Спиритический сеанс Люки Дебарга

Уникальный концерт пианиста прошел в Иркутской филармонии

Русский пианист и педагог Генрих Нейгауз говорил об исполнительском искусстве: «Звук должен быть окутан тишиной». Когда 4 сентября сенсация XV конкурса Чайковского молодой французский гений Люка Дебарг творил на сцене Иркутской филармонии свою удивительную «ворожбу», звуки были окутаны и тишиной, и тайной, и дыханием неизъяснимых присутствий. Благодаря излюбленному фестивалю иркутян «Звезды на Байкале» мы смогли услышать игру музыканта, «чьи уникальное дарование, творческая свобода и красота музыкальных трактовок» были отмечены специальным призом ассоциации музыкальных критиков Москвы. Самородка, который, не имея за плечами крепкой школы, едва расставшись с форматом любительства, на слух исполняет Третью сонату Прокофьева! Всеми силами стремясь совершенствоваться в технике, в которой он уступает испытанным «марафонцам» концертных площадок, Люка Дебарг, тем не менее, главным качеством любого артиста считает темперамент, ту страсть, которая в нем живет и просится быть выраженной. Только тому, кто идет за ней, дается шанс проникнуть в сокровищницы высочайших художественных достижений.

фото Марины Свининой

Коллективная медитация с Равелем

Выступление французской восходящей звезды оставило у зрителей неизгладимое впечатление. Долгие овации в финале концерта никак не умолкали, принуждая пианиста вновь и вновь выходить на поклон и принимать букеты. Люди все аплодировали и аплодировали, не желая расставаться с диковинным гостем, с восхищением глядя на этого хрупкого, чуть сконфуженного мальчика, которого от грома рукоплесканий, казалось, покачивает, как тростинку на ветру. И немудрено. Молодой талант только что отыграл богатейшую и сложнейшую программу, каждый из номеров которой в отдельности требует от исполнителя огромного напряжения и саморастраты. А если учесть, что Люка, как говорит его педагог Рина Шерешевская, «как бы физически вплавляется в звук, передавая тончайшие нюансы композиторской мысли», наш концертант должен был чувствовать себя как медиум после грандиозного спиритического контакта.

Начал Дебарг аперитивом из двух сонат Скарлатти, легких, воздушных, лирических. Потом исполнил Седьмую сонату Бетховена с ее симфонизмом, противоречивыми метаниями и безудержным произволом острых переживаний, за что ее называют «чудовищной импровизацией». Второе отделение концерта открыла «Соната фа-минор» Николая Метнера — одного из любимых русских композиторов Люки. Это сложнейшее произведение, лишенное поверхностных внешних эффектов, музыкант исполнил с такой теплотой и погруженностью в развитие пульсирующих авторских идей, с такой душевной впечатлительностью и трепетом, что, казалось, сам явившийся из небесных эмпиреев Метнер завладел роялем, а заодно и нашими глубоко взволнованными, потрясенными душами. Это впечатление мистического пребывания на сцене незримого автора только усилилось, когда Люка представил нам свою ошеломительную трактовку фортепианного

Цикла Равеля «Призраки ночи», или «Ночной Гаспар». По виртуозности превосходящая все мыслимое, эта колдовская музыка овладела залом гипнотически, наполнив его почти зримыми, почти осязаемыми образами полночных химер. Она просто стала живыми видениями, захватившими всех в плен своей зыбкой реальности. Красота звучащей стихии обернулась играющим водным потоком, где плещется неуловимая Ундина, россыпью лунных бликов, рождающих коварные одушевленные тени, инфернальной пляской недоброго гоблина, забавляющегося страхом бессонного сердца. Это было уже какое-то шаманское странствие в темный мир, полный фантасмагорий, восторга и ужаса, смятения и бурного биения сердец.

