Счастливый случай

Иногда оглядываясь назад и анализируя прошлое, мы думаем: «Это судьба, счастливый случай, удачное стечение обстоятельств, везение и т. д.»

Название можно придумать любое. Важнее то, что такие случаи ставят жизнь с ног на голову, меняют ее дальнейшее течение, открывая нам нечто новое. Именно так в один момент изменилась жизнь иркутского (теперь уже санкт-петербургского) контрабасиста Евгения Рыжкова.

В начале мая в Иркутске прошли гастроли контрабасиста Евгения Рыжкова, но в нашей редакции узнали об этом гораздо раньше: от жениного педагога, музыканта и композитора Михаила Лаписа. Представленный вам материал был записан за два раза: Евгений и Михаил Израилевич рассказали нам друг о друге, не находясь рядом. Мы представляем вам разговор с учителем и учеником о музыке, учебе, любви, настоящем и будущем.

— Евгений, контрабас — очень экстравагантный музыкальный выбор. Чаще всего ведь дети выбирают пианино или гитару, правда?

— Правда. А на контрабасе я начал учиться играть, можно сказать, от безысходности. Когда я в 11 лет пришел в музыкальную школу, то мест на фортепиано и гитару уже не было. Мне предложили идти либо в класс ударных, либо в только что открывшийся класс контрабаса. Седьмая музыкальная школа размещалась трех отдельных зданиях, а мы с родителями просто пошли в то, которое было ближе. Именно там оказался класс контрабаса, но менять нам ничего не захотелось.

Неуемная энергия моего преподавателя Михаила Израилевича Лаписа, его энтузиазм и одаренность, человеческие качества развеяли все мои сомнения. Я был в восторге от огромных возможностей контрабаса и его звучания!

— Вы так полюбили свое новое увлечение благодаря педагогу?

— Я считаю, что первое впечатление об инструменте создает именно педагог. Все зависит от него, а Михаил Израилевич заинтересовал меня так, что остановиться было уже просто невозможно. Когда пошли областные, городские и региональные конкурсы, победы в них, первые места (вторых и третьих не было), появился азарт, я почувствовал вкус победы. Любовь к музыке стала настолько большой и значимой, что я решил поступать в музыкальный колледж, где у Михаила Израилевича также был класс контрабаса. Вместе с тем родители настояли на том, чтобы я окончил 11 классов, поэтому пришлось учиться два года в школе параллельно с первыми курсами колледжа.

— Неизменные первые места на конкурсах разного уровня, безусловно, говорят о таланте. Вы считаете себя талантливым музыкантом?

— Я совершенно спокойно к себе отношусь. Все эти слова про одаренность — клише. Единственное, могу заметить, что уже в музыкальной школе я играл произведения, которые играют не только в училищах, но и консерваториях. Всему этому меня научил Михаил Израилевич, и это факт.

С победами на всевозможных конкурсах и активным музыкальным развитием у меня даже никогда не возникало сомнений, что я выбрал свое дело.

— Как вам, маленькому 11-летнему мальчугану, удавалось играть на 10-киллограммовом инструменте?

— Хороший вопрос! Одна из проблем наших музыкальных школ в том, что в них нет маленьких контрабасов. Маленькие «половиночки» существуют, но их очень мало и в основном они используются заграницей. Когда я пришел в класс, то был небольшого роста, а контрабасы были только большие. Хуже того: контрабас был всего один. Это только сейчас их при моей музыкальной школе уже три. Папа и Михаил Израилевич придумали замечательную идею: я был слишком мал, чтобы нажимать ноты на грифе, поэтому мне сделали маленькую табуреточку. На первых конкурсах в начале концерта выходил педагог и выносил мне инструмент. Зрители думали: «А где же исполнитель?» После чего выбегал я со смычком и табуреточкой и, взобравшись на нее, начинал играть. Такое забавное зрелище было в первые годы.

