Таривердиева: Пицундский орган открыл новый этап в творчестве Микаэла

© Sputnik. Виталий Карпов

Вера Таривердиева, супруга Микаэла Таривердиева, рассказала Sputnik о своих воспоминаниях, связанных с Абхазией и Пицундским органом, о творческих и человеческих связях знаменитого композитора с Абхазией.

Беседу вел Бадрак Авидзба.

— Расскажите, как произошло знакомство Микаэла Леоновича с Пицундским храмом.

— Именно в Пицунде Микаэл Леонович, который каждый год отдыхал и работал в Абхазии, услышал Людмилу Габрию-Галустян (тогда еще совсем молодую девушку, начинающую свою исполнительскую карьеру), и случайное впечатление стало началом его нового периода существования в музыке. Именно тогда, после этого впечатления, он написал свой первый концерт для органа «Кассандра», как будто предчувствуя драматическое развитие событий нашей истории, драматическую судьбу Абхазии, все, что происходило потом.

— Как часто знаменитый композитор бывал в Абхазии?

— Микаэл Леонович с детства бывал в Сухуме. Он ездил туда с родителями на поезде из Тбилиси, где он родился и где жила его семья. А в Сухуме жила подруга детства Сато Григорьевны, Нина. Микаэл Леонович дружил с ее сыном Гурамом. И позже, когда мы ездили в Сухум вместе, мы не раз бывали в доме Гурама Шубладзе.

Потом Микаэл Леонович в семидесятые годы стал ездить в дом творчества композиторов «Лиле», где он всегда жил в одном и том же номере (номер 4 на втором этаже, с угловым балконом). Проводил там по два месяца каждый год. В дом творчества в то время также ездили Родион Константинович Щедрин и Майя Михайловна Плисецкая, с которыми его связывала дружба. С Родионом они были большими поклонниками водных видов спорта. Занимались там водными лыжами, а позже — виндсерфингом. Знаете, когда Микаэл Леонович однажды оказался на фестивале МИДЕМ в Каннах, ему предлагали там задержаться. Но он отказался. Сказал, что у него путевка в Сухум. В его книге «Я просто живу» немало написано о его любимом месте — Сухуме, о том, как он проводил там время, какую музыку писал. Кто к нему приезжал. О самой атмосфере Дома творчества тех лет.

© ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА ВЕРЫ ТАРИВЕРДИЕВОЙ МИКАЭЛ ТАРИВЕРДИЕВ. АРХИВНОЕ ФОТО.

Микаэла Леоновича там очень любили. Когда он приезжал, тут же неслись ему помогать, обустраивать его быт. Он дружил со многими. Его там просто обожали. Он даже крестил ребенка водителя Дома творчества Ашота, которого нарекли Микаэлом.

Это лучшее время и в нашей совместной жизни — эти летние месяцы в Сухуме. Вернее, летне-осенние. Мы прилетали чаще в середине августа. И Микаэл Леонович оставался до октября.

— Расскажите о вашем совместном пребывании в Абхазии.

— Меня ведь Микаэл Леонович даже крестил в Сухуме.

В последний раз мы были в Пицунде в феврале 1992 года. Неделю. Впервые — зимой. Микаэл Леонович репетировал с Людой Габрией большую программу, которая должна была записываться на компакт-диск.

© ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА ВЕРЫ ТАРИВЕРДИЕВОЙ. АРХИВНОЕ ФОТО.

Днем, когда светило солнце, в Пицунде было тепло. Чайки, похожие на нотные знаки, грелись на проводах. В храме, никогда не отапливаемом, холодно даже в теплых куртках. Днем привозили курортников на концерт. Мы прятались сбоку, в артистической каморке у сцены, где нам ничего не было видно, но зато хорошо слышно. Люда обыгрывала программу — исполняла «Чернобыль», концерты для органа. Вариант рискованный, учитывая публику, — люди приезжали в зал на экскурсию. Им и в голову не приходило, что за сценой сидит автор и согревается рюмкой водки и горячим чаем. Концерты заканчивались замечательно — Люде аплодировали стоя.

Периодически гас свет. Как всегда, внезапно. И орган замолкал. Вечером, если надежды на то, что свет появится, не было, мы выбирались впотьмах из храма. И попадали в такую же кромешную уличную тьму, в которую погружалась Пицунда. Оглушительно тихий вечер. И пальмы в снегу.

© ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА АЕРЫ ТАРИВЕРДИЕВОЙ АРХИВНОЕ ФОТО.

Тишина продлилась до августа. У нас уже были путевки в Сухум, когда там полыхнуло. Путевки сдали. Когда видели по телевизору кадры бомбежек Сухума, видели свой пляж, пирс, над которым летали военные вертолеты, представляли хорошо знакомых людей: тетю Маро, Надю с пляжа, Отари, директора Дома, библиотекаршу Марину, садовницу Бочану. Только не знали, что с ними, где они, по какую сторону войны. Позже Люда Габрия, уехавшая из Пицунды, говорила: «Я только теперь поняла, о чем написана „Кассандра“. Это все о нас, о том, что с нами случилось».

— Почему Микаэл Леонович стал писать музыку для органа?

— Он всегда писал только то, что слышал внутри себя. Настал такой момент в его жизни, когда он стал слышать музыку внутри себя именно в звучании этого инструмента. С этого начинается поздний этап его творчества.

— Если не говорить об органной музыке, какое количество музыкальных произведений написал Микаэл Леонович находясь в Абхазии?

— В Абхазии написано очень много произведений, больше всего — в Сухуме. Я бы даже сказала, что большая часть произведений Микаэла Леоновича написана именно там. Все инструментальные концерты, две оперы, многое из киномузыки. Знаете, даже когда Микаэл Леонович еще не ездил в Дом творчества «Лиле», просто потому что его еще не было, он то и дело попадал в Абхазию. Вот, например, цикл на стихи Владимира Маяковского он пишет в Пицунде в 1959 году. Оригинала автографа нот не сохранилось. Зато чудом уцелела небольшая голубенькая нотная записная книжка с набросками и пометкой «К циклу «Памяти Маяковского». Там не только чисто музыкальные записи и комментарии, пометки.

Есть, например, и такая запись: «Удивительно приятно работается на берегу. Чудесно. И все-таки тоскливо мне что-то. Состояние, в общем, не очень новое, но его как-то заново остро чувствуешь. Грустно быть одному. А все-таки любопытно, как примут в Москве этот цикл. Неужели равнодушно. Цикады звенят, странно, никогда не замечал, что они звенят днем. Тяжело, одиноко всем, просто мы легче переносим чужие печали, чем свои или, когда это касается близких». «Ужасно чего-то хочется. Верится, вот пойму, и пройдет. Легко». «Господи, какое изобилие некрасивых женщин! Пустые глаза! Кажется, ткнешь пальцем, и он насквозь пройдет! Вероятно, если на меня посмотреть со стороны, я похож на скучающего сноба. Кислый и самоуверенный. Уже 6.30. Вечер»

— Какие ощущения вы испытали, вновь побывав в Пицундском храме на фестивале в честь 40-летия органа в сентябре 2015 года?

— Я была очень рада вновь оказаться в Абхазии. Спасибо опять же Луке Гаделия, Марине Шамба, что организовали фестиваль, посвященный юбилею органа. На нашем концерте было много людей. Очень трогательная, какая-то особенная атмосфера. Были и знакомые. И люди из других, неабхазских краев. Чудесно играл Лука. Ведь он участвовал в Международном конкурсе органистов имени Микаэла Таривердиева, который раз в два года проходит. И свою премию — «Вера, Надежда, Любовь» в тот год я отдала ему. Прелестно пела Кристина Эшба. Счастье, что в Абхазии есть такие таланты и такие профессионалы!

Для меня это было очень волнительно оказаться в Пицунде вновь. Мы были еще один раз вместе с Микаэлом Леоновичем в Абхазии. В 1993 году. Нас пригласил Андрей Караулов, который ехал делать большое интервью с Владиславом Ардзинбой, поехать с ним. Мы не могли не поехать. Мы были в Гудаутах, где была в то время резиденция Ардзинбы. Провели полдня вместе. Беседовали, обедали, общались. Проезжали Пицунду. В Сухуме больше никогда не были. Хотя, 25 июля, рано утром, когда Микаэл Леонович в последний раз вышел на балкон дома творчества «Актер» в Сочи, он смотрел в сторону Абхазии. Это был последний взгляд. Последний пейзаж. И это был его выбор. Места, откуда он ушел.

Sputnik Абхазия: http://sputnik-abkhazia.ru