Первое, что довольно часто делают выпускники российских музыкальных вузов после получения диплома, — уходят из профессии. Бросают «большую музыку» как победители и лауреаты серьезных конкурсов, так и крепкие середняки. Причина — отсутствие карьерных перспектив.
Карьера профессионального музыканта из России иногда развивается вопреки логике: можно годами сидеть без работы, но стоит предложить себя Европе, Китаю или США, где сама система заточена на поиск талантов, и получить там известность, как тут же появляются приглашения от российских площадок. Если же пытаться устроить карьеру, не выезжая за границу, то судьба может сложиться плачевно, несмотря ни на какие регалии и награды. Многих ждет работа в музыкальной школе. И хорошо, если школа находится в большом городе. Работать в регионах желающих мало — музыкантов не хватает. Неединичный случай, по признаниям музыкантов, когда приезжаешь на репетицию в какой-нибудь город, а фагота нет. Фагот в другом оркестре или репетирует в соседнем городе.
После консерватории, когда кажется, что вот-вот и начнется настоящая «музыкальная жизнь», мало кто согласится на место учителя музыки или музработника в детском саду. Как рассказывает преподаватель десятилетки им. Гнесиных Ольга Воробьева, работа преподавателем в музыкальной школе сложная и, в общем-то, неблагодарная: ребенка надо доучить, представить. Преподаватель заведомо имеет дело с детьми, которые, за редким исключением, не собираются связывать свою судьбу с музыкой. В итоге, если работать только в ДМШ, это неминуемо приводит к профессиональной и творческой деградации. После получения диплома можно начать работать ассистентом при профессоре. Однако если раньше это была почетная должность, то сегодня — большая нагрузка и мизерная зарплата. Часто музыканты имеют лишь теоретические перспективы продвижения по карьерной лестнице в собственных вузах, потому и профессорское будущее многими рассматривается как нелучший вариант. Тем более что для этого нужно иметь завидное терпение, так как продвижение идет очень медленно. И, чтобы чувствовать себя финансово защищенными, выпускники устраиваются, к примеру, продавцами-консультантами в музыкальные магазины.
Формально возможности для продвижения у профессиональных музыкантов есть, но они настолько далеки от российских реалий, что любой из выпускников музыкальных вузов и училищ, если он хочет оставаться в профессии, в первую очередь ищет работу за границей. Считается, что оперным певцам повезло больше — ими занимаются крупнейшие мировые агентства. Но в России реализоваться сложно потому, что само устройство музыкально-театрального мира не предполагает быстрого взлета, за исключением единичных случаев. В музыкальные театры выпускников зачастую берут только для заполнения штата. И не факт, что, попав туда, певец получит партию.
«В наших театрах порой царит вкусовщина и клановость. Если ты не в милости у начальства, то уровень профессионализма может ничего не значить. В редких случаях обращают внимание на талант, — говорит приглашенный артист Большого театра Максим Кузьмин-Караваев. — Я шесть лет работал в одном из ведущих театров России, почти не получал партий, но все эти годы регулярно пел на престижных сценах мира. В наших театрах у певцов нет выбора: надо петь все, что тебе дают, независимо от того, нравится тебе это или нет, подходит к типу голоса или не подходит».
Ситуация не устраивает и Министерство культуры, которое пытается исправить ситуацию с помощью различных программ и проектов. Но этой поддержки явно недостаточно, так как государственного агентства по организации концертов молодых музыкантов в России нет. Чтобы сохранить интерес к профессии, продвигать своих студентов начинают региональные консерватории, которые проводят так называемые ярмарки выпускников, куда приезжают работодатели: руководители филармоний, театров, учебных заведений, концертных организаций. Они прослушивают студентов, прямо в консерватории заключаются договоры. Именно в таком подходе видят решение проблемы и сами музыканты: если вузы взялись за обучение, то они должны озаботиться и его будущей концертной деятельностью.
В последние годы все чаще слышны разговоры о системе распределения, которая была в СССР. Она кажется адекватной и способной остановить массовое бегство музыкантов за границу. «Не может быть так, чтобы все были выдающимися музыкантами. Рихтеры и Гиллельсы рождаются раз в несколько десятилетий. Система распределения, которая была, несмотря на то что мы много ругаем те времена, была не такая плохая: студенты, которые оканчивали консерватории, если не попадали в симфонические оркестры, филармонии, шли в школы и училища — у них был гарантированный заработок. Сегодня этого нет, что является главной трагедией нашей профессии», — считает пианист Денис Мацуев.
Российские музыканты имеют больше шансов найти работу в других странах. Их охотнее берут в европейские и американские оркестры, обеспечивают всем необходимым, а правительства и фонды оплачивают им учебу в лучших музыкальных вузах мира. Но чтобы Россия стала для них такой же привлекательной, достаточно создать хорошо работающую систему гастролей. Если будет где и перед кем выступать, музыканты сами смогут заработать себе и на жизнь, и на дополнительное образование. Это показал опыт Китая и Японии, где концертные залы под завязку забиты публикой от 17 до 25 лет.
Однако сегодня для организации концертов в регионах просто не хватает квалифицированных специалистов по раскрутке концертов. Для организации концертов нужно, чтобы принимающая сторона профессионально делала качественную рекламу, продавала билеты, создавла ажиотаж. Иначе музыканты оказываются невостребованными: их не ждут с новыми выступлениями, у них не повышаются гонорары…
Пока же сотни молодых людей, опускаясь до уровня вынужденных переселенцев, соглашаются на работу даже в небольших европейских оркестрах, чтобы не потерять квалификации и оставаться в профессии.
www.ng.ru/kartbla…html