Экзотическая траектория звезды

В судьбе необыкновенного французского пианиста Люки Дебарга много удивительных, почти невероятных фактов. Он практически не получил должного музыкального образования в детские годы. Системно заниматься с педагогом стал только в одиннадцать лет, что для формирования будущего виртуоза по всем общепризнанным канонам чудовищно поздно. В пятнадцать он вообще прервал свои пианистические опыты, поступив на литературный факультет Парижского университета. Однако по окончании вуза, в двадцать, решительно объявил родителям, что отказывается от поприща литератора и выбирает карьеру профессионального музыканта. По мнению Рины Шерешевской, выпускницы Московской консерватории и профессора Парижской Нормальной школы музыки имени Альфреда Корто, которая пестует уникального подопечного с 2011 года, молодого человека влечет несомненный музыкальный гений. Несмотря на отсутствие должной постановки рук, которое у академических пуристов вызывает оторопь, юноша обладает «врожденной виртуозностью» — качеством редким и драгоценным. Однако еще ценнее этого необъяснимого дарования — феноменальное музыкальное чутье Люки. Слушая музыку или читая по нотам музыкальный текст, он будто проникает в саму ее суть, в ее трансцендентную природу. Исполняя произведение, пианист словно становится музыкой сам, отождествляется с нею и течет, полностью отдаваясь этому священному трансу. Именно это позволяет ему рождать неожиданно пластичные, вдумчивые и невероятно проникновенные интерпретации. Таким же даром, как помнят знатоки, отличался ни на кого не похожий титан пианизма Владимир Горовиц. Подобная свобода и яркость исполнения присущи и питерскому «сумасшедшему композитору» Олегу Каравайчуку. Кстати, оба — и Горовиц, и Каравайчук — играют совершенно немыслимыми, «плоскими» пальцами.

Люка Дебарг родился во французской провинции. Родители его расстались, когда мальчику исполнилось одиннадцать лет. Они не поддерживают его в занятиях музыкой, по иронии судьбы феноменальный ребенок — отпрыск вполне прагматичных, приземленных людей. Начиная заниматься с профессором Шерешевской, новоиспеченный консерваторский студент первое время вынужден был разрываться между репетициями и продажей частных уроков, чтобы заработать на жилье в столице. Сам Люка не сосредотачивается на преходящем. В одном из интервью он признался: «Я могу меньше есть, спать, но мне нужно искать потрясения и наслаждаться красотой». Юношу выручили бабушка с дедушкой. Они приютили Люку в своем домике под Парижем, и внук получил возможность всецело отдаваться избранному делу. Кстати, перед судьбоносным конкурсом Чайковского, где Люке предстояло так ярко блеснуть, бабушка открыла ему фамильный секрет. Оказывается, ее семья в революцию 1917 года бежала из России.

фото Марины Свининой

Возможно, это объясняет, почему Люке так близки русская музыка и русская литература. Он горячий поклонник уже упомянутого Николая Метнера, Рахманинова, Стравинского, Прокофьева, Достоевского, Чехова, Набокова, Булгакова. В коротком интервью иркутской прессе он признался, что эти авторы, их произведения, исполненные интенсивных движений души, стали для него «особенным теплым пространством, в котором я живу». В Москве ему понравилось все сразу и безоговорочно: Большой зал консерватории, удивительный концертный инструмент, атмосфера конкурса, прогулки по городу, общение с русскими.

— Я думаю, что русские — искренние, настоящие, у меня нет этому достаточно подтверждений, но я так чувствую, — говорит наш обаятельный гость. — Когда общаюсь с ровесниками в Париже, у меня всегда ощущение, что мы говорим ни о чем, на какие-то одни и те же заезженные темы, словно прополаскиваем мозги. И, как только тема исчерпана, происходит моментальный «обрыв связи». Здесь все иначе. Люди слушают друг друга. И я могу открыто выражать свои мысли, показывать свои эмоции, не боясь выглядеть смешным.

Конечно, журналисты спрашивают «сверхновую звезду» с дальними русскими корнями, не хотел бы он остаться жить в России. Тот откровенно признается, что эмоционально эта мысль его согревает, но все же он понимает, что в реальности это было бы непросто.

Впрочем, что загадывать попусту? Недавний триумф на конкурсе Чайковского открывает перед нашим героем абсолютно новые широкие горизонты. Уже началось его концертное шествие по России. Он выступил с сольными концертами в московском Доме музыки, в Мариинке, теперь вот у нас, став поистине жемчужиной юбилейного X фестиваля «Звезды на Байкале». Мы провожаем его, восхищенные редким талантом и пылкой, бескорыстной любовью к музыке, которую невозможно сымитировать.

Марина Рыбак
baikal.mk.ru