Михаил Израилевич Лапис: Я все думал, как же он такой маленький будет стоять за большим инструментом? Тогда мы придумали с его папой сделать табуреточку. Так он и выступал: я ставил контрабас на сцене, а он забирался на табуреточку и играл. А когда я играл для детей в классе, Женя замирал. Такого слушателя я никогда не видел. После этого я стал брать его на все свои выступления. Он всегда приходил с мамой и с цветами.

— Вы родились и до 2010 года учились в Иркутске. Много ли дал вам родной город?

— Можно сказать, что он дал мне все. Здесь прошло все мое детство, учеба, первые конкурсы, дебютный опыт на сценах, маленьких и больших. Затем были гастроли вместе с колледжем по близлежащим городам области. Именно тогда я получил хороший концертный и сценический опыт. А дальше все продолжилось в Санкт-Петербурге: большие аудитории, новая публика, не знакомая со мной.

— А какие места в нашем городе вы любите больше всего?

— Я люблю весь наш уютный Иркутск, Байкал — нашу гордость. Очень приятно, что наши концерты проходят именно в органном зале. Когда я учился, то часто здесь выступал. В органном зале великолепная акустика и удивительный дух самого этого места. Знаете, есть такое понятие «надышано». Вот в этом зале надышано. Ведь здесь играли многие знаменитые на весь мир музыканты, поэтому атмосфера здесь особая, очень уютно.

Все мое детство прошло в Солнечном: все очень живописно, красивые виды, хороший воздух. Там приятно проводить время и это место для меня очень значимо: это место, где я вырос!

— У многих людей какие-то места или фрагменты жизни ассоциируется, например, с авторами книг, картинами, песнями. Думаю, у вас как у музыканта есть композиция, слушая или играя которую, вы непременно вспомните Иркутск.

— Иркутск у меня ассоциируется с русским композитором Рахманиновым, особенно с произведением «Вокализ». Оно всеми любимо, известно и популярно во всем мире, его исполняют на всех инструментах. Изначально оно написано для голоса, но его и играют, и поют. Очень красивая музыка, душевная, как и Иркутск для меня: очень душевный и родной.

Сейчас я учусь в Санкт-Петербурге на четвертом курсе консерватории и работаю в Мариинском театре. Сначала я устроился в Михайловский театр оперы и балета, а проработав там два года, ушел в оркестр к Валерию Гергиеву.

— Сложно ли пробиться музыканту из сибирского городка в Мариинку? Многие ли иркутские таланты достигают таких профессиональных высот, и что для этого нужно?

— Я думаю, что это везение или судьба, потому что одаренных и талантливых ребят много. У большинства по каким-то причинам не выходит заявить о себе, пробиться куда-то. Мне повезло, что у меня были замечательные педагоги и любимые родители, которые помогли такому развитию.

Контрабас — инструмент очень востребованный и довольно редкий. У него необычный тембр, уникальный звук — мы отличаемся от всей струнной группы именно красками звучания.

— Контрабасисты в наше время — редкость. Причина в сложности игры на нем, тяжести инструмента? Возможно, инструмент не так популярен, как фортепиано или гитара?

— Принято считать, что контрабас — это огромная скрипка, что на контрабас обычно переучиваются неудавшиеся скрипачи или виолончелисты. Все думают, что у нас простые партии в оркестре, несмотря на то, что они могут быть наиважнейшими. Контрабас ведь выполняет в оркестре функцию фундамента, окраски и многого другого. Думать, что контрабас менее важен, чем скрипка или виолончель — удел людей непосвященных, совсем далеких от музыки.

Сегодня контрабас находится в прямом смысле в интересном положении: он до сих пор развивается. Новые возможности открываются буквально с каждым годом. Сейчас инструмент вполне может заявить о себе как о самостоятельном, сольном.

— В музыкальном сообществе как-то пытаются контрабас популяризировать?

— Многие музыканты занимаются пропагандой контрабасового искусства. Эти усилия дорогого стоят. Такие люди устраивают фестивали, международные конкурсы, сольные концерты контрабасистов из-за рубежа, таких, как Каталин Ротару (США), Евгений Левинзон (США), Милослав Елинек (Чехия), Гари Карр (США).

