сейчас, когда политическая обстановка в стране и мире не­стабильная, не думаете вернуться в США?

— Я продолжаю работать во многих точках мира, в том числе и в США, Азии, Латинской Америке и Европе. Но главное — где мне комфортнее с людьми. А обстановка в мире действительно ужасающая, и гораздо хуже, чем нам всем кажется. И здесь, я позволю себе сказать, это заслуга непрофессионализма в политике. Увы, дипломатия сейчас — мёртвое искусство. Никто не думает, как договориться. Мы просто выбираем из двух худших вариантов чуть более хороший, но он всё равно ведёт к краху. И оптимизма сейчас нет ни у одного здравомыслящего человека. Поэтому, мне кажется, задача каждого живого организма — привносить хоть каплю позитивного в мир.

— Как думаете, что может избавить людей от тревожности, которая сама собой в душе рождается, как только посмотришь вечерние теленовости?

— Настоящее искусство! Вот заметьте: посмотрев хороший фильм или послушав хорошую музыку, вы чувствуете вдохновение, прилив сил, желание жить и работать. А после новостей, преподнесённых в депрессивной форме, уже ничего не хочется. Вижу выход в том, чтобы каждый осознанно делал выбор, чему он отдаёт свои силы, своё внимание, своё сердце.

Досье:

Владимир ЛАНДЕ. Родился в 1962 году в Ленинграде. В 1986 году окончил Санкт-Петербургскую консерваторию. С 1989 года жил в США. С 2008 по 2015 годы — главный приглашённый дирижёр Санкт-Петербургского государственного академического симфонического оркестра. С апреля 2015 года — главный дирижёр Красноярского академического симфонического оркестра. Женат, есть сын.

www.krsk.aif.ru