Сергей Загадкин: «Музыка — это что-то наподобие религии…»

Сергей Загадкин — пианист, заслуженный артист России, профессор. Его судьба, ранние воспоминания связаны с Самарской филармонией. Здесь, так же как потом и у его детей, состоялись первые концерты с оркестром. А еще он с огромной теплотой вспоминает своих учеников… Самарская филармония в этот году отмечает 75 лет, но больше, чем 75, насчитывает музыкальная династия семьи Загадкиных.

Фото: www.zagadkin.narod.ru/fotos/solo/

— Что для вас и для вашей семьи филармония?

— Первые детские воспоминания связаны с филармонией. Помню, как меня водили на «Петю и Волка» Прокофьева, потом здесь же был кинотеатр, и мы смотрели «Джунгли», «Маугли»… И филармония была практически вторым домом, поскольку здесь работал отец. Они с мамой приехали после окончания Горьковской консерватории и остались…. Мама, Магдалина Николаевна, преподавала в училище. Она пианистка. Также играла в филармонии. Потом и я, начиная с 15 лет и по сей день, каждый год играю с филармоническим оркестром…

— Ваш отец, Николай Михайлович, более 40 лет являлся концертмейстером оркестра.

— Да. Я сейчас редко хожу на симфонические концерты. Мне не хватает звучания его скрипки, которую я всегда слышал, которая всегда выделялась. Он, конечно, был настоящий концертмейстер, настоящий скрипач. У него была хорошая школа, отец окончил курс у профессора Португалова, очень известного скрипача в свое время. И он действительно возглавлял симфонический оркестр долгие годы… Ему было 76 лет, когда он ушел из филармонии, но продолжал преподавать в академии, сейчас это уже институт.

— В Самаре много его учеников?

— Половина самарских оркестров — это его ученики. В оркестре Самарского академического театра оперы и балета и в филармонии сегодня играют его воспитанники, включая концертмейстеров — Татьяну Казакову и Ирину Смолякову. В числе учеников — концертмейстер Амстердамского симфонического оркестра Семен Меерсон, но и в других городах немало.

— И ваша дочь Ольга также училась у него?

— Да, она его ученица. Талантливая скрипачка, сейчас она играет в группе концертмейстеров оркестра Самарского академического театра оперы и балета.

— Музыкальная династия Загадкиных началась с вашего отца и матери?

— Нет, она началась раньше. Моя бабушка окончила музыкальный техникум (прежде так называлось училище). И моя бабушка была пианистка, и моя мама. И сын — пианист. Так же, как и его отец, то есть я, он окончил институт имени Гнесиных в классе профессора, народного артиста России Аркадия Севидова. Мне представляется это мистическим. Дело в том, что в Гнесинку мы пришли вместе с Аркадием Севидовым в один год. А ушел он из института после того, как выучил Сашку. Севидов сейчас преподает в консерватории. А Сашка в настоящее время выходит на звание доцента. Играет, но, к сожалению, у нас нет возможности давать много концертов. В Самаре пианистов не очень жалуют… Помню, мне еще говорили: «Что ты! Шесть фортепианных концертов в год — это очень много!» Но так получилось, что я два года жил в Японии, в префектуре Нишиномия — это город на 300–400 тысяч человек и каждый день там дают по два-три фортепианных концерта. И это нормально.

— У нас, возможно, проблема в залах? В городе их, пожалуй, только два — филармония и неплохой камерный зал в институте культуры — филармонический центр.

— Да, это хороший зал, там стоит приличный Kawai. Поскольку я являюсь солистом филармонии и езжу по городам области, могу сказать, что есть очень хорошие залы в школах, клубах. С инструментами очень тяжело. Недавно были в Октябрьске, первое отделение сыграли, и инструмент совершенно расстроился. Как бы они его не берегли, у всего есть свой срок.

— Сколько концертов в год сейчас вы играете?

— В этом году где-то шесть концертов было по области. А в прошлом и позапрошлом я ездил на гастроли в Австрию. В пригороде Вены — шикарный старинный замок с огромным концертным залом. Мы ездили вместе с женой. Вероника Петровна — заведующая фортепианным отделением в самарской музыкальной школе № 2. И вот в один из дней она обратила мое внимание на молодую девушку, которая что-то там бегала, улаживала. Ей показалось, что именно эта девушка здесь главная, но я в этом засомневался. А по окончании гастролей на банкете нам ее представили. Оказалась, что это графиня — владелица замка и концертного зала. Вот так мы познакомились с графиней. Все это кажется несколько забавным… Несколько лет назад с сольной программой я выступил на международном фестивале Armonie sotto la rocco в Италии. В том же фестивале участвовали такие прославленные музыканты, как Мстислав Ростропович, Елизавета Леонская, Григорий Соколов, камерный оркестр «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета, Струнный квартет имени Н. А. Римского-Корсакова, оркестр Musica Viva под управлением Александра Рудина. Память об этом фестивале, конечно, жива и по сей день…

— А в Японию вы больше не возвращались?

— В Японию в этом году вновь приглашали, но для них естественно, что дорогу и гостиницу оплачивает вуз, в котором я работаю. И они не понимают, что может быть иначе. Что касается японцев, то хочется сказать — у них блестящее образование. Хотя музыкальных школ вовсе нет. Только частные уроки или школы при университетах и при студиях Yamahа, так же как и в Китае. Но при этом каждый японец к окончанию школы должен уметь играть на двух инструментах. Один — инструмент симфонического оркестра, другой — народный. Это входит в школьную программу. К сожалению, у нас уроки пения оставляют желать лучшего… Хотя и огромное количество музыкальных школ, их более 30 только в городе. Плюс замечательная школа в Похвистневе, это моя самая любимая точка на карте Самарской области. В Отрадном хорошо поставлено, в Чапаевске есть хорошие школы, в Новокуйбышевске… Словом, есть жизнь. В Тольятти сложная ситуация с консерваторией, а вообще дети в Тольятти очень хорошие, многие, выучившись, уезжают, к сожалению. Я помню, меня попросили написать статью о том, что нужно для того, чтобы стать музыкантом. Так вот, для того, чтобы стать музыкантом, надо иметь богатых родителей. Я работаю в школах, у меня есть очень талантливые ученики, которых, к сожалению, я не могу вывезти на конкурс. В мое время на конкурсы направляли от школы либо училища, сегодня все затраты ложатся на родителей. Но некоторые девчонки сами ездят, те, кто постарше, уже работают. Как только они все успевают? Я не знаю. Но я на них смотрю, и сердце радуется. Как они это все могут? Я бы не выдержал.

— А много учеников, за которых сердце радуется?

— Мой первый ученик — Павел Назаров — солист филармонии. А вообще, все — лауреаты международных конкурсов, все учатся. Не видя впереди никакой перспективы, работают с полной отдачей, так же, как мы в свое время. Но мы-то знали буквально в деталях наше будущее, знали, что будет уважение, будут зарплаты — пусть небольшие, но достаточные, достойные. Не так, как сейчас.

Во время нашего разговора раздался телефонный звонок. Ученица Сергея Загадкина прошла во второй тур на конкурсе в Петербурге, он довольно улыбнулся, слушая ее маленький доклад.

— Вот Наташа. На конкурсе Шопена. Другая моя ученица, Маша Васина, только что приехала из Казани с лауреатством. Так что жизнь идет…

— Ваше резюме сегодняшнему диалогу?

— Есть люди, которые выбирают своей профессией музыку, несмотря на то что не видят перед собой никакой перспективы. Я их очень уважаю и думаю: это что-то наподобие религии…

Авторы: Татьяна Богомолова

волганьюс.рф