Нью-Йоркский журнал Times в 1990-ых гг. признал Гари Карра лучшим контрабасистом в мире.

— Евгений, вы слышали кого-то из юных контрабасистов нашего города? Вы можете назвать их перспективными?

— Безусловно, я слышал одаренных иркутских ребят! Они приезжали на конкурс Кусевицкого, на котором я тоже выступал. Ребята очень хорошо отыграли, они молодцы! Ребята — ученики моего педагога Михаила Израилевича Лаписа. Я считаю, что они талантливые, и если прилагать усилия к достижению высоких целей в музыке, то у них будет прекрасное будущее. Благодаря Михаилу Израилевичу в Иркутске действительно сильная школа контрабаса.

Сергей Александрович Кусевицкий — русский и американский контрабасист, дирижер и композитор. В 1936 году начал проводить ежегодные летние концерты Бостонского симфонического оркестра, переросшие затем в Тэнглвудский музыкальный фестиваль и Тэнглвудский музыкальный центр — одну из важнейших летних музыкальных школ США. В 1942 году учредил Музыкальный фонд Кусевицкого.

— Вы исполнитель, а вам никогда не приходило в голову стать композитором, под впечатлением от чего-то написать музыкальное произведение?

— На самом деле, у меня были мысли сочинять музыку. Пробы были, но не на бумаге, а только за фортепиано или контрабасом. В планах композиторство есть. К тому же в будущем мне бы очень хотелось взяться за дирижерскую палочку. Я считаю, что при помощи оркестра можно выразить очень и очень многое, и надеюсь, что эта мечта когда-нибудь воплотиться!

— То, что есть в вашем репертуаре, это в основном классическая музыка. А в дни, когда выступлений нет, вы тоже слушаете симфонии Рахманинова или же предпочитаете что-то другое?

— В обычной жизни я стараюсь отдыхать ушами. У них очень большая занятость и на работе в Мариинке, и на постоянных гастролях. Тем более я постоянно занимаюсь сольно, а это, помимо большого количества репетиций, тоже требует времени. Поэтому в свободное время я позволяю ушам отдыхать.

Я очень люблю иркутскую публику и наши сцены. Публика, с одной стороны, очень строгая, потому что у нашего слушателя воспитан вкус, публика отличается высокой культурой. С другой — меня внимательно слушают, и всегда я получаю теплый прием, ведь это мой родной город!

— А репетируете вы каждый день?

— Мы служим музыке и очень много времени ей посвящаем, потому что наши пальцы имеют мышечную память. Даже все мои мозоли должны поддерживаться в определенном состоянии, чтобы была возможность играть. Пропустив один или два дня занятий, ты сразу чувствуешь, что это сказывается на твоем мастерстве. Антон Григорьевич Рубинштейн — основатель Санкт-Петербургской консерватории — говорил, что если не заниматься три дня, то это будет заметно публике!

МИХАИЛ ИЗРАЙЛЕВИЧ ЛАПИС, ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ПО КЛАССУ КОНТРАБАСА, КОМПОЗИТОР:

— Помните ли вы, как к вам пришел маленький Женя?

— Тогда я увидел совсем маленького, не очень разговорчивого симпатичного мальчика с умными глазками. Я не представлял его за огромным контрабасом. При этом я сразу увидел в нем потенциал, но Женя ушел. Спустя буквально 10 дней он появился с мамой. Женя хотел попробовать и флейту, и ударные, но вернулся. Нам удалось найти общий язык.

— У Жени с детства было желание посвятить свою жизнь только музыке или это пришло со временем?

— Женя в детстве очень расстраивался, если у него что не получалось. Тогда я спрашивал его: «А в школе ты как, если что-то не выходит?» На что он мне отвечал: «Школа — неважно! Важно — контрабас и вы!» Я был потрясен тем, что контрабас для него — это все. Хотя, когда мы только познакомились, он собирался играть просто для себя, выбрав профессию летчика.

— Стал ли Евгений ярким примером для ваших нынешних учеников?

— В прошлом году Женя и мои нынешние ученики участвовали в конкурсе им. Кусевицкого. Безусловно, ребят очень взбодрило, что наш земляк добивается больших успехов и выигрывает настолько престижные конкурсы.

— В интернете можно наткнуться на фотографии юного Жени на первых полосах газет с заголовками «Маленький гений» и т. п. Как проходило его развитие как музыканта?

— После окончания Женей второго класса я рискнул и взял его на конкурс «Новые имена». Женя сыграл сложную сонату и покорил слушателя. Он добился больших успехов, будучи еще школьником. Женя играет очень душевно: когда слушаешь его, тебя полностью захватывает. К тому же он всегда очень красиво смотрелся на сцене.

Чтобы чего-то достичь в музыке, надо иметь волю и заниматься 24 часа в сутки. У Жени есть эта воля. Она помогла ему сначала устроиться работать в Михайловский театр, а затем и в Мариинский. Валерий Гергиев сам лично захотел его послушать, ему стало интересно, что же Женя за музыкант, а ведь нашему иркутскому контрабасисту на т от момент было только 19 лет. Гергиев поставил его на место заместителя концертмейстера. Немногим такое удается. Недавно, когда были другие концерты, например, в Мурманске, Гергиев ставил Женю первым концертмейстером. Парень растет!

ВАЛЕРИЙ ГЕРГИЕВ — СОВЕТСКИЙ И РОССИЙСКИЙ ДИРИЖЕР. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ МАРИИНСКОГО ТЕАТРА (С 1988 ГОДА), ГЛАВНЫЙ ДИРИЖЕР ЛОНДОНСКОГО СИМФОНИЧЕСКОГО ОРКЕСТРА. НАРОДНЫЙ АРТИСТ РОССИИ, ГЕРОЙ ТРУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ЧЕТЫРЕЖДЫ ЛАУРЕАТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРЕМИИ РОССИИ.

КОНЦЕРТМЕЙСТЕР — РУКОВОДИТЕЛЬ ГРУППЫ ИНСТРУМЕНТОВ В СИМФОНИЧЕСКОМ ОРКЕСТРЕ ИЛИ ИНОМ ОРКЕСТРЕ АНАЛОГИЧНОГО СОСТАВА, ОБЫЧНО НАИБОЛЕЕ ОПЫТНЫЙ И/ИЛИ ОДАРЕННЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬ, ИГРАЮЩИЙ НА СООТВЕТСТВУЮЩЕМ ИНСТРУМЕНТЕ В ДАННОМ КОЛЛЕКТИВЕ.

— В чем особенность Евгения как музыканта? Ведь талантливых много, а выдающимися становятся единицы.

— У Жени как у исполнителя очень широкое и глубокое видение музыки. Я ему пророчу судьбу солидного дирижера в будущем. Я с самого детства говорил ему, что каждое сыгранное произведение он должен еще и продирижировать перед зеркалом. Он меня послушал. Я думаю, что по человеческим качествам он должен стать лидером, а лидер — это дирижер, начальник, руководитель. Чтобы стать победителем, он прошел все: и шипы, и розы. Он столько мастер-классов прошел, учился у всех выдающихся контрабасистов современности. Женя рвется к сольному выступлению, а на контрабасе это пока что очень сложно. Трудно выступить и задеть струнки в душе публики.

— Из нашего разговора у меня сложилось впечатление, что к Евгению у вас некое особенное отношение.

— Вы знаете, человеческое. Я ко всем одинаково отношусь. Просто у Жени такая преданность профессии, что за нее он готов отдать все! Он не щадил и не щадит себя. Преданность инструменту появилась у Жени с малых лет, и не оценить ее было невозможно. Когда все дети бегали купаться на речку, Женя занимался. Ребят талантливых у нас много, но он, безусловно, выделяется. Я пророчу ему большое будущее. Он великолепный музыкант и человек с большим желанием и целеустремленностью. Я очень рад за него. Хочу, чтобы у Жени обязательно была семья и дети — это главное.

Автор Дарья Смелая

Фото Алексей Кучеров

i-love-i.ru